"Великая река". Компиляция. Книги 1-8 - Токацин .

- Халан, отличные чары – теперь оно точно не вырвется! – сказал Канфен, глядя на камень с холодной злобой. Силитнэн, окинув взглядом обгоревший шатёр, сразу склонился над Ожерельем, прикрыв глаза и бережно касаясь камней и серебряных завитушек.

- Фрисс, ты великий воин. Сколько тебе пришлось удерживать это чудовище? Прости, что не успели к первой вспышке – Инальтеки не давали сделать и шагу, - быстро говорил Халан, глядя то на Фрисса, то на Ожерелье, то на замурованного Гедимина. Речник растерянно посмотрел на мага и правителей, вернул мечи в ножны, выдохнул – и шагнул к Халану.

- Гедимин – не враг! Он пришёл нам на помощь, вернул силу Ожерелью – зачем вы на него напали?!

Силитнэн выпустил Ожерелье из рук, резко выпрямился и впился взглядом в Речника.

- Это существо пришло нам на помощь? – переспросил он. – Сила Ожерелья возросла тысячекратно за доли Акена – это его заслуга? Но какая мощь…

- Гедимин? – Халан выглядел удивлённым донельзя. – Древний Сармат, твой союзник? Каким ветром его сюда занесло?

- Речнику Фриссу можно верить, - поднял руку Канфен, переводя взгляд с Речника на неподвижную глыбу. – Думаю, можно освободить пришельца, хотя бы частич…

Грохот рассыпающегося камня оборвал его речь. Гранит пошёл трещинами, источающими резкий зеленоватый свет, и осыпался наземь мелкой крошкой. Гедимин выпрямился, тяжело вздохнул, взял со стола сфалт и повесил на плечо. Поглядев на молчащих правителей, он показал им пустые ладони и повернулся к Речнику Фриссу.

- Похоже, Фриссгейн, я очень не вовремя пришёл. Пойду назад на станцию. Так и думал, что напутаю в обычаях… Ты хоть не в обиде на меня и мои эксперименты?

- Гедимин! О чём ты?! Ты спас всех, всю Реку, все жизни! – Фрисс сжал его руку в ладонях, и было ему впору сгореть от стыда за «гостеприимных» речных правителей. – Подожди хоть немного, никто не хочет прогнать тебя!

- Фриссгейн прав, и мне жаль, что встреча вышла такой… жаркой, - кивнул Силитнэн, с интересом глядя на сармата. – Заклинания не были вредоносными, и всё-таки я хочу извиниться за них…

- Да… Гедимин, твоё вмешательство было очень… неожиданным, - Канфен тоже подбирал слова с трудом. – Но мы очень благодарны за него. Как мы – и Река – можем наградить тебя?

- Я, Халан, рад видеть тебя здесь – и твою станцию на берегу Реки, - сказал Халан. – Если мы можем что-то сделать для тебя или станции… или как-то возместить нанесённый ущерб… Какое возмещение и какая награда устроят тебя, Гедимин?

Сармат по очереди посмотрел на них и покачал головой. Его глаз не было видно за тёмным щитком, только Фрисс чувствовал, как вздрагивает рука, закованная в броню.

- Что вы можете сделать для станции, знорки? – ничего, кроме усталости, не было в его голосе. – Не подходите к ней, и больше мне от вас ничего не нужно. Отныне я не вмешиваюсь в ваши дела, можете меня не бояться. Фриссгейн, если я смог помочь, а не испортить всё – ну что ж, я рад. Это меньшее, чем я мог заплатить тебе за обнаружение «Идис». Самое меньшее.

Он осторожно высвободил руку из хватки Речника. Фрисс быстро выкопал из сумки надёжно закупоренную тростниковую трубку длиной с палец и вложил в ладонь сармата.

- Гедимин, это пряность – куана… не отказывайся, я тоже знаю, что такое благодарность! И прости… глупо как-то получилось, - он вздохнул. Сармат бережно спрятал тростник под броню и на мгновение сжал плечо Речника, а потом шагнул к выходу.

