Игра Саида. Единственная - Ая Кучер

А тут… Нет.

Уверена, что Хаджиев не знал.

Не предусмотрел.

И плана у него нет.

Хватаю воздух, пока лёгкие жжет. Губы трясутся, и я впиваюсь ногтями в ладони. Чувствую, как лопается кожа от напора, на руках появляются капли крови.

Но это отрезвляет.

Зарываюсь пальцами в волосы, убираю их с лица. Слизываю с губ соленые капли, осматриваюсь. Пытаюсь найти что-то, что может помочь. Не верю, что у Саида нет никаких запасных вариантов. Даже в лучшие времена он не доверял своей охране на все сто процентов. И…

Выход. У него должен быть выход из машины, даже если внутри заблокировали. Я уверена, что Саид имеет десятки вариантов. Мне достаточно только одного.

Тянусь к водительской двери, шарю в поисках рычага. Черт! Почему я никогда не училась водить? Разбиралась бы, понимала, где открываются все двери в машине. Нажимаю на всё, что попадается под руку.

Яркий свет освещает дорогу, фары слепят мужчин. Вскидываю голову, надеясь, что это поможет Саиду. Но Эмин слишком далеко, и быстро приходит в себя.

Хаджиев на прицеле, а я обеспечила себе лучший обзор.

– Ненавижу!

Их двоих. Семейка психопатов, которая решила помериться силой. А страдаю я, всегда буду страдать. Между их разборками, главная жертвенная овца. Просто по очереди заносят нож.

Шарю под креслом, пальцы натыкаются на холодный металл. Отшатываюсь, но после снова тянусь. Держу, словно это бомба, вытягиваю на свет.

Пистолет.

У Саида был пистолет, но он не взял его. Или кто-то из его людей оставил, а мужчине не доложил? Ведь Хаджиев редко ездил на этой машине сам, всегда с охраной.

Но теперь я сжимаю оружие в руках, обнимаю пальцами ствол, стараясь держать как можно ниже. Не задеть случайно спусковой крючок, потому что умирать не хочется.

В салоне раздается оглушительный щелчок. На секунду кажется, что произошел выстрел. Но проходят мгновения, а со мной всё хорошо. И я понимаю, что совсем не на тот крючок нажала.

– Да. Да, Господи, спасибо, да.

Бормочу, толкая дверь. Морозный воздух бьет в лицо, когда я выбираюсь. Ежусь от холода, завывающего ветра. Жалею, что стянула шапку Саида в машине, а теперь падающий снег пристает к волосам.

– Прекратите! – кричу, хотя мужчины прекрасно меня слышат. Но истерика берет верх надо мной. – Вы… Не надо. Хватит.

– Пташка, сядь в машину, - Саид рявкает на меня, даже не оборачиваясь. – Живо, я сказал.

– Не двигайся, Ника, - советует Эмин, но пистолет не переводит на меня. – Незачем, скоро ты поедешь со мной.

– Вы оба поедете нахрен!

Ору так, что у самой уши закладывает. Горло простреливает болью, пар валит изо рта. Но этого хватает, чтобы мужчины перестали пререкаться между собой. А обратили внимание на меня.

– Вы оба психопаты! Хаджиевы, вашу мать! – пистолет тянет ладони вниз, но я упрямо наставляю оружие вперед. – Вы с ума сошли. Оба! А меня кто-то спросит? Сиди, поезжай, не двигайся, не говори. С меня хватит ваших разборок. Здесь сидит.

– Ника!

Орут одновременно, когда я подношу ладонь к горлу. Показываю, как сильно меня всё достало. А мужчины дергаются, потому что дуло пистолета оказывается возле моего лица.

– Отдай мне пистолет. Ты не умеешь стрелять. Себя поранишь случайно.

– Я вас пораню. Двух. Постараюсь и пристрелю. И тогда никаких проблем, да? Никто ни за кем не охотится, не пытается решать за меня. А Халид с Дамиром помогут похороны организовать. Я им нравлюсь.

– Ника, не глупи, - Эмин мягко улыбается, пытается успокоить. – Сядь в мою машину, всё быстро закончится. Тебя никто больше не тронет.

– Себя трогайте. Дегенераты! Вы оба… А кого-то заботит, что я беременна? Хоть одного из вас. Отец хренов, - фыркаю в сторону Саида. И представляю, какая взбучка меня ждёт, когда мы окажемся наедине. – И дядя. Или брат? Неважно. Вы бодаетесь как два барана, даже не желая что-то решать.

– Пташка, не лезь.

– Ты мог его убить вчера, разве нет? В клубе. Но не стал. По какой-то идиотской причине. А ты? – впиваюсь взглядом в Эмина, а тот даже не выглядит заинтересованным. – Ты мог тоже его пристрелить. Не раз, при желании. Нет нужды было даже притворяться мёртвым. Завел бы себе знакомых, отравил дядю и взял бы весь бизнес в свои руки.

– Это не ради бабла было! Это личное, Ника.

– Да хоть публичное! Ты мог его убить. В любой момент. Поэтому прекратите! Сейчас же!

Наступаю на них, кажусь себе слетевшей с катушек. Ору и не могу остановиться, размахиваю пистолетом. Я не знаю, что мне нужно сделать, чтобы они услышали меня.

Отреагировали.

Они ведь могли закончить это давно. И если у Саида было не так много времени, то у Эмина предостаточно. Хаджиев доверял парню, он мог давно отравить или подставить. А не семь лет бегать.

Опускаю взгляд вниз, чтобы не убиться. А затем пронзительно ору. Ужас сковывает, когда на меня смотрят карие глаза. Широко распахнутые. Глаза Тахира.

От шока роняю пистолет, задеваю что-то. Выстрел разносится по всей дороге, бьет по барабанным перепонкам. Прикрываю уши, отшатываясь. А мужчины пригибаются, беспокоясь, что я попала по ним.

Не попала же?

– Твою мать, Ника!

– Это… Это Тахир. Его голова. А где тело? Зачем его голова тут? – замедленно моргаю, отрешенно смотрю на Тахира. Пока не понимаю, что происходит. – Твою же…

Меня мутит и тошнота подкатывает к горлу. Бросаюсь к обочине, обед вот-вот покинет меня. Кашляю, но ничего не случается. Кроме того, что мужчина мёртв.

И где-то потерял своё тело.

– Порядок? – Саид спрашивает напряженно. Он куда больше переживает за меня, что свою жизнь. Идиот! – Ника.

– Да, я в порядке. Но он… Почему он… Зачем?

– Это подарок от Эмина. Поздравляет нас так с первенцем. Тахир пытался навредить тебе, пташка. Не один раз. Он и Назара подослал.

– Но зачем? Чем я ему мешала?

– Отвлекала меня, - Эмин отвечает сразу, хотя сейчас кажется, что его ничего не отвлечёт. – Я беспокоюсь о тебе, очевидно же. Не раз рисковал, чтобы вытащить. И Тахир решил избавиться от помехи. Сначала решил, что ты будешь шпионить за Саидом, подослал Назара. Потом попытался убрать, когда был пожар в клубе. И поплатился за это.

– Но ты… Он… Получается, что он помогал тебе? Зачем