Рысюхин, надо выпить! - Котус

Разговор с младшим Пробеляковым имел и практическую пользу. Выяснилось, что нанятые им работники предложили рубить просеку от Рудни к нам — мол, им так удобнее и ближе к дому, время на дорогу тратить не нужно. И Влад готов был на это согласиться, что в категорической форме пресёк дед, который потребовал, чтобы трасса шла только от Викентьевки к речке, а никак не наоборот. На вопрос о том, какая разница, он ответил просто:

«Разница — если не вся, то большая часть древесины, заготовленной при рубке. Начнут рубить от нас — всё будет вывозиться в Викентьевку. Если наоборот — пропадёт бесследно. Сами сопрут и на „неизвестных в ночи“ свалят. Дешевле будет поселить их у себя на время работы».

Решение проблемы с подарками нашёл дед. Причём я сомневался и в пристойности, и в том, понравится ли — оказалось, что зря. Ирине подарили серебряную цепочку с подвеской в виде кошачьей мордочки с янтарными глазами, которую сделал сам, скопировав образ с рисунка. Дед в процессе опять обматерил «тупую систему магии» которая вполне благосклонно восприняла янтарь в качестве объекта для магии кристаллов.

«Вот где, в каком месте и каким боком застывшая смола — кристалл⁈ Пусть она и окаменела, но ведь смола! То же самое аморфное вещество, без малейшего намёка на кристаллическую структуру!»

К цепочке шёл тортик в виде большой ириски с украшениями из мягкой карамели. Но гвоздём программы стала мягкая игрушка, которую дед обозвал «подушка-обнимашка», полтора метра длиной и больше тридцати сантиметров в диаметре, стилизованная опять же под кошку — с гротескно маленькими лапками, хвостиком и с мордочкой во всю ширину. Вопреки моим опасениям, девушка вцепилась в игрушку с тихим восторженным писком, не обратив ровно никакого внимания на всё остальное. А Василиса одним взглядом передала обещание устроить ад на земле, если не получит такое же, только лучше. И плевать, что ей в принципе не была знакома концепция ада — изобретёт по ходу дела, в этом не возникало и тени сомнений.

Запатентовать идею, что ли? В ателье убил кучу времени и нервов, пока объяснил, что мне нужно, причём отдавали мне заказ, за который содрали полную сумму в качестве предоплаты, явно сомневаясь в моём здоровье. Если я закажу ещё парочку в том же стиле — могут задуматься и сделать что-то похожее сами, выложив в продажу.

«Думаю, тут будет та же история, что с краской-серебрянкой. И подушки, и мягкие игрушки по отдельности давно известны, идею использовать второе в качестве первого вряд ли сочтут содержащей достаточную новизну».

Мурочка моя угрозы лицом не излучала, но вопрос «а почему у меня такой нет?» — задала. Предложить сделать такую со своим портретом я, несмотря на подначки деда, постеснялся. Ой, чувствую, запустил я волну по городу…

«Скромняга. Ты что, действительно считаешь, что всё ограничится городом? Или хотя бы Великим княжеством? Да, кто-то на этом крупно заработает, но вот нам отщипнуть свою крошку вряд ли получится».

'А там очень сдобные крошки будут, если ты, дед, прав. И крошки денег, и крошки славы. Название им, что ли, придумать

Василиса получила серебряную заколку, которую едва удостоила взглядом, две подушки-кошки, одну большую, в рост и одну маленькую полуметровую — и всё-таки песню. В поисках чего-то нейтрального и без «потусторонних реалий» мы перебрали, без шуток, под сотню песен из дедовой памяти, и ни одна не подходила, хоть смейся, хоть плачь. Нашли там, где дед даже не смотрел, записав всё скопом в категорию «хорошие песни, но не для этого мира совсем» — у группы «Кино». Там нашлась песня без особого смысла, песня-настроение, под названием «Весна». В меру лиричная, в меру хулиганистая — на строке «о чём поют во дворе кошки?» Екатерина Сергеевна даже головой покачала. А главное — никаких намёков, которые можно было бы понять неправильно. Передал Василисе текст с аккордами и заявил, что эта песня — её, пусть что хочет, то с ней и делает. И даже я сам без разрешения новой хозяйки петь «Весну» больше не буду. Мне кажется, имениннице больше всего по нраву пришлось то, что больше никому из знакомых никогда ничего такого не дарили, что она в этом плане уникум.

Под влиянием момента, когда Маша напомнила ей о необходимости держать в секрете наш «Осенний вальс», Василиса решила поделиться своим секретом:

— Подружке подарили такие колечки замечательные! На них если нажать особым образом — шипы выдвигаются. Получается, как кастет. Ими, если что, так двинуть можно, ух! Она обещала и мне такие достать, только тсс!

— Василиса, даже не думай! Это редкостная гадость, рассчитанная на… На неопытных покупателей, — я всё же заменил дедово выражение «малолетних придурков». — У кастета главное — упор в ладонь. Бьёшь железякой, зажатой в кулаке, как та же рукоятка молотка. Кольца никуда не упираются, вся сила удара концентрируется на узкой полоске и действует на тонкие и хрупкие кости пальца, причём поперёк косточки. При сильном ударе сломать себе пальцы — проще, чем челюсть противнику[1]. И шипы на кольце — они только поцарапать могут. Со слабаком, который царапин испугается — и без этого справиться можно, а сильного противника это только разозлит.

Девчонка только фыркнула в ответ — ну, как же! Подростковый гонор во всей красе, хотя вроде как уже должен немного на спад пойти.

— В общем, думай — но это бесполезная дрянь, опасная для хозяина больше, чем для его врагов. Перед подружками похвастаться — ещё так-сяк, а вот перед дракой их лучше снять и спрятать. Ну, и само желание покрасоваться с таким якобы «оружием» может довести до больших неприятностей.

Надеюсь, она задумается. А нет — то сам уши откручу, а продавцу — тем паче.

День рождения Маши попал на самый разгар зачётной сессии, даже у меня образовалось откуда-то несколько «хвостов», в основном из-за того, что забывал сдать или защитить работы, когда ездил работать в лабораторию. Там, кстати, в соответствии с предсказаниями Пескарского, вал странных запросов, равно как заказов, сделанных «для галочки» сильно упал, хотя и нормальных хватало. В связи со спецификой работы Корпуса, их было в несколько раз меньше, чем у полиции, но зато они зачастую оказывались с подвохом — то дополнительное магическое воздействие, превращавшее химию в алхимию, то редкие и экзотические примеси, которые приходилось «расшифровывать» долго и нудно, по частям воссоздавая на бумаге