Тени тянутся из прошлого (СИ) - Черепашка Гульнара

А еще интересно – как он поймет, что вдохнул достаточно?

И ведь, по сути, он сейчас занимается противозаконной практикой! Представил заголовки газет: одиозный пернатый аристократ решил приобщиться к мистике!

Хотя кто там узнает? Разве что нарочно станут следить за ним.

Охитека и сам не знал, что хочет увидеть в мистических видениях. Он уверен-то не был, что они в самом деле посетят его. Слишком уж неправдоподобно выглядела такая перспектива. Все-таки мистические практики были легендой. Жуткой и далекой – как мечты о всеобщем равенстве возможностей или о том, чтобы заглянуть за окутывающую три континента завесу ветров.

Неподвижное здание фабрики маячило перед глазами.

Создавалось впечатление полнейшей пустынности и безлюдья. Могли ли его заметить, наблюдали ли за ним сейчас? В конце концов, кроме человеческих глаз, существуют еще и технические средства наблюдения.

Да, он сделал все, чтобы его не увидели. Но почему тогда кругом царит неподвижность?

Не могут ведь окопавшиеся здесь мистики сидеть неподвижно, не подавая признаков своего присутствия. Или могут? Чем они вообще занимаются здесь, в аномальной зоне, раскинувшейся прямо на месте заповедника, под самым носом у обывателей?

- Прекрасная замена слезам глициний, сынок, - голос отца так отчетливо прозвучал с пассажирского сиденья рядом, что Охитека вздрогнул.

Обернулся, ожидая увидеть отца, как живого. Однако рядом – ожидаемо – находилось лишь пустое сиденье. Нэси заморгал, затряс головой.

Нет, ему случалось в задумчивости или в полусне слышать отцовский голос. Его интонации, хлесткие слова. Зачастую он говорил то, что Охитека перед самим собой боялся признать – или просто медленно соображал. Однако ни разу до сих пор ему не приходило в голову счесть это галлюцинацией.

Напротив – каждый раз он считал, что его посетило знамение свыше.

Сейчас все эти рассуждения о знамениях и голосе давно погибшего человека, озвучивающего пророчества либо неожиданные идеи, обрели новый вид.

Вот только… он никогда не вдыхал пыль магических кристаллов!

Да ему бы такое в дурном сне не привиделось. Если бы не кошмары Алиты и не то, что он услышал от почтенного Токэлы, он бы и не подумал о мистических практиках.

- Я не пытаюсь забыться, - вслух произнес он. – Точнее – пытаюсь, да, - поправил сам себя тут же. – Но… словом, я не знаю, как лучше сказать. Я хочу получить ответы, - звучало жалко.

Еще более жалким выглядело то, что обращался он к собственной галлюцинации.

- Я схожу с ума, - он вздохнул, откинул голову на спинку сиденья. – Пап, слышишь? Твой сын сходит с ума. От неведения, от неопределенности. Я ничего не понимаю и ничего не контролирую в происходящем вокруг, - прикрыл глаза, потому что солнечный свет вдруг показался неожиданно ярким.

Да, дневное светило и так заливало все яркими лучами. Но сейчас глазам сделалось невыносимо больно – так, что даже слезы проступили.

- Все ты прекрасно понимаешь, - ответили ему. – И все контролируешь. Просто прибедняешься. Видно, жена не желает слушать жалобы?

Слова злые, ядовитые. Но тон – на удивление сочувственный. Да, он отчетливо услышал сочувствие за сварливыми интонациями! Глаза не открывал. Сидел, не шевелясь – ждал, что еще скажет отсутствующий собеседник.

- Забористая дрянь, - прошептал он, так и не дождавшись.

- А ты в следующий раз возьми с собой слез глициний, - ехидно посоветовали ему.

- Я возьму храмовой наливки, па, - Охитека тихо рассмеялся. – Правда, тоскливо будет пить ее в одиночестве. Я бы тебе налил – да ведь ты пить не станешь, - и вздохнул.

Ответом в этот раз стала тишина. Нэси сидел, чутко насторожив слух. Тщетно! Сиденье рядом было пустым. Да оно и до этого было пустым – голос существовал лишь в его голове.

Он распахнул глаза, сфокусировал взгляд на здании фабрики.

То по-прежнему маячило пустой громадиной. Может, взять несколько машин охраны да перерыть его? Любопытно же, что там внутри!

