Время героев ч. 2(СИ завершена) - Александр Афанасьев

Встретиться с наместником удалось довольно легко. Разрешение было получено за десять минут, что даже для русской армии было быстро, а для бюрократии — неслыханно, после чего Штабс-капитан Тимофеев со своим непосредственным командиром вылетели на вертолете в Тегеран, сопровождая взятого в Афганистане информатора. Удивительно — но в такой поздний час наместник не только был на месте — но и изъявил желание дождаться следующих к нему для немедленного доклада офицеров на своем рабочем месте — это сделал бы лишь один чиновник из десяти, остальные девять повелели бы дожидаться утра. На площадке перед Хрустальным домом вертолет приземлился, когда по местному времени был уже поздний вечер — офицер по особым поручениям уже ждал их. Информатора отправили на допрос, их — темными полупустыми коридорами (все круглосуточно работающие службы были размещены на первом этаже) провели к кабинету наместника, трижды проверили документы, но… неслыханное дело, их не попросили сдать личное оружие. Сказали, что наместник занят, и если они хотят попасть для личного доклада — придется ждать, причем непонятно сколько. Но они умели ждать…

Сейчас они молчали, готовясь к разносу.

— Ошибка ваша в том, судари… что вы обратились не по адресу.

Тихонов и Тимофеев переглянулись

— Простите, господин вице-адмирал…

— Если ваши выводы верны, то один из наиболее вероятных кандидатов на роль предателя, это я, господа. Я, лично. Я обладаю наивысшей степенью допуска. Я до того, как все здесь началось — какое-то время находился здесь в качестве чрезвычайного и полномочного посланника Короны и лично знал и Его Светлейшество, и его верного пса генерала Тимура. И не только знал — но и имел с ними дело… я даже награжден одной их высших наград Персии. Незадолго до переворота мне присвоили генеральское звание, звание генерала полиции. Если я предатель — то вы можете, либо не выйти из этого кабинета живыми, либо погибнуть на обратном пути в авиакатастрофе. Так почему же вы пришли с этим именно ко мне, господа?

— Ваше Высокопревосходительство…

— Без этого! Не люблю!

— Мы полагали, что… наместник…

Наместник повернулся к ним, он видел — что стушевался даже много чего видевший в жизни подполковник Тимофеев

— Прежде чем мы продолжим разговор, хочу, чтобы вы усвоили небольшой урок. Предают только свои. Предать может только то, кому доверяют, тот, кто имеет доступ к закрытой информации, тот перед кем распахнуты двери. Доверять — по нынешним временам нельзя никому. САВАК… мне удалось познакомиться с деятельностью этой в высшей степени эффективной спецслужбы — обладала чрезвычайно разветвленным агентурным аппаратом и огромным архивом, в котором можно было подобрать биографический[101] рычаг на каждого. Так что — любой, в том числе русский — может работать на сторону.

— Так точно.

— Теперь… теперь относительно того, что делать с подозрениями. Я полагаю, что замыкать это дело на уровне одного сектора не имеет смысла. Вам известно, где находится гостиница для прикомандированных офицеров, господа?

— Никак нет.

— Спросите у моего адъютанта… он сам в ней живет… там относительно безопасно. Останетесь на ночь здесь, завтра — продолжаем в этом же кабинете, ровно в десять тридцать. Я представлю вас человеку, с которым вы будете работать, он новый человек в Персии и ему можно доверять. После чего — работаете напрямую с ним не докладывая никому, даже мне. Он специалист по контрразведочному ведомству c соответствующими полномочиями. И не забудьте — перед тем как ехать в гостиницу взять направление в моем присутствии, иначе не заселят. Все ясно?

— Так точно.

— Тогда не смею задерживать, господа…

— Господин вице-адмирал… — Тимофеев остановился в дверях

— Слушаю.

— Позвольте… небольшой совет… все-таки, я занимался организацией безопасности и знаю, что говорю. Ваши же слова… доверять никому нельзя…

— Короче, господин подполковник, короче…

— Полагаю, господин вице-адмирал, что хотя ваше доверие к офицерским чинам весьма льстит, но все же следует предписать, по крайней мере, нижним чинам… сдавать оружие перед аудиенцией. Сами понимаете, доверять нельзя нико…

Подполковник Тимофеев застыл — он даже не понял, каким образом в руке вице-адмирала и Наместника Его Императорского Величества в Персии оказалось оружие. Оружие странное… два ствола довольно солидного калибра, а так… не похоже ни на пистолет, ни на револьвер. Подполковник понимал, что отреагировать так быстро он не смог бы.

