Король Артур. Главная тайна Британии - Вадим Эрлихман

Но зачем ему было убивать сыновей Медрауда, и как они вообще оказались в Думнонии? Это было возможно только в том случае, если их матерью была не законная жена принца Кивиллог, а королева Гвенвивар, которая после гибели любовника укрылась в отцовских владениях. Некоторые отождествляют ее с «нечистой дамнонской львицей», о которой писал Гильдас, хотя более вероятно, что он имел в виду само королевство Думнонию, изменив его название по аналогии с латинским damnus (проклятый). Действительно, бритты вполне могли проклинать Гвенвивар как виновницу камланской трагедии, и безымянный автор «Мабиногион» не преминул вложить ее сетования в уста злосчастной Бранвен, дочери Ллира: «Горе мне — люди двух королевств истреблены из-за меня!».

«Белогрудая» Бранвен, как и «белый призрак» Гвенвивар и ее ирландская «сестра» Финдабайр — типичные для кельтской мифологии «лунные девы», увлекающие влюбленных в них героев, а порой и целые народы к печальному концу. Еще одна такая дева — уже упомянутая красавица Блодейведд, погубившая Ллеу Ллау Гифеса. Эта коллизия повторяется в мифах многих стран, и не случайно место супруга Гвиневеры занимает именно Артур — могучий правитель, обреченный на гибель самой судьбой в женском обличье. Правда, в большинстве источников королева — не коварная предательница, а безвольная жертва своей красоты, ждущая, пока искатели ее руки истребят друг друга — как Елена Троянская, как Бранвен, как Крейддилад из «Килуха и Олвен», за которую Гвин ап Нудд и Гуитир ап Грейдаул обречены биться «каждые календы мая до самого Судного дня». По справедливому замечанию Р. Грейвса, эта героиня — та же верховная богиня кельтов, но в другой ипостаси, Жизнь, принимающая облик Смерти.

Судьба исторической королевы Гвенвивар неизвестна, но вряд ли она надолго пережила своих сыновей. Они, в свою очередь, были убиты Константином не из мести за Артура, а как соперники в борьбе за власть — по кельтским обычаям, племянники умершего правителя имели те же права на трон, что и его сыновья. У самого Константина наследников не было — тот же Гильдас сообщает, что он развелся с женой, возможно, из-за ее бесплодия. Не исключено, что до восшествия на трон он был монахом и действительно убил сыновей Мордреда «под покровом» иноческого одеяния.

Убийство, совершившееся около 540 года, оттолкнуло от Константина многих его подданных и способствовало дальнейшим раздорам среди бриттов. Гильдас обращает к королю странные слова: «Знаю, что ты еще жив». Ряд историков считает их свидетельством того, что вскоре после расправы над юными принцами Константин лишился трона и судьба его была неизвестна большинству бриттов. Это подтверждает и Гальфрид: «На третьем году царствования он и сам был убит своим племянником Конаном». Имеется в виду Аврелий Конан, которого Гильдас именует «молодым львом… погрязшим в пучине братоубийства, насилия и прелюбодейства, словно в нахлынувшем море»(15){145}. Однако свидетельство Гальфрида вряд ли стоит принимать всерьез: далее он пишет, что Аврелию наследовали Вортипорий (Вортипор) и Мэлгон, превратив четырех из пяти «тиранов» Гильдаса, одновременно правивших в разных королевствах, в сменяющих друг друга правителей Британии. Во всяком случае, Константин явно остался в живых, еще раз женился и обзавелся потомством. Его сын Герайнт сменил его на троне около 565 года, когда король внезапно раскаялся в грехах и обратился к благочестию. По одной легенде, это случилось после смерти его второй любимой жены, по другой — по молитве святого Петрока, который хотел спасти преследуемого королем оленя. Перевоспитавшийся Константин основал несколько церквей в Корнуолле, потом много лет прожил в монастыре святого Давида в Уэльсе, а позже отправился проповедовать веру язычникам-пиктам и принял от них мученическую смерть в Кинтайре. По данным его жития, это случилось в марте 576 года.

