Гвардия. (Дилогия) - Сергей Мусаниф

О чем бы я ни думал, мои мысли совершенно самостоятельно пытались переползти на Магистра.

После того как аналитикам удалось установить факт его полиморфности, стали понятными некоторые детали. Например, как он сумел без аварийной капсулы, снабженной парашютом либо реактивным двигателем, уцелеть после спровоцированной им гибели «Короля Георга» на Кальдероне. Если его тело настолько функционально, как пытался объяснить мне Джек, и может подстраиваться к меняющимся обстоятельствам, то чужаку парашют и не нужен. Он сам может стать парашютом и растянуть свое тело так, чтобы спокойно спланировать на землю. Либо остаться парить в верхних слоях атмосферы, что еще сильнее расширяет зону поиска и усложняет задачу. Есть ли предел его возможностям? Джек прав, лучше уж об этом не думать.

Но не думать не получалось.

Слишком уж спокойное дежурство, слишком много свободного времени... Меня несколько развлек случай с незадачливым кролиководом, но, как я уже говорил, подобные казусы происходят по сотне на дню, и ничего особенного в них нет. Закурил еще одну сигарету, поймав себя на мысли, что полностью вернулся к этой вредной привычке, от которой избавлялся несколько лет. Нервы шалят, должно быть. Вентиляторы исправно втягивали дым в ближайшую стену, покрытую специальным фильтрующим материалом. Если уж люди убивают себя активным курением, незачем подвергать риску своих некурящих соседей.

Быков проиграл вторую партию подряд, и Кен отогнал его от стола.

– Как насчет дуэли победителей, Макс? – Одержав две победы, он воспрял духом и являл собой образец жизнерадостности. И ослы способны приносить пользу, мрачно подумал я о Быкове.

– Быть победителем над Сашкой – честь невеликая. Это не победа, а избиение младенцев.

– Кого это ты тут обозвал младенцем? – возмутился Сашка. – Хочешь выйти в спортзал на пару раундов?

– Прибереги энергию до следующего вызова.

– Ха, – отреагировал Быков и заговорил тоненьким женским голоском, явно кого-то пародируя: – Гвардеец, вы не могли бы кошечку с дерева снять? Я так за нее опасаюсь!

– Она хоть хорошенькая была? – спросил Кен.

– Кто? Кошка?

– Хозяйка, – Кем ухмыльнулся.

– Не помню, если честно. Старушенция годов этак с триста...

– И где тебя угораздило?

– Как-то раз на Авалоне. Нас вызвали по поводу возможной утечки радиации, провозились часа три, ничего не нашли и устали, как черти, а тут эта...

– Честная налогоплательщица, – сказал я. – Столп и фундамент общества, кое мы обязаны защищать от всяческих напастей, оберегать от нервных переживаний и вообще ублажать любыми доступными нам способами...

Пока Быков подыскивал достойный ответ, ожил коммуникатор и лейтенант Стеклов гаркнул с экрана:

– Старшего опера в зал.

Поскольку сегодня старшим опером был я, пришлось затушить сигарету и подняться с кресла.

– Идущий на смерть, мы приветствуем тебя, – сказал Быков.

– Похоже, сегодняшний вечер обещает нам развлечения, – сказал Кен.

Стеклова я нашел перед тактическим дисплеем в окружении почти всех свободных от вызова дежурных.

Одного взгляда на представшую перед моими глазами картину было достаточно, чтобы сообразить, что дело пахнет тринитротолуолом.

Три корабля застыли на черном фоне открытого космоса с редкими проблесками далеких звезд. Один корабль абсолютно неподвижен. Он завис в пространстве с выжженной черной дырой на месте маневрового двигателя. Двое других передвигаются в странном и завораживающем танце ближнего боя, обмениваясь торпедными и лазерными ударами. То и дело вокруг них яркими цветными бутонами расцветают вспышки разрывов, на секунды загораются сферы защитных экранов.

Судя по тоннажу и мощным системам вооружения, один из движущихся кораблей был торговцем. Другой же, угловатый крейсер класса Ц детройтской постройки, снабженный мощными маневровыми двигателями и имевший практически неограниченный запас хода, оказался пиратом. Когда выведенная с торговца на управляемом разведзонде камера наехала на него крупным планом, мне легко удалось рассмотреть характерную эмблему на борту.

В режиме реального времени мы смотрели на настоящий космический бой.

Поскольку тяжелые торговцы из-за своей грузоподъемности и объема не способны развивать высоких скоростей, присущих крейсерам класса Д и выше, они оборудуются самыми современными системами вооружения и в редких схватках с противником делают ставки не на маневренность, а на огневую мощь.

Кораблей сопровождения торговцы обычно не имеют, так что подбитый корабль тоже относился к пиратским. Он подавал какие-то признаки жизни, на бортах мигали аварийные огни, отстыковывались шлюпки, вывозя уцелевших членов экипажа.

Подбившему его торговцу приходилось нелегко. Легкий крейсер без труда уворачивался от посылаемых в него торпед и обладал превосходной защитой от лазерных ударов, а большая скорость и маневренность позволяли ему быстро менять позиции и атаковать с разных сторон.

На корпусе торговца зияли уже две пробоины. Отстреливался он все более вяло, паузы между залпами становились все длиннее, сказывался катастрофический дефицит энергии, в условиях боя расходуемой не только на ходовые кристаллы, но и на системы управления огнем и схемы активной безопасности.

Глянув на такую картину, даже неспециалист мог бы сделать вывод, что песенка торговца спета и его разгром теперь является лишь вопросом времени. Тем более что отделившиеся от подбитого пирата шлюпки оказались не спасательными, а абордажными, и сам корабль стал потихоньку вносить свою лепту в перестрелку, прикрывая высаживаемый десант.

Красные, зеленые и желтые лучи деструкторов переплетались в причудливую паутину, тут и там расцветали взрывы торпед, напоминая салют в День Независимости на Авалоне, фиолетовые экраны вспыхивали, как рекламные огни. Несмотря на трагичность происходящего, зрелище завораживало.

– Дело швах, – сказал я. – Но не понимаю, чем мы можем помочь.

После совместной операции «Зачистка» между Гвардией и ВКС было заключено соглашение, согласно которому пираты являются законной добычей флота. Юридически мы бессильны что-либо предпринять.

– Отойдем, сержант, – предложил Стеклов. – Ситуация сложная, и нам надо ее обсудить.

– Отойдем, – согласился я.

Мы выбрались из небольшой толпы, привлеченной зрелищем, и уединились в каморке старшего смены. Там, несмотря на скромные размеры помещения, имелись кофеварка и тактический дисплей во всю стену, способный транслировать изображение с любого из дежурных экранов.