— Подарок… — сказал вице-адмирал и Наместник — мне его подарили в Североамериканских соединенных штатах, что-то вроде награды… от Секретной службы САСШ[102]. В вопросах безопасности следует надеяться только на себя самого, господин подполковник. Только на себя самого.

10 июня 2012 года

Великобритания, Лондон

Вестминстерское аббатство

Несколько дней назад, во сне, совершенно неожиданно скончалась Королева. Лондон был погружен в траур.

Ее смерть была в чем-то ожидаемой — все-таки восемьдесят с лишним лет — и в то же время для многих она была совершеннейшей неожиданностью. Все это — для посвященных — сильно напоминало картину, когда хозяйка на кухне включает свет и тараканы начинают разбегаться в разные стороны, спасаясь от карающего тапка.

Протокол похорон царствовавшего монарха был разработан после смерти Ее Величества королевы Виктории — тогда в Лондоне едва не начались беспорядки. После официального сообщения о смерти Ее Императорского Величества — гроб с телом выставили в большом холле Вестминстерского дворца на специальном постаменте, покрытом тканью цвета «Королевский пурпур» Рядом с постаментом, на который выставили гроб — застыли в безмолвном карауле бойцы Гвардейской бригады…

Наследование Британского трона установлено документом, называемым Акт о союзе 1800 года, очередность наследования определяется мужским первородством и религией. Католик — не может претендовать на британский трон, католическое вероисповедание автоматически исключает его из списка претендентов.

Первым в списке престолонаследников был Филипп, принц Уэльский, дальше шел Николас, герцог Кембриджский. В нормальной ситуации — никто бы не сомневался по очередности престолонаследия. Но — скандальный второй брак принца Уэльского, не поддержанный большей частью британского дворянства и офицерства, зловещие слухи о причастности Филиппа к убийствам, наконец — инициированный «партией Николаса», состоявшей в основном из представителей дворянской молодежи и армии вопрос о наличии у Филиппа болезни Альцгеймера — поднимали вопрос о возможности пребывания принца Уэльского на британском престоле.

Согласно британским законам, в случае недееспособности монарха, регентство должно устанавливаться автоматически, без специального акта Парламента и регентом становится следующий совершеннолетний представитель династии, подходящий по линии наследования. Недееспособность должны подтвердить трое из пяти высших чиновников государства: супруг Суверена, лорд-канцлер, спикер Палаты Общин, лорд-главный судья или хранитель свитков. В данном конкретном случае — супруг суверена исключался начисто, оставались четверо, из них лорд-канцлер был близким другом Филиппа, а спикер Палаты общин — публично выступал за передачу престола «через голову» Николасу, точно так же считали и многие депутаты. В условиях резкого обострения обстановки в Индии, дестабилизированного Афганистана, все ухудшающихся отношений с Россией, резким обострении отношений с САСШ — чехарда и неопределенность с престолонаследием могли привести к чему угодно, от гвардейского переворота до новой мировой войны. Поэтому — в ночь смерти Ее Величества на экстренное заседание в одном из замков близ Лондона собрался Тайный совет.

Тайный совет, один из органов власти, остающийся с очень давних времен — на деле обладал намного большей властью и влиянием, чем это было принято считать. В него входили Наследник, принц-консорт, все назначенные Государственные советники, три высочайших духовника англиканской церкви — Архиепископ Кентерберийский, Архиепископ Йоркский и Епископ Лондона, несколько судей апелляционных судов, Председатель правительства, все силовые министры кабинета и некоторые несиловые, глава Оппозиции Ее Величества и главы всех фракций, представленных в Палате общин. Как обычно это и бывало для британских правительственных органов — состав Тайного совета не был определен каким-то конкретным числом, он менялся в зависимости от обстоятельств и количества государственных деятелей, достойных назначения в Тайный Совет Ее Величества.

Принц Уэльский ехал на заседание Тайного совета черный от горя вместе со своей супругой и единственной любовью на свете — герцогиней Корнуоллской. Она была так же и принцессой Уэльской — но никогда не использовала этот титул, предпочитая не усугублять. В памяти народа осталась одна принцесса Уэльская, одна — единственная, и тревожить эту память не стоило, ни сейчас, ни потом.