Квест для попаданки (СИ) - Никитина Элиана

— На второй, если вас не затруднит, — сообщили мне без заминки, и я мысленно выдохнула. Этот вопрос я могла обсуждать спокойно, в отличие от того, что касался моей свободы. Я еще не решила, готова ли потерять ее, получив взамен гипотетическую защиту и обещание помочь вырасти моему симбионту.

Находящий напротив меня нелюдь нахмурился, и я поняла, что уже неприлично долго молчу. Пришлось подвинуть на время свои размышления и ответить, пока кое-кто не потерял терпения.

— Способ, спасти ваш народ — есть, Владыка Динриэль.

— И каков он? — напряженным голосом спросил тот у меня, словно предчувствовал, как это будет непросто.

— Вам нужно получить прощение своей Единственной, которую вы погубили.

Над столом снова повисла тишина, и на сей раз она была не просто напряженной, а тяжелой, давящей. Эльф и не подумал спросить у меня, как ему это сделать, если избранница давным-давно мертва, хотя знать о цветке, который принял в себя ее душу, он не мог. Неужели этому мужчине действительно наплевать на ту, кто была его Единственной, а чувства, что у Перворожденного к ней были, теперь забыты?

Спросить я не решилась, увидев как потемнело его лицо. Не решилась задать и вопроса о том, когда мне можно будет отдохнуть, потому как от всей этой нервотрепки я дико устала. Не физически — нет, а морально. Хотелось уже тишины, спокойствия, и что б никто не трогал.

— Что еще вам сказал мой предок? — спросил Динриэль после нескольких томительных минут ожидания, которые показались мне вечностью.

— Слушайте, а может этот вопрос вы ему самому адресуете? — спросила я, тяжело вздохнув. — Лорд Садриэль собирался пообщаться с вами в самом ближайшем будущем.

— Все настолько плохо? Если да, то мне хотелось бы услышать это, чем бы оно ни было, от вас, чтобы быть готовым к последующему разговору с предком. Что сказал Первый из эльфов, ступивший на земли этого мира?

— Он считает, что вам настала пора обзавестись супругой, которая могла бы стать достойной парой.

Судя по тому, как вытянулось лицо венценосного нелюдя после моих слов, такого он услышать совершенно точно не ожидал. Но, надо отдать должное, справился Владыка с собой весьма быстро, и его лицо вновь превратилось в бесстрастную маску.

— А почему, позвольте узнать, госпожа Избранная, мой предок решил обсудить этот вопрос с вами? Какое отношение ко всему этому имеете вы?

— Да самое прямое, — невесело усмехнулась я. — Именно меня ваш первопредок желает ею видеть.

Если честно, после этого сообщения я ожидала всего: от гневного взрыва, до попытки прибить нахалку в моем лице, чтобы наверняка той самой супругой не смогла стать. Но вот абсолютного спокойствия, вкупе с задумчивым и оценивающим взглядом устремленным на меня, не ожидала совершенно.

— Идея первого из Владык Перворожденных не лишена смысла, — все так же спокойно заметил Владыка нынешний, продолжая смотреть на меня, — но вас она, как я вижу, совсем не привлекает. Или же вам не идея так не нравится, а я?

— А сами-то как думаете? — ответила вопросом на вопрос.

— Значит, все-таки я, — протянул мужчина, склонив голову на бок и глядя на меня так, словно я была загадкой, которую он пытался разгадать.

Отвечать на это ничего не стала, а вновь устремила взгляд туда, куда его буквально притягивало. Но кое-кого по-видимому не устроило то, что я отвлеклась от столь занимательного разговора, потому что прозвучал следующий вопрос:

— Почему?

— Почему, что? — вздохнула я, посмотрев на красавца-эльфа.

— Почему я вызываю у вас такую неприязнь?

— А почему вы должны вызывать у меня симпатию? Потому, что являетесь Владыкой? Или потому, к какой расе принадлежите?

— Сколько вам лет, Дарья? — вдруг огорошил меня вопросом Динриэль.

— Двадцать восемь, — сообщила, хмуро посмотрев на него. — Но я не понимаю, какое отношение имеет мой возраст к данном вопросу?

