Крадущаяся Тьма - Линн Флевелинг

Но Рител все-таки вернулся на улицу Парусинщиков, и совсем вскоре после того, как Серегил и Алек повернули в сторону дворца.

«Что, ад и все его дьяволы, ты делаешь дома в такую прекрасную ночь?» — думал Тим. Еще больше удивило его то, что кузнец вернулся не один. Над дверью дома все еще горел фонарь, и в его тусклом свете Тим разглядел, что Ритела сопровождают двое. Капюшоны их плащей были опущены, но блеск начищенных сапог сказал Тиму, что это — не обитатели здешних бедных кварталов. Протянув руку, он грубо встряхнул маленького оборванного мальчишку, дремавшего у стены.

— Скат, проснись, будь ты проклят!

Тот вздрогнул, тут же напрягся и насторожился.

— Да, Тим?

— Ты когда-нибудь видел, чтобы сюда заворачивали такие щеголи?

— Нет, никого такого.

Слежка за домом — работа, больше подходящая для ребенка, и Тиму не составило труда найти малыша себе в помощь. Сумев дожить до счастливого возраста — девяти лет, — тощий беззубый маленький Скат знал всех вокруг так же хорошо, как и сам Тим, и к тому же слишком боялся его, чтобы подвести. Именно Скат углядел ползуна по имени Прай-Таракан, когда Тим отправился ужинать. Прай-Таракан появился вскоре после того, как кузнец вернулся с работы, и, по оценке Ската, оставался у того достаточно долго, чтобы хорошенько поговорить.

Узнав об этом, Тим отправился следом за Тараканом и скоро обнаружил его полупьяным в одном из грязных кабаков в гавани, куда ползун частенько заглядывал. Мелкая монета развязала тому язык, и Тим счел, что добытая информация вполне окупает затраты Как выяснилось, жилец верхнего этажа в доме на улице Парусинщиков хорошо платил за сведения о сточных трубах — такие, что могли быть известны лишь мусорщику или ползуну. Тим по-волчьи улыбнулся:

как раз за такие новости благородный Серегил ему щедро заплатит.

Вернувшись на улицу Парусинщиков, он приготовился провести там еще один скучный вечер, но тут-то и начались неожиданности. Весьма прибыльные неожиданности, как рассчитывал Тим.

Тим дождался, пока в щелях ставней на окне комнаты кузнеца мелькнул свет, потом снова повернулся к Скату.

— Я собираюсь влезть наверх и послушать. Держи глаза открытыми и подай сигнал, если появится кто-то, кто сможет меня заметить, — прошептал он, подкрепив свои указания мальчишке подзатыльником. — Попробуй только заснуть, пока я не вернусь: я повешу тебя на твоих собственных кишках.

— Я еще никого не проспал, — возмущенно прошипел Скат.

Не подозревая, что следует тем же путем, что и Алек за несколько дней до него, Тим взобрался по хлипкой деревянной лестнице, приставленной к задней стене, и пополз по покрытой черепицей крыше. Распластавшись на животе над окном Ритела, он осторожно свесил голову и заглянул вниз. Трещина в левом ставне давала возможность увидеть только маленький кусочек пола, но до Тима долетали обрывки разговора.

— Еще три дня. — Это был голос кузнеца: Тим слышал, как тот с кем-то разговаривал на улице.

— Хорошо поработал, — сказал другой человек. — Тебя наградят.

— И у меня есть еще одно письмо.

— Ты уверен, что никто… — вмешался третий собеседник; в его голосе был заметен сильный пленимарский акцент.

Тим заметил какое-то движение в комнате, и голоса стали слишком тихими, чтобы Тим мог разобрать слова. Проклиная свое невезение, он затаился, надеясь, что Рител и его гости снова подойдут поближе к окну.

Тим как раз раздумывал, не рискнуть ли приоткрыть ставень чуть шире, чтобы можно было заглянуть в комнату, когда странная тревога заставила озноб пробежать по его спине. Вцепившись в свинцовую водосточную трубу одной рукой и сжимая нож в другой, Тим резко обернулся и оглядел крутой скат крыши.

Там, слева от печной трубы, над коньком крыши темнела чья-то голова.

Потом фигура словно выросла, двигаясь сверхъестественно тихо.

«Что-то с ним не так», — была первая мысль Тима. Противник теперь стоял в полный рост — длинная черная тень на фоне звездного неба. Он казался неправдоподобно высоким и к тому же двигался как-то странно. В нем не было ничего от неуклюжести калеки — да и что, черт возьми, делать калеке на крыше? — но плечи были повернуты как-то не так, а торс словно нависал над ногами.

Голова темного человека дернулась в сторону Тима. Воришка все еще видел только контур, но инстинктивно понял, что незнакомец его обнаружил.

Фигура согнулась, словно отвешивая Тиму издевательски низкий поклон. Но на этом движение не закончилось, и Тим почувствовал, как у него пересохло во рту.

Незнакомец свесился вниз, все еще прижимая руки к бокам, и его скрытая капюшоном голова коснулась черепицы ниже ног. Вниз и вниз скользила загадочная фигура, гибкая, как угорь — грудь, живот, ноги, все части тела, изогнутые под устрашающе невозможными углами. Подобно огромному мерзкому червяку, длинное черное нечто скользило к Тиму.

Его охватил леденящий холод, не имеющий никакого отношения к ночному морозцу; кости начали болеть, а руки занемели так, что стали совершенно беспомощны, как у старика. Однако только когда до Тима донеслось зловоние, он начал догадываться, что за кошмар приближается к нему.

Впервые в своей тяжелой бурной жизни Тим завизжал, но раздирающий горло звук вырвался из губ как тихое безнадежное сипение.

Существо остановилось в нескольких дюймах от Тима и снова выпрямилось.

Инстинкт поборол ужас. Изо всех сил сжав нож, хоть он почти не чувствовал его в руке, Тим рванулся вперед и нанес удар по привидению; там, где должна была бы быть грудь существа, его рука прошла сквозь холодную пустоту. Рывок заставил Тима потерять равновесие на скользкой черепице, он скорчился и пошатнулся, стараясь нащупать опору.

Черная фигура мгновение оставалась неподвижной; только ледяное зловоние волнами распространялось от нее. Затем она рассмеялась гулким булькающим смехом, который заставил Тима подумать о гниющих распухших трупах, плавающих в стоячей воде.

Чудовище подняло длинные руки, сгибающиеся не там, где положено, и Тим приготовился отразить удар.

Но удара не последовало.

Тварь толкнула Тима.

Добросовестно стоя на страже в тени соседнего дома, Скат увидел, как с крыши свалилось что-то темное. Человек рухнул головой вниз и с глухим стуком упал на камни мостовой.

Скат замер, ожидая услышать вопль. Когда не раздалось ни звука, он подполз к телу, всматриваясь в него в скудном лунном свете.

Тим был несомненно мертв. Его голова сплющилась в ужасную лепешку, грудь вдавилась внутрь, как сломанная корзина.

Скат секунду смотрел, не веря своим глазам, потом расплакался от огорчения. Этот подонок так с ним и не расплатился!