Затерявшийся - Вадим Мельнюшкин

— Кто здесь?

— Остапчук и Егоршин.

— Где лейтенант?

— За немцами погнался.

Впереди опять раздалось несколько выстрелов. Оглянулся, за спиной человек пятнадцать.

— Егоршин, ещё кто подтянется, остаются здесь. Остальные за мной.

Это был хороший марафон. Калиничев как клещ вцепился в остатки немецкого отряда, и мы полчаса только и делали, что мчались на очередные выстрелы. Темнота уже была такая – как глаза целы остались, не пойму.

И тут всё стихло. Как бы нам друг друга не пострелять. Крикнуть что ли? Не будут же немцы в ответ палить, чай не идиоты выдавать себя.

— Лейтенант?

— Здесь!

И правда, здесь. Почти под боком, метрах в двадцати.

— Ушли?

— Ушли!

— Б… Может разошлём людей? Веером.

— Бесполезно. Их ещё человека четыре. Устроят засаду, побьют бойцов и опять уйдут.

— Как прорвались?

— Сходу. Мы как по ним вдарили, они сразу вперёд рванули и гранатами. Прямо через нас. Кого-то там завалили, пару подранков пока гнали. В Кополье у них должен грузовик остаться.

— Не думаю, что туда пойдут.

— Я тоже. Но грузовик стоит забрать и охрану кончить.

— Ну, пошли.

— Смысла не имеет туда всей толпой переться. Дайте мне ещё человек пять, да боеприпасы пополнить.

— Хорошо. Тихвинский, организуй лейтенанту пополнение.

Добитых отрядом лейтенанта подранков нашли без труда, кто-то из моей группы их приметил и даже проверил во время забега. Тащить этих здоровяков, а были они, и правда, здоровяками, никто не хотел, предлагали на месте обобрать и бросить. Пришлось применить командирский голос. На месте стычки с засадной группой нашли ещё троих. И троих своих. Мёртв, правда, был только один боец, из оставшихся двоих один был тяжёлый. Остапчук с Егоршиным тоже не избежали осколков, но бодрились.

В овраге командовал Крамской. Точнее отгонял наиболее любопытных. По оставшимся телам только произвели контроль издалека, дальше сапёр никого не пустил, сказал, что самоубийцы могут идти, а остальным до утра делать там нечего. Один труп всё одно прибрали – миномётный подарок капитан всё же нашёл своего героя. Шмонать, нарвавшийся на мины фланговый дозор, желающих также не было. Решив обойти место засады и узнать что с фрицами из передового, наткнулся на Нефёдова.

— Капитан, поздравляю, мины не зря палил, одного точно достал.

— Спасибо. Двух немцев, что прорвались вперёд, ребята тоже знатно постругали. Без потерь.

— Понял. Всего, получается, семнадцать штук положили. У Калиничева без потерь не получилось.

— Много?

— Один. Двое ранены, один тяжело – в живот.

— Как же он так?

— На прорыв прямо через него пошли.

— Тогда понятно.

— Говорит четверо, или около того, оторвались.

— Понял уже по стрельбе. У меня всего три мины осталось. Когда поедем?

Кто о чём, а вшивый о бане.

— Не сегодня. И боюсь, придётся не ехать, а идти. Потапов вернётся, разведает места переправы через Полоту, тогда и думать будем. Да и Калиничева надо дождаться, он в Кополье ушёл – трофеи добрать и с Балагушей рассчитаться.

Дождь, из слабо моросящего, всё больше переходил в затяжной. Так и ливень, того и гляди начнётся. На немцах, кстати, были неплохие камуфляжные плащ-палатки непривычной формы, но похоже удобные. Жаль четыре убежало. Хуже, конечно, что тушки тоже смылись, потому как, к бабке не ходи, захотят вернуться и отомстить. И в следующий раз будут осторожнее. Хуже нет, чем недобитого врага отпускать – он после этого, как правило, умнеет, часто ещё и злее становится. Причём злость будет пытаться выместить на слабых, на тех же местных жителях. Выместить злость и убить пережитый страх. Нехорошо получилось, очень нехорошо.

Машина идёт ровно, умеют фрицы делать автомобили, к этим автомобилям бы ещё и дороги, а так больше ста двадцати выжимать себе дороже. И всё же зря я на толстого наехал, как бы чего лишнего не вышло. Надо было просто молча отнести документы в приёмную Чайки, а там будь что будет. Нет, но ведь какие гады, ладно бы половину денег украли, сейчас этим никого не удивишь, но четыре пятых! Главное удобно – выпулил это всё в космос, и с концами – хрен кто какую экспертизу проведёт. При этом людей своих из-под удара вывели, а терпилами дураков вроде меня подставить решили. Вот уж хрен вам по всей морде! На спидометре уже сто пятьдесят – эка меня колбасит. Хорошо, что дорога почти пустая – сейчас встречный КАМАЗ пройдёт и опять будет чисто. Урод, ты куда прёшь на встречку! Ба-бах! Темнота…

Проснулся в поту. На улице ночь. Да, грохнули тебя похоже Коля Бессонов, по кличке Бес. Или всё-таки меня. Жаль в зеркало ни разу не посмотрелся, хотя что бы я там увидел? Уж явно не Костину физиономию. Как же во всём этом разобраться? Может другие сны будут. Может я вообще лежу где-нибудь в коме, а это бред больного мозга? Шлёп! Ну да, бред – жужжит и больно кусается. Проклятые комары. Не похоже это на бред. Всё, надо выспаться, иначе завтра буду как мокрая курица.

