Аномалия - Наталья Юнина

– Чего?

– По глазам вижу, что скажешь то, о чем потом будешь жалеть. Поэтому не надо, Эля, – тянет руку к моему лицу и заправляет за ухо прядь волос, на что я моментально реагирую и ударяю его ладонью.

– У тебя осталась упаковка моих ватных дисков. Оставь себе, она тебе еще понадобится. В случае, если еще раз ко мне прикоснёшься, я разобью тебе нос. Вот ватными дисками и заткнешь себе ноздри. В качестве бонуса от меня, – парирую в ответ на его недавний «бонус».

Не знаю, каким образом мне хватает сил покинуть учебную комнату без рукоприкладства.

***

Появляться в доме спустя полгода – непривычно и волнительно. Но есть в этом и большой плюс – это отвлекает от противных мыслей и не дает мне скатиться в слезливую кому. Хотя, это как сказать. Стоит мне только увидеть маму, как разреветься хочется еще больше.

– Что случилось? – не быть мне актрисой, увы.

– Ничего, – ну давай, доведи не только себя, но и ее. – Зачет не сдала. Но это фигня, у меня просто дурное настроение, не обращай внимания. Как малявочка? – быстро перевожу тему, пытаясь сделать беззаботный вид.

– Все нормально. Скажи мне, что все-таки случилось?

– Да ничего не случилось. Я вообще к папе пришла. Мне с ним надо кое-что обсудить.

– Ты меня пугаешь, Эля.

– А тебе нельзя волноваться, так что не пугайся. Все норм. Папа же дома?

– Дома. В кабинете.

– Тогда я с ним немножко поговорю, а ты пока можешь что-нибудь вкусненькое сделать? Ну или, может, просто колбаски достать, – и тут понимаю, что больше хочу почувствовать забытый вкус сосисок. «Будешь себя хорошо вести, получишь сосиску». Сукин сын и в мысли влез. – Или лучше сосиски. У вас же все это должно быть.

– С каких пор ты снова стала есть мясо?

– Со вчерашнего дня.

– Ты беременна?

– Ой, мама. Сама знаешь, что я принимаю таблетки. Какая на фиг беременность? Просто захотелось вернуться к старым привычкам. Жизнь слишком коротка, чтобы не есть мясо. Все равно все умрем. Сколько суждено прожить, столько и проживу. Кстати, ты не знаешь куда делся Вадим?

– Понятия не имею. Зачем он тебе нужен?

– Я пока еще не решила. Не волнуйся, мамочка. Все гуд, – целую маму в щеку и иду к кабинету.

Оказавшись у двери, я понимаю, что превращаюсь в трусливое нечто, гипнотизирующее дверь. Ну и как зайти-то?

– Да входи уже.

Черт! Резко вздрагиваю от папиного голоса, прозвучавшего за дверью. Мысль о том, что он в курсе, что я здесь, стало быть, следит за камерами, немного отрезвляет, и я все же вхожу в кабинет. Нет, все равно трусливое нечто, ибо я не знаю как начать разговор.

– А я сначала не поверил, что тебе голову прострелили.

– Что?!

– Голову, говорю, прострелило стрелой амура.

– Какой еще стрелой?

– Той, которая у голого мальчонки в руках. Бог любви или что-то там, ну тебе всяко виднее.

– Что ты несешь?

– Ну, а как еще объяснить тот факт, что ты, да и молчишь?

– Настроения нет разговаривать.

– И тем не менее ты здесь. Сама. Признаться, я этого ждал гораздо раньше.

А вот я не ожидала, что наша встреча начнется не с претензий – есть ли у меня сестра, а с неожиданных обнимашек. Даже как-то неловко теперь наезжать.

– Ну давай, говори.

– Что?

– Эль, ты же не просто так сюда пришла.

– Да, я хотела спросить, куда подевался Вадим. У него телефон вне доступа.

– Вадим? А с каких пор он тебя интересует?

– Не то, что бы интересует, но я тут подумала, что согласна выйти за него замуж. Хотелось бы как-то это с ним обсудить, – Боже, что я несу?

– Как интересно, – не скрывая сарказма в голосе выдает папа, хлопая по сиденью дивана рукой. Сажусь рядом. – В этом больше нет нужды, Эля, – а вот это самый что ни на есть удар под дых. Это прямой ответ на мой неозвученный вопрос.

– Почему? Вам больше не нужно сливать ваши компании?

– Нужно.

– Тогда, что изменилось сейчас?

– Ну, я, конечно, не образец идеального папаши, но на данный момент с моей стороны будет пошловато, заставлять тебя выходить за кого-либо замуж тогда, когда ты по уши в другом.

– Ничего не понимаю.

– А что тут понимать? Я в твои года уже имел ребенка, то есть тебя. И уже как лет шесть крутил любовь с твоей мамой. Ты же в свои двадцать даже ни разу не влюблялась и была свободна как сопля в полете. Логично, что я хотел пристроить тебя в надежные руки и поиметь с этого свою выгоду. За два года ничего не изменилось, ты по-прежнему была далека от отношений, но сейчас-то все изменилось. Зачем мне твое «согласна выйти за него замуж?». Чтобы пилить меня в будущем, что я разбил твои отношения? Нет уж, уволь. Люби, набивай свои шишки, а если ничего не получится, вот тогда поговорим. Но, так, для справки: совершать импульсивные поступки, прямой путь к ошибкам. Иногда непоправимым. Поэтому, даже если ты в пух и прах разругалась со своим куратором, сначала остынь и не делай ничего под влиянием эмоций, – что меня больше выводит из себя? Произнесенные папой похожие слова или, что он в курсе о наличии в моей жизни Потапова. А, впрочем, плевать сейчас на эту скотину.

– А ты по своему опыту говоришь про непоправимые ошибки, да? Вадим сказал, что у меня есть сестра. Это правда, что ты изменил маме? – и без слов понятно – правда. Папа аж побледнел.

– Сученыш. Неправда. Я ей не изменял. Мы тогда расстались.

– То есть сестры у меня нет?

– К сожалению, есть.

– Ты…ну, как ты мог? Ты же другой! Какой-то месяц и ты нашёл другую?

– Не ори. Какая к черту другая? Я ее знать не знаю. Действовал так же, как и ты на эмоциях, еще и по пьяне. И вообще, это уже не имеет значения, сто лет прошло. Я надеюсь, ты не вздумала ляпнуть об этом маме?

– Об этом ей ляпнешь ты, когда выдашь замуж другую дочку, да? Дай угадаю,