Ответили мне не сразу, а снисходительная улыбка, которую подарили, совершенно не понравилась.

— Теперь я понял, чем вызвана ваша враждебность по отношению ко мне, — снова улыбнувшись, и на этот раз гораздо шире, произнес мужчина. — В вас говорит юношеский максимализм, и вы просто пока не умеете верно оценивать…

Чего я там не умею, дослушать не смогла, а закрыв лицо руками рассмеялась. Нет, ну это же надо же, сказать практически тридцатилетней женщине, прожившей уже более четверти отведенного века и успевшей побывать замужем, что в ней говорит юношеский максимализм!… Это сильно!

Эльф, не ожидавший такой моей реакции — замолчал, и теперь смотрел так, словно сомневался в моем психическом здоровье. Пришлось успокаиваться и просвещать некоторых в их неправоте.

— Владыка Динриэль, — произнесла я, после того как сделала несколько успокаивающих вдохов-выдохов и смогла наконец-то взять себя в руки. — В моем родном мире продолжительность жизни человека составляет сто лет. И это почти максимум, до которого доживают далеко не все. Мне, как я уже сказала ранее, двадцать восемь лет. Совершеннолетние же наступает у нас в восемнадцать, так что увы и ах, но юношеский максимализм во мне говорить никак не может. По меркам моего мира я уже взрослая женщина, которая к тому же имеет за плечами шесть лет брака. Что же касается расы, к которой вы принадлежите, то — да, эльфы действительно у меня интереса не вызывают, не смотря на всю свою красоту. Мой бывший муж был хоть и человеком, но имел весьма привлекательную внешность, чем-то схожую и эльфийской. Расстались мы не очень хорошо, поэтому с тех самых пор у меня не вызывают симпатии мужчины, имеющие один с ним типаж облика. Убедившись один раз в том, что за яркой оберткой может скрываться гнилое нутро, второй раз наступать на те же самые грабли как-то не хочется.

Выдав все это как на духу я замолчала, а когда увидела лицо своего предполагаемого жениха, то ужасно пожалела, что у меня нет с собой фотоаппарата. Вот когда бы еще довелось увидеть такое выражение у венценосного эльфа? Хотя теперь, если бы кто увидел того самого эльфа, то здорово бы усомнился не только в его статусе, но и адекватности. И на этот раз, чтобы взять себя в руки, ему потребовалось куда больше времени.

А я сидела и ждала, каким же будут первые слова этого нелюдя, когда тот придет в себя после потрясения, и немало удивилась, когда услышала:

— Госпожа Избранная, я прошу у вас прощения за свою невнимательность. Я так жаждал услышать ответ, на волнующий меня вопрос, что не подумал о том, что вы, должно быть, устали. Вас немедленно проводят в покои и подадут обед, а к вечеру, как отдохнете, заглянут портнихи. Закажите у них все, что посчитаете нужным, и ни в чем себе не отказывайте.

И пока я в полнейшей растерянности хлопала глазами, не понимая, с чего вдруг такие перемены, мужчина поднялся и куда-то ушел. Вернулся он, впрочем, довольно быстро и галантно подал мне руку.

— Леди Дарья, прошу вас!

Настороженно посмотрев на Владыку эльфов, я с неохотой приняла ее и позволила увести себя с террасы. Потом были многочисленные коридоры, которые мы преодолели все так же под руку, чем немало удивили тех немногих придворных, что встретились по дороге, пока не оказались перед какими-то дверьми.

— Ваши покои, госпожа Избранная! — распахнув их, блондин первой пропустил меня внутрь, а уже потом вошел сам.

Но на это я уже практически не обратила внимания, принявшись удивленно оглядываться, ибо те самые покои оказались представлены не одним помещением, как я ожидала, а целыми тремя. К которым приятным таким довеском шел просторный балкон, выходящий в цветущий сад.

— Дарья, скажите, вас устраивают комнаты, или желаете что-то в них переделать? — напомнил о своем присутствии Динриэль, о котором я успела благополучно позабыть.

— А? — обернулась я к нему, все еще не придя в себя от изумления и не веря в то, что данные покои предназначаются мне одной.

— У вас будут какие-то пожелания по изменению окружающей обстановки? — терпеливо осведомились у меня.