Голубая луна - Макс Мах

Пытка ужасное зрелище, но Герда не собиралась стесняться, она лишь стянула горло неудачника потуже, связав руки и ноги потоками воздуха, и кивнула Тильде. Мол, начинай. Но начинать не пришлось. Оказавшись в безвыходной ситуации, колдун заговорил сам.

– Я закончил обучение в Коллегиуме девять лет назад.

– Уровень дара? – спросила тогда Герда.

– Второй.

– Не ври, а то прикажу отрезать яйца!

– Первый, – признался бедолага.

– С чем у тебя сродство? И не ври мне! – предупредила она на всякий случай.

– С духом, – упавшим голосом сообщил колдун.

– Что?! – не поверил своим ушам князь. – Ах ты, сукин сын! Да как такое возможно?! Кто позволил?!

Ну, что сказать, князь сразу понял, в какое дерьмо угодил. Колдуны духа были большой редкостью и немалой ценностью, но привести такого колдуна – да еще к тому же сильного и хорошо обученного – на весьма деликатные переговоры, это значило признаться в нечистых намерениях и провалить свою миссию, даже не успев начать диалог.

– Кто тебя сюда послал? – спросила между тем Герда.

– Князь Белозерский, – нехотя признал колдун.

«Вот же неймется выродку! – покачала головой Герда. – Выслужиться перед братом хочет. Но Иван тоже хорош! Я же ему еще тогда сказала, кто послал ко мне колдунью. Братская любовь, понимаешь!»

– Вот пусть он со своим братом и спит! – желчно заявила Другая Она, прогуливаясь павой среди не замечающих ее гостей. – И детей ему пусть братец рожает!

– Угомонись! – попросила Герда. Ей было тоскливо. Горько, обидно и тоскливо.

– Каков был приказ? – спросила вслух.

Но на этот вопрос колдун ответить не смог. Попросту не успел. Другой слуга выхватил спрятанный в подарках стилет и, молниеносно подскочив к стоящему на коленях засланцу, заколол его ударом под левую лопатку. Но это было все, что он успел сделать, Алена Неревина ударила его ветром, с грохотом распахнувшим окно. Выбила дух и бросила потерявшего сознание у дальней стены.

– Взять! – приказала Герда своим людям. – Этого тоже, – кивнула на третьего слугу.

– Всех посольских в кандалы! – повернулась она к Юэлю. – Пытать и выяснить, кто еще участвовал в заговоре. Позови Зою. Пусть проверит, нет ли там еще колдунов!

– Что скажешь, князь? – перевела она взгляд на потерявшего дар речи главу миссии.

– Я ничего об этом не знал, принцесса! – прижал он руку к груди. – Богом клянусь! Ни я, ни Иван. У нас и в мыслях не было…

– Понимаешь, князь, какое дело, – печально вздохнула Герда. – Четыре года прошло, а Иван своих людей до сих пор не контролирует. Ты ведь помнишь, за что он заплатил виру! И что же произошло? Почему князь Белозерский снова на свободе? Ты же слышал, что сказал подлец!

– Да, я… – князь не знал, что сказать, его бояре тоже. Стояли за его спиной хмурые, настороженные, и не зря. По-плохому, Герда могла их всех казнить. Они же прибыли с посольством к ней, а не к королю Леопольду. И значит, защитить их король Конгара не сможет. Да и не должен.

– Ладно! – остановила его Герда. – Переговоров, как ты понимаешь, не будет. Изложи цель миссии. Коротко и по существу.

– Я привез тебе, принцесса, письмо от князя Ивана.

Герда обратила внимание, что князь говорит с ней, как с другом, и не называет Ивана великим князем.

– Дальше!

– Не знаю, что он тебе пишет в письме, но меня Иван просил уговорить тебя вернуться. Хочет объявить ваших детей законными так, чтобы Александр стал его официальным принцем-наследником.

– Давай сюда его письмо, – протянула руку Герда.

– Не бери! – остановила ее Алена. – Надо проверить на яды.

Князь Друцкой покраснел, хотел было что-то сказать, но передумал. В контексте прошлых и нынешних гадостей ему даже возмутиться было нельзя. Поэтому он позволил подошедшей к нему Алене «поколдовать» над запечатанной грамотой, и уже через несколько минут Герда сломала печати красного воска и развернула свиток. Почерк Ивана она узнала сразу, слог – тоже. Что же касается содержания, это было одновременно то, что в глубине души она страстно надеялась найти в этом письме, и то, чего предпочла бы в нем не найти.

По правде говоря, это был момент истины в полном смысле этого слова. Ведь, что бы она кому ни говорила, в чем бы себя ни пыталась убедить, всегда оставалась надежда, что все как-нибудь устроится. Был даже момент – вчера, сегодня с утра, когда Герда поддалась слабости и начала настраивать себя на мирный исход. Все-таки с Иваном ее связывала если уж не любовь, то что-то сильно на нее похожее. Не зря же она тогда так психанула. Но письмо ее разочаровало. Иван писал ей о своей любви, это так. Он снова и снова просил у нее прощения за то, в чем, как он сам полагал, был невиновен. Даже в жены позвал, но как-то неопределенно, типа когда-нибудь, как-нибудь, божьим промыслом… И Герда знала, почему так, а не иначе. Прочла между строк, увидела в самих словах. Все потому же, почему он тогда женился не на ней, а на Шарлотте.

Власть – это не только привилегии, – ей ли не знать, – но и огромная ответственность. Человек во власти себе не принадлежит, тем более когда за троном стоят бояре, кровно радеющие о традициях и порядке. А с точки зрения традиции Герда была гулящей девкой, прижившей детей не от мужа, а от любовника. И не важно, что именно этих детей они все так страстно мечтают заполучить. Она для них все равно не подходит. Не люба им своей силой, уверенностью в себе, своей самостоятельностью.

Возможно, и даже скорее всего, Иван верит, что все-таки сможет все сделать по-своему. Но Герда, прочтя письмо, ему не поверила. В послании Ивана не было никаких гарантий безопасности ни для нее, ни для Дарьи. Не было даже ясно выраженного обещания жениться на ней при любых условиях и в любых обстоятельствах. Там не было и многого другого, что ожидала бы увидеть Герда в такого рода письме. Во всем, что касалось ее самой, в послании Ивана не было никакой определенности, никаких четко выраженных намерений. Зато, когда речь заходила о детях, тон письма менялся. В нем появлялась конкретика, намерения становились кристально ясными, а обещания – более чем уверенными. Но главное, сам Иван, похоже, об этом не задумывался. Он был искренен в своем неведении греха, вот в чем дело.

Герда не разозлилась и не обиделась. Она молча признала, что снова ошиблась. Жизнь раз за разом учила ее, что верить нельзя никому, ни плохим, ни хорошим. Надеяться можно только на себя, и только себе можно доверять.

«И еще надо бы отучиться питать иллюзии…»

– Дарья, – повернулась она к сестре Ивана, – будь любезна, приведи сюда детей. Хочу показать их князю и боярам. Но сначала пришли