Визит к Тёмным - Валерий Иванов

— Мертвое — мертвым. И это правильно, — подумал я.

— Если дама подарок не отвергает, значит, дело на мази, — поучал мой верный друг, — следует посылать второй подарок.

— А, какие подарки? — простодушно поинтересовался я.

— Только ювелирные украшения… Дорогие ювелирные украшения, — поправился мой учитель. — Не вздумай дарить предметы одежды, косметики или быта — не примут, только деньги зря потратишь.

— После второго подарка, жди записочки о времени и месте, куда следует прислать экипаж за дамой.

— И куда ее потом везти?

— К себе домой. Там должны быть игристые напитки и легкие закуски в виде конфет и прочих сластей.

— А дальше?

— И все — она твоя.

— А, если она еще девушка, я должен буду на ней жениться?

— Т`Иллари давно уже не девушка, — успокоил меня мой друг, — к тому же это не имеет никакого значения. Все женщины в таком возрасте уже замужем, или помолвлены, или обручены и у них есть потенциальный жених.

— И как он посмотрит на похождения свой суженой?

— Все женихи, как правило, служат в армии в отдаленных гарнизонах. А срок обязательной службы у нас, как тебе известно, восемь лет. Они и сами там в монахах не сидят.

Мне это известно не было, но я утвердительно кивнул головой.

— И, что же, по-твоему, девушка должна все эти восемь лет сидеть взаперти? — вопрос t`Альта прозвучал, скорее, утверждением.

— У t`Иллари есть жених?

— Понятия не имею и пусть тебя это не заботит — это ее вопросы.

— И долго продлится наша связь?

— Пока ей не надоест или не отыщется еще более щедрый поклонник.

Ничего себе нравы! А внешне все выглядит так благопристойно… Но упускать племянницу виночерпия в любом случае нельзя — лишний шанс быть представленным в высшем свете.

Вечер прошел небесполезно, но едва не закончился для меня трагично.

Распрощавшись с t`Альтом и поблагодарив его за все, я возвращался домой по пустынным ночным улицам. В черном стороннем небе гонялись друг за дружкой чужие луны. И ни тучки. Так захотелось родного земного неба с кривоватым месяцем, ныряющим в густые черные тучи. Пусть он будет бледно-желтым и тощим, как с перепою, пусть тучи мочатся противным мелким дождиком, пусть порывы злющего северного ветрюги проникают во все поры тела, пусть… Размечтался. Погоди, будет тебе и дудка, будет и свисток.

Но в целом настроение было мажорное. Впереди была перспектива любовной встречи с очаровательной женщиной, что скрасило бы мою, прямо скажем, убогую и полную опасностей жизнь. Представляя себе антураж упоительного свидания с красоткой t`Иллари, я принялся мурлыкать под нос подходящую настроению мелодию.

— In there anybody going…, - начал я в высокой тональности, подражая одновременно сразу всем четырем голосам Beatles из их бессмертной песенки «Girl».

Эта битловская нетленка чуть меня и не погубила. Я не услышал крадущихся за мной шагов и был застигнут врасплох. Чья-то мощная рука обхватила сзади мое горло, придерживая на месте, а в правый бок резко ткнулось нечто твердое и острое. Удар был классическим для профессионального убийцы — прямо в печень. Однако неожиданно для нападавшего, он пришелся в броник.

Я развернулся, выворачивая одновременно воротником плаща чужой локоть на своем горле, и перехватил руку, упершуюся в мой бок. В ней был зажат тонкий и длинный стилет. Тычок пальцем в лучезапястный нервный центр и пальцы неведомого врага разжались, выронив клинок, который был мною подхвачен. Пригнувшись, я выскользнул из своего плаща, который повис на чужой руке, продолжая сковывать действия ее действия, и резкой подсечкой сбил противника с ног.

Все мои члены работали автоматически, выполняя заученные приемы рукопашного боя — мысль о том, что я подвергся нападению, пришла позже, когда неудавшийся убийца лежал уже на земле. Он был высокого роста и одет в обтягивающий тело черный камзол. Узкое хищное лицо было мне незнакомым. Широко раскрытые глаза выражали изумление.

Еще бы! Он ведь считал меня уже покойником…

Придавив его коленом, я схватил киллера за волосы и упер ему стилет чуть ниже подъязычной кости.

— Говори, кто послал тебя, наемная тварь!

Убийца молчал, не пытаясь вырваться из моих рук. Я вдавил стилет в кожу.

— Говори, иначе тебе конец!

Неожиданно глаза его закатились, а тело, вздрогнув в конвульсии, обмякло.

— Что за спектакль? — поразился я, — неужели этот профессиональный душегуб хочет усыпить мою бдительность этим дешевым лицедейством?

