Улыбка Стикса (СИ) - Мельников Владимир

Махно, вставив магазин в рукоять пистолета и передернув его затвор, досылая патрон в патронник, бросился вниз по лестнице, перепрыгивая через две-три ступеньки.

Он мчался вниз, рискуя свалиться и свернуть себе шею. Сквозняком, который тянуло из общего зала церкви в колокольню, занесло запах сгоревшего пороха. Спустившись в колокольни, первое, что увидел Рыжий, спина Талина, которая была выгнута точно так, как и в тот случай, на реке, когда всех объяло паническим страхом. Вот и сейчас, все находящиеся перед старшим воспитателем, судя по их виду, вновь подверглись такому же воздействию.

Но больше всего Вовку удивило, что тут, в храме, находится их Римма, которую в беспомощном состоянии они бросили на берегу на верную гибель. Но радости от того, что он ее увидел не было, потому что в этот момент Римма, корчилась то ли от боли, из-за раны на ноге, под которой растекалась большая лужа крови, то ли от охватившего всех ужаса. В любой из этих возможных причин был виновен только Талин, ибо страх в окружающих людях порождал только он, используя какие-то свои сверх способности, и рану мог причинить только он, так как из ствола его автомата, зажатого в левой руке, выходила тонкая струйка дыма.

Свои дальнейшие действия Рыжий даже не обдумывал. За него действовали накопившиеся за этот день злость и ненависть к Талину. Слезы, заполнившие глаза, размывали силуэт ставшего ненавистным воспитателя. Рука, держащая «Макар», поднялась на уровень глаз, вторая поддержала ее снизу, а палец выжал спусковой крючок. Вспышка выстрела, удар его звука по барабанным перепонкам, рывок отдачи и мелодичный перезвон прыгающей на полу гильзы.

Специалисты оружейники и аматоры-любители утверждают, что девятимиллиметровая пуля ПМ имеет хороший останавливающий эффект, который предполагает, прежде всего, быстрое выведение жертвы из строя. Останавливающее действие зависит от ряда факторов: скорости, калибра, массы, геометрии и конструктивных особенностей пули. Махно не потребовалось стрелять второй раз. Закругленная пуля, войдя в тело Талина под нижний край затылочной кости, перебив позвонок, который крепился к черепу, от чего рубашка пули деформировалась и, разрывая тело мозга, боком ударила изнутри в лобную кость.

Тело, умершего еще стоя, Ивана Васильевича Талина, приняв на себя энергию пули, рухнуло вперед. Из развороченной пулей шеи на пол выплескивалась и растекалась большим пятном темно-вишневая кровь.

На несколько секунд в храме наступила полная тишина. Но, за тем, когда действие волны страха прекратилось, вновь все оживились. От боли закричали обе женщины, ругаясь матерными словами, на бок переворачивался Мелов, обхватив ладонями сильно ушибленное лицо, заревели буренками две девчонки.

Григорий, увидев, что опасность миновала, уже бросился к Римме, на ходу сняв поясной ремень, перетягивая ей голень, выше раны. Кречет, зажав Зое рану ладонью, пытался докричатся до Мелова, чтобы тот достал бинты. Молодежь, бестолковым, броуновским движением вокруг них, создавали ненужную суету и шум.

Ахрип, подойдя ближе, окликнул Мелова: — Эй, милок, ты бы придержал язык то! В храме находишься, как никак. Лучше товарищу своему помоги, а то он до тебя докричаться не может. Ты ж тут не самый пострадавший. Давай, милок, шевелись.

Владимир, одним глазом, сквозь раздвинутые пальцы, осмотрел говорившего, за тем, уже убрав руки от лица, осмотрев окружающих и поняв, что на его ушибы всем глубоко по-хрен и сострадания он не дождется, побежал помогать Кречету, на ходу подхватывая с пола свой рюкзак.

Ахрип вышел на центр зала и осмотрелся. «Свежаки. Все поголовно свежаки. Надо брать все в свои руки. Хлопотно, с такой толпой-то, но надо!», — думал он. На глаза попался высокий, худощавый парень, который стоял в стороне от всех суетившихся. — Эй, парень! Иди-ка сюда, — Ахрип призывно махнул рукой и отвернувшись, направился к двери.

— Тебя как кличут?

— Тут ребята Шведом.

— Хорошо, Швед. Сам видишь, что эта шумная компания, в настоящее время находится не совсем в адекватном состоянии. А места тут очень опасные.

