Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Религия и духовность » Религия » Критика демократии - Лев Тихомиров

Критика демократии - Лев Тихомиров

Читать онлайн Критика демократии - Лев Тихомиров

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 63 64 65 66 67 68 69 70 71 ... 104
Перейти на страницу:

Таким же “современно развитым” человеком был и эмский приятель А. И. Кошелева. В различных заметках своих граф Лорис-Меликов прямо называет “наше бедное отечество” “абсолютно деспотическим государством”, вздыхает о “счастливом будущем”, а политику с 1881 года, после его отставки, негодующе определяет как “тяжелую эпоху самодурства правительства и холопства подданных”**.

* Записки А. И. Кошелева. Берлин, 1881. Издание г-жи Кошелевой. ** Конституция графа Лорис-Меликова, 1893. Неизвестный автор, большой либерал, цитирует много любопытных документов, в копиях оставленных графом Лорис-Меликовым.

Впрочем, крайнее либеральничанье М. Т. Лорис-Меликова было давно общеизвестно.

VI

Совершенно сообразно “современно развитому” состоянию своих политических понятий граф Лорис-Меликов не постеснялся по-своему употребить дарованные ему Государем полномочия. Немедленно по своем назначении он издал прокламацию, в которой заявлял: “На поддержку общества смотрю как на главную силу, могущую содействовать власти в возобновлении правильного течения государственной жизни”. То же самое он повторял всем направо и налево. Положение России он понимал в таком смысле, что власть находится в разобщении со страной, отчего происходят все неурядицы, а также и террористическое движение. Кошелев, немедленно отправившийся к “диктатору сердца” в Петербург, свидетельствует, что он “пребывал в тех же убеждениях, как и прежде”. Лорис-Меликов действительно сказал ему прямо, что “главные надежды возлагает на сближение власти с населением (?!), на непосредственное узнание от него общих нужд и на его содействие усилиям правительства” — точка зрения чисто “современно развитого” либерала, не заключающая ни искры понимания смысла самодержавного строя и действительного положения России. Терроризм тут оказывается последствием якобы разобщения власти с народом. Для подавления терроризма нужно сблизить власть с населением непосредственно. А непосредственность граф Лорис-Меликов видел именно в том, что совершенно отрезывает Государя от народа, ставя между ними посредничество так называемого “представительства”.

Понятно, какой восторг возбудило во всех конституционалистах присутствие их человека на самом верху власти. Он выражал те же идеи и стремления, как и они, также находившие разницу между собою и террористами лишь в способах действия. Архилиберальнейшая газета “Порядок”, основанная тогда г-ном Стасюлевичем, редактором “Вестника Европы”, прямо объясняет эту точку зрения в полемике против Каткова. Катков обвинял либералов в солидарности с террористами. “Что бы сказали "Московские ведомости" — возражает “Порядок”, — при встрече с двумя голодными, из которых один под влиянием голода совершает грабеж, а другой только умоляет о пище?” Можно ли “каждого, кто только заговорил бы о необходимости питания, приравнивать к преступникам, покушающимся на чужую собственность? Такое отношение было бы по меньшей мере нелогичным и привело бы только к тому, что число голодающих и покушающихся на преступления все более увеличивалось бы”.

Не нужно забывать, что программа террористов (так называемой “Народной воли”) точно так же ставила целью “политический переворот с целью передачи власти народу” и собственно от правительства террористы требовали именно “созыва Учредительного собрания”, как сказано в программе, или “созыва представителей от всего русского народа”, как сказано в их прокламации*.

“И те и другие, — совершенно основательно замечал Катков, — стало быть, хотят одного, но одни чинят динамитные взрывы, а другие в тех же самых видах протягивают руку за благостыней... И те и другие мучимы голодом и нуждаются в хлебе, а хлеб этот есть правовой порядок, иначе — конституция, и этого насущного хлеба требует-де русский народ”**.

Граф Лорис-Меликов в своих понятиях о подавлении крамолы так и смотрел, что нужно удовлетворить “голод” скромно просящих “пищи”, и тогда число выходящих “на грабеж” уменьшится или даже они совсем исчезнут. Как “либеральный комитет”, как все конституционалисты, он смешивал политиканствующую интеллигенцию с населением. Недовольство политиканствующей интеллигенции он отождествлял с недовольством “населения”. Сближение правительства с политиканствующей интеллигенцией он представлял сближением с населением. Точка зрения столь же ошибочная, сколько, при наших условиях, гибельная. Она на всех пунктах диаметрально противоположна идее самодержавия. То, что конституционализм называет “непосредственным” общением Царя с народом, есть именно замена “непосредственного” общения — посредственным. Вместо общения с народом верховная власть обрекается на общение с его якобы “представителями”, то есть с тем слоем политиканов, который неизбежно специализируется на функции представительства. Волю и желания этого слоя верховная власть обрекается принимать за волю и желания населения. Раз допущена такая подмена, дальнейшее падение самодержавия может уже быть высчитано с математической точностью. Раз интеллигенция вместо роли служилого класса при Государе захватила бы роль представительства якобы народной воли — дело монархии и народа было бы кончено. Государь может держать в руках своих “служилых” и не допускать их до чрезмерных захватов. Но народ не имеет никаких способов, как мы видим это на примере всей конституционной Европы, Держать в своих руках выбранных им представителей и всегда делается игрушкой их интриг. Политиканствующий слой, в совокупности своих партий, делается владыкой страны, и ослабление власти Монарха, а в идеале и полное ее уничтожение, становится Целью усилий этого слоя, ибо пока есть хоть тень монархии, она остается вечной угрозой его столь для него выгодному господству над страной.