Но киллер не подал признаков жизни даже когда я надавил ему на болевую точку за ухом. Неужели он мертв? Я помахал стилетом прямо перед его глазами. Зрачки не среагировали и остались неподвижными.

— Ё-кэ-лэ-мэ-нэ! — точно покойник.

Неужели ночной тать помер от испуга? От разрыва сердца, что ли? Увидел, что его удар не достиг цели, и кондрашка хватила? Нет, киллеров со слабыми нервами не бывает. Нервы у них стальные, а этот мужичок — настоящий профи, по ухваткам видно. Может, я ему нечаянно глотку проткнул?

Я присмотрелся и увидел капельку крови, выступившую на месте соприкосновения конца лезвия с кожей.

Яд! — страшная догадка заставила меня инстинктивно выпустить из руки нож.

Я осторожно осмотрел лезвие стилета. Так и есть — узкие канавки, предназначенные для стока крови жертвы, были покрыты зеленоватым налетом. Убийца не собирался давать ни шанса на спасение. Сам по себе удар в печень таким кинжалом был стопроцентно смертелен. Плюс яд — ни миллионной возможности выжить после такого удара не существовало. Я швырнул страшный клинок в придорожную канаву и пошел прочь от этого места.

В этот раз бронекольчуга спасла мою жизнь. Не будь ее, я бы мгновенно умер от сильнейшего яда. Я начал почти постоянно носить свой броник после нападения на меня шайки грабителей и, как оказалось, не напрасно.

Кому же понадобилась моя жизнь… Неужели t`Виньер мог опуститься до такой подлости? Нет, вряд ли. Не в его характере наносить удары исподтишка. Кто-либо из его дружков? Тоже маловероятно — у местного дворянства был свой кодекс чести, который все тье, как правило, соблюдали. Вероятно, я просто стал жертвой ошибки в объекте. Охотились на кого-то другого, похожего на меня одеждой и походкой. Ведь нападение было совершено сзади. И никто не знал, что я буду возвращаться с бала в столь поздний час…

В эту ночь я долго не мог заснуть, мучаясь в догадках, но так и не пришел ни к какому определенному выводу о корнях случившегося происшествия.

Глава восемнадцатая. Все тот же нехороший взгляд

И утро следующего дня началось для меня с очень неприятного инцидента.

Хотя, нет. Само утро выглядело вполне обычным. Встав с кровати, я проделал свою ежедневную утреннюю гимнастику, включающую комплекс упражнений шаолиньских единоборств. Проще говоря, я принимал двенадцать различных ударных поз, носящих название зверей и птиц: дракона, орла, тигра, змеи, обезьяны и так далее.

Одна нога поджата, голова откинута назад. Руки раскинуты в стороны, кулаки сжаты. Затем внезапный круг, описываемый правой рукой и стремительный удар кулаком в голову невидимого противника. Полный разворот, перемена ног, круг левой рукой, заканчивающийся коротким резким ударом в цель и почти одновременный удар туда же ребром левой руки. Это «ласточка», позволяющая вывести из строя врага, юркого и очень цепкого. А вот с помощью «дракона» можно сбить с ног противника, многократно превышающего тебя по массе. Здесь уже присутствуют приседания, высокий прыжок и мощный удар в голову или корпус распрямляющейся толчковой ногой.

После этих упражнений все тело обретало необычную легкость в движениях, а реакция становилась просто изумительной, что, возможно, и спасло мне жизнь несколько позже.

Неприятности настигли меня потом. Я шел в ювелирную мастерскую выбирать подарок для t`Иллари, когда внезапно почувствовал все тот же нехороший взгляд, которым был награжден, возвращаясь от Жюста, еще будучи на Аграрном ярусе.

Идентификация дала полное совпадение. Так, наверное, смотрел динозавр на крохотного лягушонка, попавшегося на его пути. Идет себе и ему абсолютно безразлично попадет его лапа на мелкое земноводное или нет. В пищу не годится, слишком мелок, вреда тоже никакого — так себе, частица ландшафта, даже глазом трудно уловить.

Зазевавшись, я едва успел выскочить из-под копыт двойки лошадей, запряженных в карету черного цвета. Лишь мгновенная реакция и прыжок в сторону уберегли меня от участи оказаться под конскими копытами и каретными колесами. Карета мчалась по улице, как спущенная с цепи бешеная собака. Впрочем, явление это здесь обыденное, днем надо всегда держать ухо востро, иначе могут затоптать и даже не заметить. Улицы — для карет. Заглядишься, сам виноват. И пожаловаться, если станешь калекой, некому. В каретах разъезжают большие шишки. А, если насмерть задавят, то и подавно не пожалуешься.