Восьмой грех - Ванденберг Филипп

— В этой приемной и работал Джанкарло Соффичи, ваш секретарь?

— Что с Соффичи? У вас есть новости от него? — раздраженно спросил государственный секретарь.

Конелла состроил озадаченное лицо, как актер, плохо играющий свою роль, и ответил:

— Монсеньор Соффичи погиб. Мне очень жаль, ваше преосвященство.

При этом он поклонился с нескрываемым неудовольствием.

— Его убили, — прошипел Гонзага. В его голосе чувствовалась скорее ярость, чем скорбь. — Где его нашли?

— Ответ вас, возможно, удивит, ваше преосвященство. Но я уверен, вы сможете найти этому объяснение. Монсеньор Соффичи погиб в автокатастрофе в Германии… — Конелла открыл кейс и вынул факс. — Вблизи замка на Рейне. Замок называется Лаенфельс!

Гонзага бессильно опустился на стул и указал Конелле пальцем на другой. Начальник полиции с любопытством наблюдал за кардиналом. От него не укрылось, как мучительно тот думает. Гонзага, казалось, был удивлен, но не потрясен. Даже место гибели Соффичи не вызвало у него вопросов.

— Вы можете объяснить, что делал монсеньор возле замка… — Конелла прочитал название с факса, который держал в руке, — замка Лаенфельс?

Гонзага, почувствовав неуверенность, ответил не сразу.

— Монсеньор Соффичи ездил по поручению, — наконец сказал он.

— В замок на Рейне?

— А что вас смущает? — резко оборвал его Гонзага. — В замке Лаенфельс находится представительство христианского братства, которое поддерживает курия. Братья во Христе ведут научные исследования по заказу Церкви, — соврал он.

Конелла кивнул, словно ответ кардинала его удовлетворил.

— Тогда вы, ваше преосвященство, наверняка сможете объяснить, почему он поехал на вашей служебной машине?

— На служебной машине? Автомобиль уже несколько дней как пропал! — Гонзага осекся. Он понял, что сболтнул лишнее и тем самым отрезал пути к отступлению, но тут же попытался исправить ошибку: — А, теперь я припоминаю, что секретарь просил у меня машину. Да, конечно, я это точно помню!

В действительности Гонзага с трудом пытался понять, как мог Соффичи попасть в аварию на исчезнувшем после похищения «мерседесе», да еще возле замка Лаенфельс.

Увидев вопросительный взгляд Конеллы, государственный секретарь поспешил добавить:

— Понимаете, у нас с ним были не лучшие отношения. Джанкарло, будучи человеком своенравным, иногда поступал… действуя по собственному усмотрению. Другими словами, правая рука не знала, что делает левая.

— Я понимаю, — ответил Конелла, хотя на самом деле слабо понимал, что происходит. — Ну, тогда вы, конечно же, найдете объяснение и тому, что на вашем «мерседесе» были фальшивые номера.

— Фальшивые номера? Это невозможно!

— Ваше преосвященство, вы считаете, что наши немецкие коллеги выдумали эту историю, чтобы обратить на себя внимание? — Лицо Конеллы побагровело. Он раздраженно порылся в кейсе и вынул прозрачный пакетик с остатками паспорта. — И вы, по всей вероятности, не знаете, почему ваш секретарь носил с собой этот паспорт? Он выдан на имя Фредерико Гарры, того самого Гарры, которого несколько дней назад нашли в фон тане Треви. Ваше преосвященство, вы должны снять информационную блокаду и рассказать правду!

Государственный секретарь вскипел от злости:

— Я что, страж своему секретарю? — «Соффичи, — подумал Гонзага, — сейчас сказал бы: „Первая книга Моисея, глава четвертая“».

Но Гонзага еще больше был потрясен, когда начальник полиции продолжил цитату:

— «Голос крови брата твоего вопиет ко мне от земли!» Кардинал уже собрался похвалить Конеллу за знание Библии, но тут вдумался в смысл цитаты, и ему расхотелось это делать.

— То есть вы считаете, — осторожно поинтересовался Гонзага, — что Соффичи погиб насильственной смертью? Вам известны подробности?

Конелла так ничего и не ответил, он углубился в чтение очередного документа из своего кейса.

