Асканио - Александр Дюма

— Ваше величество! — воскликнул он. — Позвольте посвятить вам труд, который я собираюсь напечатать.

— Охотно, шут; но сначала скажи, как ты назовешь его и о чем там идет речь?

— Я назову его «Альманах глупцов», государь, ибо он будет содержать перечень величайших глупцов, каких когда-либо носила земля. А на первой странице я уже вывел имя короля всех бывших и будущих глупцов.

— Ну, и кто же, интересно, этот достойный мой собрат, которого ты возвел на трон? — с улыбкой спросил король.

— Карл Пятый, — ответил Трибуле.

— Карл Пятый?! — воскликнул король. — Но почему именно он?

— А потому что никому, кроме него, и в голову не пришло бы явиться в страну вашего величества, после того как он держал вас пленником в Мадриде, — ответил шут.

— Ну, а если он благополучно проедет через все мое королевство? — спросил Франциск.

— О! Тогда я торжественно обещаю стереть его имя и заменить другим.

— Каким же, любопытно?

— Вашим, сир. Потому что, допустив это, вы окажетесь еще глупее, чем он.

Король расхохотался, придворные последовали его примеру. Только несчастная Элеонора побледнела при этой шутке.

— Ну что ж! — сказал Франциск. — Можешь сейчас же заменить имя Карла моим; я дал императору честное слово дворянина и сдержу его. А посвящение твое принимаю, и вот тебе плата за первый экземпляр.

И, вынув из кармана полный кошелек, король швырнул его шуту. Трибуле подхватил подарок зубами и убежал на четвереньках, ворча, как собака, уносящая брошенную ей кость.

К королеве приблизились парижский прево с Коломбой.

— Ваше величество, — сказал прево, — дозвольте мне в этот радостный день представить вам мою дочь Коломбу, которую ваше величество изволили принять в число своих придворных дам.

Королева, у которой было доброе сердце, обласкала и ободрила смущенную девушку, между тем как король не спускал с Коломбы восхищенного взора.

— Слово дворянина, мессир прево! — с улыбкой вскричал Франциск. — Да вы просто государственный преступник — до сих пор утаивали от нас такую жемчужину! Ведь ваша дочь может украсить собою общество прекраснейших дам, окружающих ее величество! И если я прощаю ваше вероломство, месье, то лишь благодаря немому заступничеству этих мило потупленных глаз.

Король изящным жестом приветствовал очаровательную девушку и в сопровождении всего двора направился к часовне.

— Мадам, — сказал герцог де Медина-Сидониа, предлагая руку герцогине д’Этамп, — давайте пропустим вперед всех этих придворных. Мне надо сказать вам нечто весьма важное и секретное, и, я думаю, здесь это сделать всего удобней.

— Я к вашим услугам, господин посол, — ответила герцогиня. — Нет, нет, д’Орбек, останьтесь!.. Господин де Медина, вы смело можете говорить в присутствии моего старинного друга, я доверяю ему, как самой себе. А этот юный итальянец ни слова не понимает по-французски.

— Хорошо, герцогиня, но помните: вам не менее важно, чем мне, сохранить этот разговор в тайне. Итак, мы теперь одни, и я буду говорить прямо, без околичностей. Вы знаете, что его величество, император Карл Пятый решил проехать через Францию и, быть может, уже ступил на ее землю. Император знает, что едет во вражеский стан, но по вашему совету рассчитывает на рыцарские чувства короля. Говоря откровенно, мадам, ваше влияние на Франциска Первого сильнее, чем влияние любого из его министров. Вот почему от вас одной зависит, будет ли этот совет дурным или хорошим, окажется ли он ловушкой для императора или сослужит ему службу. Но к чему вам, герцогиня, идти против нас? Ведь это ничего не даст ни вам самой, ни французскому государству.

— Продолжайте, герцог, продолжайте! Говорите все до конца.

— Хорошо, мадам. Карл Пятый является достойным преемником Карла Великого, и потому весьма возможно, что он преподнесет в дар Франции то, чего вероломный союзник мог бы потребовать от него в виде выкупа. Мало того, император сумеет щедро вознаградить и за гостеприимство, и за совет.

— Прекрасно! Сделав это, он поступит великодушно и благоразумно.

— Король Франциск Первый давно мечтает о герцогстве Миланском, не правда ли? Так вот, Карл Пятый согласен уступить ему эту провинцию, испокон веков служившую причиной раздоров между Испанией и Францией, но, конечно, за известную ежегодную плату…

— Понимаю, понимаю! — перебила герцогиня. — Как известно, финансы императора находятся в плачевном состоянии, а герцогство Миланское разорено беспрерывными войнами. Вот его величество и не прочь переложить часть своих долгов на более состоятельного должника. Нет, господин де Медина, я отказываюсь от этого предложения! Вы же сами понимаете, что оно неприемлемо.

— Но переговоры уже начались, и, как я слышал, король в восторге от сделанного предложения.

— Пусть так, но я от него отказываюсь! И, если вы можете обойтись в этом деле без меня, тем лучше для вас.

— Поверьте, герцогиня, император бесконечно дорожит вашим содействием! И все, чего бы вы ни пожелали…

— Я не торгую своим влиянием на короля, господин посол.

— О мадам! Никто не осмелится даже подумать об этом.

— Послушайте, вы уверяете, будто ваш повелитель желает заручиться моей поддержкой, и, между нами говоря, он прав. Я окажу ему поддержку и прошу за это значительно меньше, чем он предлагает. Но вот что он должен сделать, слушайте внимательно: он обещает Франциску дарственную на герцогство Миланское, однако, едва покинув Францию, вспомнит о нарушении Мадридского договора и забудет о своем обещании.

— Но ведь это повлечет за собой войну!

— Терпение, господин де Медина. Действительно, его величество разгневается, пригрозит императору войной. Тогда Карл Пятый согласится сделать герцогство Миланское независимым и отдаст его, но только свободным от всяких договорных обязательств, Карлу Орлеанскому, второму сыну Франциска Первого. Таким образом, император и обещание выполнит, и не увеличит мощи своего соперника. Думаю, мой совет чего-нибудь стоит, и, надеюсь, господин посол, вам нечего возразить против него. Что же касается моих личных пожеланий, о которых вы только что упомянули, то, если его величеству понравится мой план, пусть он обронит при первой нашей встрече какой-нибудь блестящий камешек. И, если камешек окажется достойным моего внимания, я подниму его и сохраню на память о своем славном союзе с наследником римских цезарей, великим королем Испанским и Индийским.

При этих словах герцогиня д’Этамп склонилась к Асканио, не меньше напуганному этими таинственными и мрачными планами, чем герцог де Медина был ими обеспокоен, а граф д’Орбек — восхищен.