Охитека зевнул, с хрустом потянулся. Задремал он, что ли? Сколько времени-то прошло? Кинул взгляд на часы – так и есть: в последний раз он отмечал время чуть больше часа назад, когда только приземлился. Потом он упорно таращился на здание… но по ощущениям прошло явно меньше! Значит, на какое-то время он выпал из реальности.

Ну, шутка ли! Голос отца слышал. Даже поговорил с ним в этот раз. В том смысле, что не только слушал, но и сам что-то говорил. А отец ему отвечал.

И все-таки это был сон.

Или поначалу все-таки не сон? Он потряс головой. Дожил – уже не может отличить сон от яви! Еще и вздумал дышать пылью кристаллов. Мистик недоделанный.

Он завел мотор. В одиночку здесь делать нечего, а торчать в окрестностях дольше – так еще и не до того дело дойдет. Съедет с катушек, как тот страж мира, что до сих пор занимает койку в лечебнице милосердной Пэвэти.

Надо ехать домой. Точнее – в офис. А по дороге завернуть на полигон – показаться Кэтери. Может, он зря грешит на галлюцинации – просто переутомился? Вот и чудится разное, и засыпает, сам не замечая, как. Тут главное – за рулем флайера не заснуть.

*** ***

Кэтери критически оглядела его. Поневоле сделалось не по себе – словно строгая воспитательница глядит на нашкодившего мальчишку.

- И сколько ты там проторчал? – осведомилась она.

- Ну, с час, наверное. Может, чуть больше.

- В виду фабрики.

- Практически. Выбрал взгорок неподалеку, там была лощинка, заросшая кустарником. Там и приземлился. Мало ли, что там у них за системы наблюдения! А стелс работает только при движении.

- Несовершенная у тебя защита-то, - попеняла Кэт. – А пыли ты надышался славно! Не хуже, чем эти бедолаги, которых ты на полигоне гоняешь. Где-то даже лучше.

- В смысле – лучше?! Какая концентрация там, а какая – здесь!

- Да то-то и оно. Я так понимаю, когда пыль слишком концентрированная, ей сложно распределиться и осесть в мозгу нужным образом.

- Я не спрашиваю, как может осесть в мозгу то, что попадает в легкие, - ввернул он.

- Вот и правильно делаешь, что не задаешь дурацких вопросов… так вот – при высокой концентрации большая часть пыли, как ни парадоксально, слипается комками и выводится наружу в неизменном виде. А вот качественно измельченная и распределенная в воздухе пыль, - протянула она. – Которая провисела взвесью не одно десятилетие, и обещает еще столько же провисеть, если не больше. Такая и приживается хорошо. И выводится долго и неохотно. И галлюцинации порождает качественные!

- У Алиты были не галлюцинации. Она видела то, что было на самом деле!

- И ты полагаешь, ей от этого легче.

- Нет. Но ты приравниваешь мистические видения к банальным галлюцинациям! Которые видят наркоманы и сумасшедшие.

- Ты еще скажи – мистические откровения, - она метнула в него испепеляющий взгляд. – Тек, знаешь, чего мне сейчас больше всего хочется?

- Стукнуть меня, - он хмыкнул.

- Нет, дорогой – для тебя это будет слишком просто. Мне хочется позвонить почтенному Токэле и накапать на твою самодеятельность. Чтобы он вправил тебе мозги – может, хоть его ты послушаешь. Потом позвонить твоей жене и тестю и их тоже просветить относительно твоих развлечений.

- Кэт. Ты же этого не сделаешь.

Она с минуту глядела на него тяжелым взглядом. Потом жизнерадостно заржала.

- Видел бы ты свою физиономию в этот момент! – поведала, отсмеявшись. – Всерьез решил, что я тебя сдам всем, кому только можно?

- Знаешь, от тебя всего можно ожидать, - отозвался он, несколько ошарашенный. – В хорошем смысле. Ты ведь вполне могла решить, что я теперь – безнадежный наркоман, и стану нюхать эту пыль теперь постоянно.

- Нет, ты пока не безнадежный, - мягко отозвалась она. – Безнадежным ты станешь после появления первых мистических видений. Вот когда ты поймешь в полной мере, что ты получил – тогда и возникнет вопрос: насколько легко тебе будет от этого отказаться.