— Одну минуту, — сказал он, заметив нетерпение Гонзаги, и после паузы продолжил: — В отчете наших немецких коллег о происшествии есть два свидетельства. Первое — высказывание одного из членов братства, который живет в замке. С башни замка мужчина видел, как машина остановилась на крутом подъеме и вдруг покатилась вниз, перевернулась, загорелась и врезалась в дерево. С другой стороны, криминалисты провели исследование и выяснили, что у машины были неисправны тормоза. Были ли они выведены из строя умышленно, до сих пор непонятно. Машина полностью сгорела.

Не успел Конелла договорить, как на столе у Гонзаги зазвонил телефон. В трубке прозвучал голос Беата Келлера, начальника безопасности Ватикана и гвардейской стражи, которая охраняет покой Ватикана со времен Юлия Второго.

Келлер был крепким мужчиной двухметрового роста с черными блестящими волосами. Он выглядел как Арнольд Шварценеггер. Казалось, ничто на свете не могло заставить его волноваться. Но сегодня он явно был обеспокоен.

— Ваше преосвященство, — начал он без обиняков, — мне нужно срочно с вами поговорить. Пожалуйста!

Еще никогда за все семь лет совместной работы Гонзага не слышал таких интонаций в голосе Келлера.

— Вы не хотите сейчас же сказать мне, в чем дело? — раздраженно спросил государственный секретарь.

— Речь идет о том человеке с обожженным лицом, которого нашли мертвым в фонтане Треви, — ответил начальник безопасности. — Вы наверняка видели его фото в газете. Его имя… — Беат Келлер запнулся.

— Фредерико Гарра, — пришел на помощь Гонзага.

— Да, кажется, так его и звали. Мы его засекли на одной из наших камер наблюдения.

— Этот увечный с обожженным лицом?.. Госполип Келлер, айдите ко мне немедленно! — Гонзага положил трубку.

— Простите меня за то, что невольно подслушал разговор, — вмешался Конелла, — вы сказали Фредерико Гappa? Тот Гарра, который…

— Да, именно тот! Мой начальник безопасности сообщает, что его засняла одна из наших скрытых камер. Келлер уже в пути.

Начальник полиции спрятал документы в кейс. Помолчав, он сказал:

— Ваше преосвященство, вы мне позволите взглянуть на снимки? Возможно, это будет полезно для полиции Рима.

— Я ничего не имею против, — ответил кардинал с коварной улыбкой. — Скажем так: рука руку моет.

В тот же момент появился начальник безопасности. У Келлера под мышкой торчал ноутбук. Начальник полиции встречался с Келлером на совещаниях. Там они выступали как чиновники одного ранга: Конелла — начальник полиции Рима, а Келлер — начальник безопасности Ватикана. Присутствие шефа полиции было для Келлера как нельзя кстати.

После посягательств на «Пьету» Микеланджело, чтобы обеспечить неприкосновенность бесценных произведений искусства, в девяностых годах в ватиканских музеях и соборе Святого Петра были приняты такие меры безопасности, как видеонаблюдение.

Система была оснащена по последнему слову техники: восемнадцать камер с различных ракурсов делали снимки каждые десять секунд, информация записывалась на DVD. Сколько таких камер было по всему Ватикану, знали лишь те немногие, кто отвечал за безопасность Ватикана. Среди них были Гонзага и Келлер.

Без особых объяснений Келлер включил ноутбук. На экране появилась «Пьета». Перед ней стояла группа туристов с экскурсоводом.

Гонзага и Конелла пристально наблюдали за сменяющимися кадрами.

— Вот! — неожиданно вскрикнул Келлер и указал на картинку. В правом углу была видна фигура. Бросалось в глаза обезображенное лицо. Сомнений не было: это Фредерико Гappa, Обожженный. Келлер продолжил просмотр.

Обожженный все время оглядывался, проверяя, не следят ли за ним. Потом он подошел к незнакомцу, с которым, наверное, договорился встретиться здесь.

— Синьоры, вам знаком этот мужчина?

— Нет, — в один голос ответили Гонзага и Конелла.

— Но человек с обожженным лицом, — продолжил Келлер, — это и есть Фредерико Гарра, труп которого нашли в фонтане Треви.

— Одну минуту, — перебил Конелла и достал из кейса обгоревший паспорт. Он приставил паспорт к экрану ноутбука и сличил: — Возможно, вы и правы… Но у меня все равно есть сомнения. И если позволите, я задам вопрос: почему вы с такой уверенностью утверждаете, что это Фредерико Гарра, если даже не знаете его.