Око Каина - Патрик Бовен

Большой Боб стоял там, у самой воды.

— Эй! — крикнул Томас. — Ты совсем сдурел? Ты…

— …гребаный психопат!

— Ты находишь? — спросил Сет.

Он появился из бокового коридора, одетый в камуфляжный комбинезон. Обведя небрежным жестом окружающую обстановку, он добавил:

— Ну и как тебе мой небольшой спектакль?

Очередная неоновая лампа, взорвавшаяся под потолком, просыпалась на пол дождем осколков.

— Я бы сказал, осветитель из тебя хреновый.

— Не слишком вежливо. Я проделал огромную работу. Посмотри-ка.

Сет вынул из кармана пульт и нажал кнопку. Взорвалась еще одна лампа. Осколки посыпались в нескольких сантиметрах от того места, где стоял Томас.

— Узнаешь? Дождь, град, молнии… Седьмая казнь. — Он улыбнулся. — Я — король дистанционных гаджетов. Помнишь самолет? Неплохо получилось с автопилотом, да? Я сконструировал его меньше чем за два часа.

— О’кей. Где Ленни?

— О, прости, — сказал Сет с притворным сожалением. — Я и забыл, что имею дело с рыцарем, сэром Томасом Линкольном! Человеком, готовым на любые жертвы, лишь бы спасти своих друзей!

Томас приблизился. Сет сделал шутливый пируэт.

— Итак, ты хочешь видеть своего приятеля? Следуй за мной…

— Чего ты ждешь?

Ветер уносил слова, оставляя лишь обрывки.

Томас подошел к другому мальчишке, который сидел верхом на балке моста, болтая ногами в пустоте. Океан перед ними являл собой огромную черную бездну, похожую на разверстую пасть Левиафана.

— Классно, да? — крикнул Большой Боб.

Том посмотрел на своего друга. Своего единственного настоящего друга. Зрачки у того были расширены, по лицу блуждала улыбка. Он казался безумным.

Впрочем, он таким и был.

— Какого хрена ты тут делаешь?

— Интересно же, Томми-бой! Помнишь, когда в январе был шторм, на берег выбросило много всякого-разного.

— Это было два месяца назад. Все уже растащили.

— Может, и не все… Часть моста смыло на хрен, а эта часть уцелела. Где-то тут вывеска: «ОЧЕНЬ опасно!»

— Не надо больше сюда ходить. Это запрещено. То, что осталось, тоже может обрушиться.

Большой Боб пожал плечами.

— С каких это пор тебя волнуют запреты?

— Я волнуюсь за тебя, Сет.

Именно тогда Томас впервые назвал его этим именем.

Сет повернул голову и внимательно взглянул на него. В его глазах была печаль. Бесконечная и еще более глубокая, чем бездна у них под ногами.

И Томас знал. Знал, что это не просто оборот речи.

— Лилиан Гордон, — сказал Сет. — Моя мать… Ты знаешь, она…

— Что?

— Она хочет меня убить.

Томас последовал за Сетом в глубину ангара.

У стены лежал труп.

Белые волосы Ленни были грязными и слипшимися от красноватой воды. Они почти полностью закрывали лицо. А ведь он так следил за своей внешностью… Руки были сложены на груди.

Конечно, Томас сразу узнал эту позу — точно в такой же обнаружили и тело Лилиан Гордон, матери Сета.

— Ему даже не понадобилось всаживать пулю в голову, — мягко сказал Сет. — Хватило электрошокера.

Томас обернулся к нему и…

…увидел перед собой огни Санта-Моники.

Еще было время вернуться. Отступить.

— Ты сам не знаешь, что говоришь.

— Я тебя уверяю, она хочет меня убить, — повторил Сет.

— Она просто не в себе.

— После рождения ребенка она ничего не ест. Худеет с каждым днем. И перестала одеваться.

— Ну, после родов у женщин бывают странности. Твой отец…

— Он ни хрена не замечает! — выкрикнул Сет. — Точнее, ему наплевать! Он знать ничего не хочет, кроме своей работы!

— А своему психиатру ты об этом говорил?

— Дэвиду? Нет.

— Вообще ничего?

— Он считает, что проблема во мне.

— Она все равно тебя любит, — сказал Томас, закрывая глаза. — Иначе и быть не может. Она же твоя мать.

Сет невесело рассмеялся.