Похоже, в сообщении Гальфрида все же есть зерно истины. Упомянутый им Аврелий Конан правил не только в Глостершире, но и в Сомерсете, поскольку после него этими областями владели три брата — скорее всего, его наследники. Между тем прежде Сомерсет принадлежал Думнонии и был сердцем артуровской Логрии. Возможно, после истории с убийством принцев Аврелий если не сверг на какое-то время Константина, то, по крайней мере, отобрал у него часть владений. В то же время ослабевший король Думнонии подвергся атаке нового врага — им был правитель Арморики Куномор. Большинство историков отождествляет его с королем Марком из легенды о Тристане, что подтверждается знаменитым надгробием из Касл-Дора. Этот известняковый обелиск, с давних пор стоящий на окраине корнуэльского городка Фоули, украшен латинской надписью «DRVSTANUS HIC IACIT CUNOMORI FILIVS» (Здесь покоится Друстан, сын Куномора).

Судя по почерку, надпись сделана не позже VI века или весьма искусно подделана — но тогда почему ее автор говорит о Друстане-Тристане как о сыне короля, а не его племяннике, которым он представлен во всех преданиях? Быть может, изменение степени родства в легенде было призвано снять с Тристана обвинение в кровосмешении, недопустимое для положительного героя. Принц вполне мог быть сыном Куномора от первого брака, и его роман с молодой мачехой не был для кельтов чем-то исключительным, как показывает история Медрауда и Гвенвивар (возможно, кстати, перенесенная в фольклоре на Тристана и Изольду). Странно не это, а то, что принц из надписи носит пиктское имя Друстан (точнее, Дрёстан) — позже он превратился в Тристана от французского triste (печальный).

Объяснение может заключаться в принятом у пиктов наследовании по женской линии — пиктские принцессы не выходили замуж за иноземных правителей, но могли при этом рожать от них сыновей, которые впоследствии занимали трон Пиктавии. Так случилось с Бриде, сыном Мэлгона Гвинедда, а позже — с детьми ирландских королей Далриады. Возможно, одна из таких принцесс и родила Куномору сына Друстана, который, вопреки обыкновению, не остался у пиктов, а был увезен к отцу. Об Изольде (Эсиллт) история ничего не знает, как и о ее отце Кулванавиде, имя которого, возможно, связано с островом Мэн (Манау) или с морским божеством Манавиданом. В романе Тома Английского, ставшем источником последующих сказаний о Тристане, отцом Изольды является король Ирландии Гормонт, тоже неизвестный источникам.

Как известно, легенда о Тристане и Изольде, знакомая читателям в пересказе французского филолога Жозефа Бедье, повествует о любви корнуэльского принца и ирландской принцессы, отданной в жены его дяде Марку(16){146}. Последний в разных вариантах легенды изображен по-разному — он то жалеет племянника и до последнего не верит в его виновность, то сознательно хочет его погубить. В поздних романах возобладала версия Марка-злодея, который в начале сюжета губит отца Тристана Мелиодаса, короля Лионесса, а в конце коварно убивает самого принца. Тристан тоже представлен то рефлексирующим из-за своей вины перед дядей, то обманывающим его без зазрения совести. Только Изольда везде одинакова — она безоглядно предана своей страсти, готова убить и умереть за нее. Для пущего драматизма легенда делает Тристана убийцей ее жениха, ирландца Морхольта: забыв о кровной мести, она совершила, с точки зрения родового общества, преступление похуже измены мужу. Как романы, так и валлийские предания знают двух Изольд — Белокурую и Белорукую, дочь Хоэла Бретонского, на которой Тристан женился, чтобы забыть свою возлюбленную. «Вторая» Изольда в одной из версий (французский «Тристан в прозе») стала виновницей гибели Тристана: он умирает с горя, когда жена лжет ему, что на прибывшем из Корнуолла корабле нет его возлюбленной. Над его трупом умирает и Изольда Белокурая, а ее тезка, не выдержав угрызений совести, бросается со скалы.