Швед соглашаясь кивнул головой.

— По сему, ты ж народ тут получше знаешь, определи кого-то к дверям, кого-то к окнам, а кого и на колокольню. Тварей кругом много собралось. Нашумели вы тут знатно. Тот, кого наверх отправишь, пусть сильно не высовывается, то есть над перилами пусть не поднимается. Ясно?

— Да. А вы, наверное, местный?

— Местный, местный. Потом всем и все расскажу и объясню. Ты давай, порядок наведи.

Швед, первым делом, поискал взглядом Рыжего, но увидев, что тот усевшись на пол, тупым взглядом уставился на труп Талина, понял, что в ближайшее время помощник из него никудышный, позвал Бачу. — Давай ты наверх, понаблюдай оттуда за округой, но не высовывайся сильно. Тот мужик говорит, чтобы из далека не срисовал никто. И так, тварей много собралось.

Бача, пробегая мимо Махно, хлопнул его ладошкой по макушке: — Молоток, старичок! Мужик сказал — мужик сделал! Уделал-таки урода!

— Клепа, Зезя! — Швед окриком выдернул, из столпившихся возле Риммы, двух товарищей. — Давайте к двери. Подоприте ее еще чем-нибудь и поглядывайте в окна с той стороны здания. И Герыча крикните сюда.

Герыч появился сразу же. — Давай к главному входу и поглядывай через окна в ту сторону. Прикинь, сколько зомби с той стороны бродит.

Тем временем Дед Ахрип, отстранив в сторону бестолково суетившихся девчат, склонился над раненой Риммой. Картина открылась нелицеприятная. Стопа была практически отделена от ноги. Кровь была остановлена при помощи жгута, а Григорий не умело бинтовал рану, но из-за характера раны полностью забинтовать он ее не мог. Римму, бледную от большой кровопотери, бил озноб. — Так, ребятишки, отошли все в сторону и не мешаем. Вот паренек, как тебя, кстати, звать, пусть останется.

— Григорий.

— Гриша, ты видишь, что тут нога, без вариантов, с стопой расстается?

— Вижу.

— В твоей прошлой жизни в большинстве больниц ей бы ни один хирург не помог. Только в столичных супер-пупер клиниках, может быть и пришили бы. Согласен?

— Да, — с надрывом, ответил Григорий. — Но я отрезать не смогу.

— Я помогу, парень. На вот, — отстегнув от пояса, он протянул свою фляжку, — влей ей глотка три-четыре. Раненой столько можно. За тем, плеснешь немного на саму рану.

Пока Федоров поил Римму, Ахрип достал из ножен большой нож с вороненным лезвием и наклонился над раной. — Тут и делов то — пару сухожилий перерезать, да мелкие осколки кости извлечь из раны. Давай, Гриша, плесни на ранку из фляжки и приступим.

— А нож обрабатывать? — испуганно и одновременно удивленно, спросил Федоров.

— Поверь сейчас мне на слово, парень, не надо ни чего обрабатывать. Нет тут микробов. Я об этом после всем расскажу. Иди, лучше, поговори с ней о чем-нибудь. Отвлеки.

Григорий успел только повернуть лицо к Римме, а Ахрип одним движением ножа уже отделил стопу и, отложив ее в сторону, сильно склонившись и приблизив глаза к ране, аккуратными, короткими движениями, кончиком ножа извлек из раны осколки кости. — Всего то три осколочка, — довольный выполненной работой, Ахрип встал с колен, небрежно отряхнув их. Подняв стопу Риммы, он направился к телу Талина.

— Эй, паря! — окликнул он Рыжего. — Хватит его буравить взглядом. Ты уже в нем дырку одну пробуравил. Помоги мне его перетащить в угол, а то ходить мешает, да и весь интерьер помещения нарушает. Не хорошо это. Давай, бери его за левую ногу и потащим.

Оттащив труп в дальний от собравшихся угол, Ахрип засунул ему под кофту отделенную стопу. — Накуролесил, дурачок, сам и охраняй ногу теперь, — обращаясь к покойнику, произнес он.

— У него еще один пистолет был.

— Ну, раз был, ищи. Вон, вроде, из-за пояса рукоять видна. Темно здесь без света. Да и свой пистолет не забудь поставить на предохранитель.

— Эй, Швед. Как там обстановка в округе?

— Зомби много собралось. Ходят кругами, но глаз с окон не сводят. Думаю, что их больше тридцати.