— Знаешь, я почти жалею о тех временах, когда она меня всего лишь… трогала.

— Замолчи.

— Кроме шуток. Это я еще мог терпеть. А теперь, когда она меня бьет, это все труднее, и…

Томас заткнул уши. Он не хотел ничего об этом знать. Это было невыносимо.

Сет схватил его за плечи и рывком развернул к себе.

Ветер. Глаза. Черная бездна.

— Она надевает перчатки из латекса. Я тебе говорил? Она никогда не прикасалась ко мне голыми руками. Так странно, когда тебя ласкают руками в перчатках.

— Замолчи…

— Однажды после этого я увидел у себя на члене красные пятна. Наверно, у меня началась аллергия на латекс. Они зудели, как бывает, когда обожжешься крапивой. Яйца тоже стали красные и раздулись, как мячи…

— Заткнись! — заорал Томас, вскинул руку и…

…его кулак ударил в лицо Сета. Тот пошатнулся и отступил назад. На его лице читалось некоторое удивление.

Красный дождь струился по его бритому черепу, стекал по лицу по обе стороны переносицы. Рукой, все еще сжимавшей пульт управления, он стер кровь с разбитой губы.

— Неплохо, — сказал он. — Правда, очень уж торопливо, но ты всегда дрался как девчонка.

Они медленно кружили на небольшом пятачке, не отрывая друг от друга глаз. Дым заволакивал груды поддонов, делая их похожими на вагоны остановившегося на полном ходу поезда. На мгновение Томасу померещились на них человеческие фигуры, но предпочел не вглядываться — ему совершенно не хотелось лишний раз увидеть призраки умерших детей, тянувшие к нему тонкие черные ручки.

Он сунул руки в карманы, сжал в руках их содержимое и застыл в ожидании.

Сет, кажется, ничего не заметил.

— Видишь это? — спросил он, указывая на монитор «Векскама», висящего у него на шее. — Я наблюдал за вами. С самого первого дня. У вас не было никакого шанса ускользнуть. Весь поселок нашпигован камерами, в том числе — ночного видения. Они повсюду. И я по-прежнему их контролирую, старик. Постоянно.

Он снял прибор с шеи и положил его на пол. Томас продолжал медленно обходить его. Сет щелкнул пультом.

— Что касается моего последнего гаджета — сейчас тебе будет сюрприз…

Он сосредоточенно сдвинул брови.

— Итак, номер раз: активация взрывных устройств.

Новый щелчок.

— Номер два: блокировка дверей.

На его бледном лице, покрытом красными разводами, появилась широкая улыбка. Он положил пульт и тоже принял боевую стойку.

— Вот так. Теперь никто не сможет ни войти, ни выйти. Все будет решаться только между нами, Томми-бой.

— Зачем ты меня сюда позвал?

Том был в ярости. Но Большой Боб даже не пытался оправдываться. Кажется, он именно этого и ждал.

— А что тебе не нравится? Тут разве плохо? И мы совсем одни.

Рев ветра заглушал их голоса. Соленые брызги хлестали в лицо. Молния на мгновение расколола черное небо, и Том увидел, как дальний конец моста обрушился в волны.

— Ты это видел? Надо сматываться, пока не поздно!

— Я остаюсь! — отвечал Сет. — Мою шкуру она не получит!

Приближалась очередная чудовищная волна. Томас смотрел на нее и знал, что Сет тоже ее видит.

— Идет страшный великан, сейчас он раздавит весь Лос-Анджелес! — в восторге завопил Сет. — И никакой веревки не надо! Даже не пробуй меня спасти!

Его лицо осветила молния, отчего оно словно разделилось на две части: белую и черную.

В следующее мгновение волна обрушилась на них.

Томасу показалось, что в лицо ему ударил стенобитный таран. Он отлетел назад и врезался в груду поддонов, которые с грохотом обрушились. В глазах у него мельтешили искры. На мгновение он подумал, что сейчас вырубится, но потом все-таки смог сесть.

Сет, нанесший ему этот невероятной силы хук справа, продолжал стоять не шелохнувшись. Потом слегка склонил голову набок и, подняв правую ладонь со сжатыми пальцами, сделал легкий приглашающий жест, копируя Брюса Ли в «Смертельной игре». В детстве они оба восхищались этим фильмом.

Томас поднялся, чтобы вернуться в схватку.

— Мать твою, — с трудом проговорил он.