- Подожди, Гедимин Кет, - на его пути стоял Халан. – Жаль, что Река ничем не может наградить «Идис» или тебя, её командира… но, может, ты возьмёшь знак отличия – на память о том, как вернул силу туда, где она иссякла? Это сердолик, священный камень, узором он похож на разгорающуюся звезду. Он хорошо будет выглядеть на чёрной броне…

Таких больших и красивых сердоликов Фрисс ещё не видел – каменный диск занимал половину ладони Халана, тонкие белые и тёмно-золотые слои неровными зубчатыми волнами расходились от центра, и горячее сияние исходило от камня. На Реке сердоликов не было, их привозили с богатого вулканами северо-востока, и Каменные Маги охотились за ними по всей стране… Речник с надеждой посмотрел на Гедимина – такой прекрасный камень, и сармат заслужил его, как никто другой, неужели он откажется? Гедимин покосился на Фрисса – и протянул руку. Будто наполняясь энергией – не то сармата, не то далёкой станции – сердолик загорелся изнутри, переливаясь золотым и багряным…

- Хороший камень, Халан, - кивнул сармат. – От Гвеннона я о тебе слышал… И всё же – чем дальше я от вас, знорки, тем лучше и для вас, и для меня. Это же относится к «Идис». Вам же – чистой воды, земли без ирренция и урана и жизни без войн и аварий…

Он поднял руку в жесте приветствия и прощания и вышел. Горячий ветер долетел снаружи до тех, кто был в шатре, неяркая зелёная вспышка полыхнула за пологом – и Фрисс понял, что сармат вернулся на свою станцию. Ожерелье Богини светилось ярко и радостно, и Речник, посмотрев на него, еле заметно улыбнулся. «Ну вот! Теперь и оно было внутри альнкита… или не альнкита? Вроде Гедимин его называл просто реактором… Вот дела, наверное, такого на Реке ещё не случалось!» - обрывки мыслей кружили в голове Фрисса, но тоскливых и мрачных уже не было среди них.

- Хм. Я слышал, что альнкит мощнее. Но и то, и другое можно называть установкой – не ошибёшься, - вслух на мысли Речника ответил Халан. – Что, действительно Ожерелье заряжали в установке?!

- Вот я и чувствую – сила огромная, сжигающая, всепоглощающая и не знающая преград… - Силитнэн провёл пальцем по кристаллам накопителя. – Только такая и могла переломить силу Маровита.

- Кого? Мы воевали с Маровитом?! – изумился и запоздало испугался Фрисс. Теперь понятно было, что за холод, ужас и безнадёга накрывали Речников в последние дни! Хороший союзник был у Илларгона, ничего не скажешь…

- Именно, - кивнул Халан. – Ещё немного – и нам с Канфеном и Марвеном пришлось бы говорить с ним лично. А мы к этому пока не готовы. Ну что же – можешь считать, Речник, что мы победили… твоими стараниями в поиске станций и твоим даром в поиске союзников. Осталась пара мелочей, с которыми справится Марвен – и можно будет праздновать и раздавать награды. А сейчас, Речник, ты расскажешь нам всем, что же случилось здесь – и как связаны древний артефакт Реки и сарматская установка…

Часть 9. Главы 17-18. Перемирие. На пороге зимы.

Глава 17. Хрупкий мир

Гонец из нижних пещер прилетел перед самым рассветом. Не опускаясь на землю, этот дракон бросил к шатрам правителей знамёна пяти Инальтекских кланов и с торжествующим рёвом умчался назад в Иллорну. И ещё до рассвета ополчение Реки и немногие Речники и союзники – в основном раненые, которым всё равно хотелось побывать в Иллорне – выехали из Эула и направились вниз. Армия, преследующая Инальтеков, очень спешила и не взяла с собой Двухвосток из Эула – вот они сейчас и пригодились. Вместе с ними, связанные магическими путами, поехали пленники – Астанену они были не нужны, и по обычаю Реки их следовало вернуть в родные кланы.

- Такое поражение Илларгон запомнит надолго! – в словах Халана было больше надежды, чем уверенности. – Сказал бы «навсегда», но увы – у Инальтеков короткая память. Не могу также сказать, что до других вождей что-то дойдёт – не та народность…

- Ещё раз напомним, - усмехнулся Речник Фрисс. – Силы Ожерелья надолго хватит!

Ожерелье излучало ровный яркий свет из стеклянного ящика, в котором Речник его вёз. Он долго отказывался, но Канфен всё-таки вручил ему артефакт на хранение и указал всем остальным на Фрисса, как на героя, вернувшего силу Ожерелью Богини. Речник уже слышал, как сплетаются за его спиной самые невероятные домыслы, и боялся подумать, как будет выглядеть окончательная версия легенды. Самое плохое, что о Гедимине и его установке в этом предании ни слова не будет. Даже если Фрисс отловит сочиняющих и каждому расскажет, как всё было на самом деле…