Браслет Агасфера - Владимир Синельников

«Этак я скоро стихи начну сочинять, — хмыкнул про себя Кир. — Пойти, что ли, поближе познакомиться с хозяйкой этого тихого приюта для странников?»

Он вспомнил многозначительные взгляды, что ловил на себе во время ужина. Можно было смело давать голову на отсечение: хозяйка пансионата в это позднее время тоже не спит, мучимая примерно похожими мыслями, правда, несколько более приземленными и прагматичными. А если даже и спит, то никоим образом не будет возражать против такого пробуждения.

Он еще раз внимательно прислушался к себе. Идти будить владелицу этого заведения совершенно не хотелось. Однако...

Сон к Киру все-таки пришел, но и там безраздельно властвовала таинственная незнакомка из Зиальга.

На юг

Дорога на южное побережье стала для Кира одним из самых запоминающихся событий в его жизни. Он и Инга Альд пересекли напоенную ароматами цветущих трав бескрайнюю степь и к вечеру подъехали к отрогам Мокрых гор. Весь длинный дневной переход девушка была странно молчаливой, задумчиво разглядывая расстилающийся вокруг пейзаж да изредка бросая не менее задумчивые, короткие взгляды на своего спутника. Кир не пытался вызвать ее на разговор, молча любуясь точеным силуэтом и той ловкостью, с которой его новая знакомая управляла своей довольно сноровистой белой лошадью. На закате дорога резко повернула на запад, огибая встающие на пути склоны. Теперь они ехали среди покрываюших отроги гор рощиц акации и серебристо-зеленой джуды. Невзрачные соцветия последней наполняли воздух сладким, кружащим голову запахом, в который вплетался горьковатый, холодный аромат белой акации, а шаловливый ласковый ветерок иногда добавлял пряные хвойные струи низкорослой арчи, сменявшей своих лиственных собратьев выше по склону.

Они остановились на ночлег возле одного из многочисленных ручьев, стекающих с Мокрых гор и питающих влагой расстилающуюся вокруг них степь. Девушка расседлала лошадь и, пустив ее пастись на небольшой полянке, отправилась к весело журчащей воде. Кир понял, что обустройство временного бивака возложено на его крепкие мужские плечи. Он сбросил вьюк со своего вороного, и конь немедленно направился к белой кобыле, к которой на протяжении всей дороги проявлял весьма недвусмысленный интерес. Кир с легкой завистью поглядел вслед своему скакуну. В мире животных взаимоотношения между различными полами решались не в пример легче, чем у людей. Он вздохнул и отправился за валежником для костра, попутно размышляя, как хозяйка белой кобылы воспримет ухаживания жеребца Кира за ее собственностью.

Когда лагерь приобрел обжитой вид, а котелок, водруженный на двух рогульках над костром, начал весело побулькивать, со стороны ручья показалась Инга. В ее волосах сверкали капельки воды, однако девушка занималась не только купанием. Она несла пруток, на который была нанизана пара довольно крупных серебристых рыбин. Подойдя к костру, Инга молча отстранила в сторону Кира и занялась приготовлением ужина. Кир поглядел на уверенные движения девушки и отправился за материалом для лежанок. К тому времени, когда он, используя меч не совсем по назначению, накосил душистой травы, от костра потянуло одуряющим ароматом ухи. Кир сглотнул набежавшую слюну и, взвалив на плечи охапку травы, побрел в сторону многообещаюшего запаха.

Уха, сдобренная какими-то местными травами, о которых Кир не имел никакого понятия, была бесподобна. Как и напиток, что Инга столь же сноровисто приготовила на костре, изъяв у Кира флягу с ирремельским розовым. Кир проводил емкость тоскливым взглядом, но потом был вынужден признать, что сваренный девушкой пряный напиток намного вкуснее и приятнее ординарного розового вина.

— Из тебя вышел бы прекрасный кулинар. — Кир глотнул преобразившееся в руках девушки горячее вино.

— Что тут сложного? — пожала плечами Инга, сидевшая по другую сторону костра.

— Как что?! — изумился Кир. — Во-первых, эта бесподобная уха, во-вторых — вино...

— Всего лишь определенные приправы, — махнула рукой девушка.

— Приправы? А рыба откуда?

— Как откуда? — в свою очередь, удивилась Инга. — Вон же ручей...

— Ручей ручьем, но ее еще надо и поймать. У тебя что, леска с крючком в кармане?

— При чем здесь леска? Рыбу я поймала руками...

— Да? — хмыкнул Кир. — Тогда ты не иначе как на короткой ноге с водяными духами.

— Раз ты так в этом уверен, — улыбнулась девушка, — за тобой посуда. Если я буду мутить воду, духи мне этого не простят.

Заводь была довольно большой. Кир по следам маленьких босых ступней определил, что именно здесь купалась Инга. Он отошел к перекату и принялся скоблить закопченные котелки крупным песком. После того как бока и внутренности походной утвари засверкали первозданным блеском, Кир торопливо разделся и вошел в манящую голубоватую воду. Глубина в этом месте достигала груди. Присмотревшись, Кир различил чуть взблескивающие серебряными боками черноспинные силуэты рыб. Стая была немаленькой, но рыбины кружились в самой глубокой части омута. Кир опасливо оглянулся в сторону костра. Убедившись, что девушка находится на месте и не обращает на своего спутника внимания, Кир нырнул и, открыв глаза, попытался ухватить одно из рыбьих тел. Однако ничего у него не вышло. Стая порскнула в разные стороны, и заводь в мгновение ока опустела. Кир вынырнул и, отфыркавшись, опять пригляделся к глубине. Рыбины осторожно возвращались на привычное место своего вечного хоровода. Кир сделал еще пару попыток, но с огорчением был вынужден признать, что рыбак из него никакой. Он оставил в покое обитателей заводи и выбрался на берег. Вода в ручье оказалась довольно холодной, и на вечернем ветерке кожа быстро покрылась пупырышками.

«Надо же, насколько быстро организм расслабился. — Кир вспомнил свои ежедневные купания в пруду среди поросших виноградом холмов. — Тогда при утренних заморозках нырял и хоть бы хны. А сейчас в Теплый Сезон замерз».

— Ну как? — улыбнулась Инга, когда Кир вернулся к костру. — Водяных духов не разозлил?

— Вроде нет. — Кир подхватил стоящую у костра кружку с напитком и с наслаждением отхлебнул еще горячий, ароматный напиток. — А вот то, что они тебе помогали, — в этом я убедился.

— Это как? — заинтересованно спросила Инга.

— Нырял, нырял за рыбой, но так ни одну и не сумел ухватить, — признался Кир.

— Так их же ловят по-другому, — расхохоталась девушка и, глядя на насупившегося спутника, добавила: — Так и быть, завтра я тебе покажу, как это делается.

Южная ночь, окутавшая бивак, была поистине волшебной. К ароматам цветуших трав и деревьев добавились крупные яркие звезды, зависшие, казалось, над самой головой — протяни руку и достанешь. А звуковое оформление взяли на себя ночные птицы. Оказывается, в здешних рощах этих маленьких, серых, невзрачных при свете дня певцов проживало немереное количество, и уже с наступлением сумерек они начали свои сольные выступления, плавно перешедшие ночью в хоровое пение. Поначалу Кир долго не мог заснуть, и эти рулады даже начали выводить его из себя, но в конце концов дневная усталость взяла свое, и глубокий сон смежил его веки.