Песни падающих звёзд - Рин Эшоу

с-слушалась… — Казалось, из девочки вышел весь воздух, когда она безвольно осела на пол и прижалась щекой к холодным прутьям клетки. — С раннего утра и до самой ночи помогала ей по хозяйству: мыла, убирала, стирала, полола, поливала, пасла коз, кормила кур… А день назад задремала, пока за цыплятками приглядывала, и нескольких ястреб утащил… Бабушка Наташа рассердилась. Заперла меня в комнате. И я услышала, как она звонила дяде Валере. — Лида заплакала. — Он должен приехать завтра… То есть, уже сегодня. А может, и приехал. Только его там больше никто не ждёт, — девочка нервно хихикнула, а затем, словно внезапно всё осознав, рассмеялась громко и страшно. Как не должен смеяться ни один ребёнок в мире.

Матвей незаметно вытер выступившие слёзы. Свою боль он начал забывать, но чувствовать чужую не перестал. И был рад этому. Мальчик знал, что и дрековак её чувствует, — видел, как тот корчится, когда касается каменных стен пещеры, впитавших в себя воспоминания. И сколько бы это ему не приносило мучений, касаться не перестаёт. Только боль даёт понять, что ты живой. Ещё. Или уже.

Они проговорили до позднего вечера. Матвей со смехом упоминал встречи с местной живностью: оленями, длинноухими зайцами, и даже с лисами. Рассказывал, как они с братом впервые смогли предсказать погоду, рассчитав её по игре ветра в качающихся кронах деревьев. Как Гена, решив подшутить, подмешал в завтрак крепкий настой из ромашки, душицы и лаванды, и Женька, собравшийся на вылазку, заснул прямо на подходе к деревне. И как они впятером учат монстра читать и писать, а у того, хоть он и старается, получается довольно скверно. И как измучил дрековак своим желанием смастерить табурет из всего, что попадётся на глаза…

Многим поделился мальчик, о многом услышал в ответ. Вернувшиеся с провизией ребята обрадовались пополнению в пещере, и принялись с жаром обсуждать планы на грядущие дни. Лиду они, посоветовавшись, решили выпустить из клетки к утру, когда все отдохнут и выспятся. Дрековак в пещере не появлялся — то ли дал возможность девочке прийти в себя и привыкнуть, то ли следовал новому зову.

Через неделю, напросившись с Маруськой на вылазку в деревню, Лида пропала. Маруська тщетно искала девочку, стараясь особо не привлекать внимание местных, и, расстроенная, вернулась в пещеру одна. Ребята, как могли, утешали её, заверяя, что Лида вернётся к вечеру, но сами не верили в собственные слова.

Внезапно объявившийся дрековак — тощий и уставший — даже не обратил внимания на исчезновение ребёнка. Он завалился у ещё тёплого кострища, сгрёб под себя остатки лежалого сена и, постанывая, уснул. По его виду можно было подумать, что существу пришлось оббежать половину земного шара. И кто знал, — может, так оно и было.

Проснулся дрековак спустя несколько дней и, приняв почти человеческий вид, долго пил воду из ведра, поданного Матвеем — тот успел поработать с самодельным фильтром, и теперь горел желанием проверить качество воды на более крепком, чем у детей, организме. Вода дрековаку понравилась, о чём он и сообщил, но Матвей всё равно заволновался: монстр был более тихим, чем обычно. На вопросы не отвечал, в сторону пустой клетки не смотрел, а предложение поучить новые слова отверг, даже не позволяя договорить.

Окончательно он пришёл в себя лишь к вечеру. Тогда же в пещеру, пригнувшись, пробралась Лида, что-то бережно прижимая к груди.

Кроме них никого не было. Гена с Женей отправились на охоту, Матвей ушёл подправить, наконец, дощечку на тропе, а Маруська позвала его младшего брата с собой на скалу слева от пещеры, откуда открывался чудный вид на долину, окутанную мягким светом закатного солнца, — девочка обещала обучить Ваньку рисованию карандашами.

Лида замерла, разглядывая монстра, неподвижно сидящего возле большого камня, служащего столом. Дрековак медленно повернул голову в сторону девочки, и потянул воздух носом. Казалось, что на секунду в глазах его промелькнуло что-то, смутно похожее на радость, но монстр тут же моргнул — и взгляд снова стал колючим.

— Я два дня п-пряталась в собачьей будке, пытаясь х-х-хоть что-то разузнать, и у меня по-получилось, — выпалила Лида, делая шаг вперёд. — Соседки рассказывали д-друг другу новости про с-случай с бабушкой Наташей. Мол, кто-то изувечил так, что п-п-пришлось части тела меж собой сшивать, и в закрытом гробу хо-хоронить. Сын не смог на похороны даже п-приехать — с работы не отпустили. А потом его самого нашли убитым в квартире… сожительницы. Та вернулась — а в комнате кровавая… баня, что ли, — голос девочки стал тише и мягче. — Я не знаю, что это означает. Но знаю, что там ещё надпись была с кучей ошибок. Что-то про равнодушие и… какое-то Лихо Глазастое, которое теперь вечно преследовать будет.

— Одноглазое, — нехотя поправил Лиду дрековак.

— Я сразу поняла, что это ты сотворил. — Лида сделала ещё один шаг, и ещё, пока не оказалась рядом с дрековаком. — И хотела… поблагодарить. Ты обо мне позаботился больше, чем родная семья, когда украл. А теперь и я — вор, — она улыбнулась и высыпала на камень горстку толстых гвоздей, некоторые из которых выглядели так, словно их неаккуратно выдирали из брёвен, а рядом положила старый молоток с треснутой рукояткой. — Вот что смогла достать только. Не успела влезть в гараж к трактористу, а у него, думаю, другие инструменты имеются, получше. Ничего, потом Маруську позову с собой, вдвоём сподручнее. Да и прощения попросить надо бы…

— Для чего это? — хрипло спросил дрековак, не сводя взгляда с принесённых предметов.

Лида искренне удивилась:

— Как это «для чего»? Чтобы сделать табурет, конечно.

Творец танцующих теней

Покружившись перед зеркалом, Вика подмигнула своему отражению и, подкрасив и так яркие губы помадой вишнёвого цвета, бросила взгляд на висящие сбоку настенные часы.

— Чёрт возьми! — ахнув, девушка спешно накинула на плечи джинсовую куртку с вышитым на спине попугаем, застегнула туфли на широком каблуке и, завершив образ нанесёнными на запястья капельками любимого парфюма, выбежала из квартиры.

Уже в лифте она набрала номер подруги и, прижимая телефон к уху свободной рукой, второй пыталась отыскать в сумке проездной на метро.

Подруга ответила не сразу.

— Натусь, привет! — Вика, наконец, выудила билет, затерявшийся между страницами паспорта, и с облегчением выдохнула. — Звоню, как и обещала. Из дома вышла, мы встречаемся в половину второго у входа в парк.

— Не нравится мне эта затея, — в голосе подруги послышалось сомнение. — Почему именно в парк? Ну бред какой-то, кто на