Граф Лорис-Меликов принес с собою на самую вершину государственной власти такое направление уже не одних понятий, а действий, которое клало первые начала перевороту, строило основы для замены самодержавия парламентаризмом. Вопрос о том, насколько ясно понимал граф, что он делает, не имеет в этом случае никакого значения. Можно только с уверенностью сказать, что если он не понимал ясно смысла парламентаризма, то уже окончательно не понимал и идеи монархии. В этом он оставался лишь верен тому типу среднего либерала, каким был.

* См.: Календарь “Народной воли”. ** Московские ведомости. 1881. № 104.

Заключая из террористического движения и оппозиции либералов, будто бы в России население недовольно правительством, а из противоречия, в каком находилась самодержавная монархия с конституционными идеями, делая вывод, будто бы власть разобщена с народом, граф Лорис-Меликов соответственно такому либеральному диагнозу поставил и свое лечение русских политических недугов. Он задумал “непосредственно” “сблизить” Царя с народом созданием какой-либо формы представительства. Но для этого нужно было сначала получить согласие Государя, который, при всей мягкости характера и при всей любви к свободе, понимал, однако, свою идею бесконечно глубже своего министра, а потому с крайним отвращением останавливался пред мыслию о конституции. В ожидании, пока можно будет вырвать у Государя какие-нибудь существенные конституционные уступки, графу Лорис-Меликову предстояло как-нибудь “успокоить” общество фактическим удовлетворением его, как казалось графу, законных желаний, то есть системой поблажек, уступок, либеральничанья и популярничанья. По этим двум линиям он, призванный Царем для уничтожения крамолы, и повел свою политику. Занятый этим, как казалось ему, “главным” делом, граф гораздо менее сил уделил исполнению своего прямого долга, то есть наблюдению за безопасностью Государя, что в конце концов не могло остаться без влияния на возможность 1 марта 1881 года.

VII

Ответственность за страшное дело 1 марта, разумеется, лишь косвенно падает на тогдашнего министра внутренних дел, которым был граф Лорис-Меликов с осени 1880 года. Возможность успеха этого преступления обусловлена была рядом роковых случайностей, отчасти даже вне всякого человеческого предвидения. Но то, что было сознательным предметом забот графа Лорис-Меликова, его политика “сближения” власти с народом, — всецело лежит ответственностью на нем. А эту политику нельзя назвать иначе как рядом гибельных ошибок, в один год расшатавших Россию, как и в сотую долю не могли бы расшатать ее соединенные усилия всех революционеров и либералов.

Огромное большинство либеральничающих людей у нас и тогда прекрасно понимало, что власть Царя безмерно глубоко вкоренена в душе народа и что сделать переворот насильно у нас невозможно. Они понимали, что если бы Царь захотел, то он мог бы искоренять своих “супостатов” даже по примеру Ивана Грозного, и ничего бы с ним нельзя было сделать. Обезопасенный лично в какой-нибудь Александровской слободе, он мог бы сделать все, и народ поддержал бы его во всем с беспрекословным послушанием и с полным сочувствием. Понимая это очень хорошо и, сверх того, в большинстве только из либерального “баловства” занимаясь оппозицией, наш слой жаждущих “политических вольностей” крамольничал лишь потихоньку, с оглядкой, в меру, терпимую властью. Никакими силами невозможно было вовлечь их в явно безнадежную и серьезно никому не нужную революцию. Для того чтоб они зашевелились, нужно было, чтобы сама власть отдалась в их руки, делая их политическую деятельность возможной и безопасной. Это они и получили с назначением графа Лорис-Меликова. Они увидели своего человека на верху власти, ближайшим советником Государя. Этот человек объявлял им громогласно, что самодержавие “разобщено с населением”, что власть бессильна справиться с терроризмом без “содействия общества”. В частных беседах, до которых граф был большой охотник, он постоянно только упрашивал всех быть спокойными, не торопиться, уверял, что все будет “улажено” к удовольствию “современно развитых” умов. “Не торопите нас, не будьте слишком взыскательны, — говорил он Кошелеву, — дайте нам время осмотреться, и тогда без вашего (то есть “земского”. — Л. Т.) совета и содействия мы не обойдемся”. Такой же тон, дружески фамильярный, как со своими людьми, усвоил он в отношении печати. Общий смысл разговоров был ясен: дайте мне, дескать, время уговорить Государя, придумать комбинацию, на которую бы он мог согласиться, но, так или иначе, мы найдем средства с ним поладить. В ожидании граф давал фактическую свободу действия всем “мирным” деятелям государственного переворота. Террористов, конечно, преследовали, но на все остальное зажмуривали глаза. Власть стала заискивать пред либералами, которых вообразила “населением” России.

1 ... 63 64 65 66 67 68 69 70 71 ... 104
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Критика демократии - Лев Тихомиров торрент бесплатно.
Комментарии