Калиничев появился часов в десять утра. Я к этому времени уже успел поесть и умыться, да и поспал не мало – часов пять. В наших условиях это и в самом деле не мало, Мартин Иден и того меньше спал, причём в мирное время. Потому вид я имел явно более презентабельный, чем лейтенант. Умучился он здорово, есть поговорка – краше в гроб кладут.

— Товарищ командир, разрешите обратиться?

Тут я заметил, что рукав левый его камуфляжки какой-то неприятно тёмный, да и натянут сильнее чем правый.

— Что с рукой?

— Пустяки, осколком зацепило.

— Немедленно к фельдшеру. Чем хоть промыл или обеззаразил?

— Чем-то присыпали.

— Быстро на перевязку.

Нет, ну что за народ, трудно спиртом плеснуть? Всё внутрь норовят.

— Пошли, доложишь по дороге.

Доклад оказался недлинным, хотя его конец и перемежался краткими ругательствами, сопровождающими процесс отдирания фельдшером, засохшего от крови бинта. Рана на самом деле оказалась не сильно опасной – осколок только скользнул по трицепсу, содрав кожу и слегка повредив мышцу.

— Спали они у Балагуши в доме, — заканчивал свой рассказ лейтенант, пока Геращенко упаковывал его руку в новый бинт. — Мы бы их и живьём могли взять, но Гришка, подлец, как чуял, самооборонщиков своих на часы поставил, и видимо, даже самогонкой не угостил. Троих мы засекли по храпу, в основном, в сарае они от дождя прятались, а один, собака, в сенях заныкался. Убивать не хотели, думали только оружие отнять, а этот гад возьми да пальни, хорошо промазал. Тут и завертелось. Пришлось всех в расход. Хорошо, немцы очухаться не успели – второй-то обычный водила, а первый из этих оказался, радист, успел бы до автомата дотянуться, мог кого и достать. Я их через окно, крест-накрест. А Гришка чуть не сбежал, но чуть не считается.

— Было чего интересного?

— Рация, большая, патроны, шмотьё, немного продуктов – консервы в основном. Грузовик хороший – пятитонка, почти нулёвый. Хозяйство Гришкино ещё потрясли, он много чего из колхоза упёр. Всё забирать не стали – дети же ни причём, корову оставили, свинью, птицы половину, ну и остального, чтобы зиму пережили. А так почти весь грузовик забили. Двух лошадей, трёх коров и бычка своим ходом отправил, с охраной, — лейтенант усмехнулся, но тут же сморщился, когда фельдшер затянул узел на бинте. — Оружие, снаряжение и боеприпасы полицаев забрали, тоже немалая кучка получилась.

— Хорошо, отдыхайте, остальным старшина займётся. А вот, кстати, и Крамской с трофеями.

С места засады добра натащили также знатно. Обрадовало наличие ещё одной радиостанции, эта была распространённая в Германии "Берта", сестра-близнец неудачно уничтоженной в прошлый раз станции. Надо бы дать команду найти специалистов, потому как две рации, это не одна. Жаль, что с помощью этого добра до Москвы не достучаться. Хотя если даже извернусь и достучусь, то чего я им скажу? Воюю я тут, типа. Ну, скажут мне, воюй дальше, типа, непонятный человечек. Даже с местным подпольем, а оно должно быть, никто мне связи не даст, так как старые дураки уже вымерли, а новые, надеюсь, до высоких постов не дослужились.

По оружию был всё тот же стандартный разнобой. Из пулемётов два чешских "брно", столько же немецких "тринадцатых", знакомый снайперский "маузер". Вот автоматы в этот раз были другие, вызванный для опознания Вальтер, признал автоматический карабин Шмайсера, образца тридцать шестого года. Ещё сказал, что в большую серию данное изделие не пошло из-за какой-то тёмной истории с патентным правом. Мне данное оружие понравилось – довольно удобный карабин длиной чуть больше метра. Полуметровый ствол, даже с учётом использованного девятимиллиметрового патрона должен давать приличную точность и кучность даже на больших дистанция, что немец и подтвердил. Градуированный до тысячи метров прицел, внушал оптимизм, что хотя бы на половину этого расстояния оружие будет бить уверенно, хотя, конечно, это больше зависит от стрелка.