Первомай (СИ) - Ромов Дмитрий

— Деньги вперёд, — уставился на меня он.

— Не проблема, — ответил я и достал из кармана трёшку.

— Куда в центр?

Да хрен его знает…

— К театру. Где такси стоят.

— Бандиты они. Тоже что ли таксист?

Он прижал газ и довольно резко рванул вперёд.

— Нет, отец, не таксист, — ответил я. — На межгород уехать надо.

— А автобус чё? — прищурился водитель.

— Долго, да и поздно уже, не успеваю на последний.

— Куда ехать? В Верхотомск?

— Да. Можешь отвезти?

— Пятьдесят.

— Дороговато, — хмыкнул я. — Расценочки, батя, у тебя, однако.

— Нормальные, — кивнул он, не глядя на меня. — Зато вокруг поста ГАИ объеду, я все пути-дорожки знаю.

— А это-то мне зачем? — нахмурился я.

Он только хмыкнул и плечами пожал. Мол, не хочешь, как хочешь, моё дело маленькое.

— Ладно, — подумав, согласился я. — Согласен на полтос.

Водила ничего не ответил, только кивнул, едва заметно.

— Здесь в Краснокузнецке тоже мимо поста не поедем, — добавил я.

— Само собой, — осклабился он. — Я дело знаю туго. Не дрейфь, не первый день за баранкой.

Пока ехали по городу, по радио рассказывали о предстоящем Всесоюзном ленинском коммунистическом субботнике. За городом сигнал стал сбивчивым, и водила выключил приёмник.

Всю дорогу мы ехали молча. Единственное, что он мне сказал, это то, что нужно доплатить за бензин. Примерно на половине пути мы свернули с трассы, заехали в небольшой городок и заправились. Круглолицая хамоватая королева бензоколонки, похоже, была знакомой моего водителя. Он, к моему удивлению, с ней весело болтал и балагурил, но вернувшись обратно и усевшись за баранку снова превратился в хмурого и неразговорчивого социофоба.

Дорога заняла чуть больше двух часов, и мы въехали в Верхотомск в половине десятого вечера. Как и обещал сумрачный водила, мимо поста ГАИ, мы не ехали. На подъезде к Верхотомску он свернул с шоссе в сторону дачного товарищества и, чуток поплутав, выехал на расквашенную грунтовку, провёз меня вдоль чёрного поля, непонятно как ориентируясь в темноте, и выскочил на дорогу, ведущую из аэропорта в город.

— Батя, ну, ты виртуоз, — покачал я головой, когда мы проехали объёмную каменную композицию с названием и гербом города. Верхотомск.

— Куда ехать-то? — игнорируя похвалу уточнил водитель.

— В кафе «Встреча».

— Показывай, я ж неместный.

— Да ладно, — усмехнулся я. — Любому местному фору дашь.

Он подвёз меня к штаб-квартире Сапфира, молча взял деньги и, не прощаясь, уехал обратно. Я вошёл в кафе и первый, кого увидел, был Мотя.

— Здесь? — кивнул ему я.

Он мотнул головой в сторону Сапфировского стола.

— Где же ему быть-то, мил человек?

— Отлично.

Я прошёл вглубь зала и направился к штабному столу. Атаманша, как говорится, пела и гадала на картах. Говорят, мы бяки-буки, как выносит нас земля…

— Привет, Олег Николаевич, — поздоровался я.

Сапфир бухал. Он поднял на меня тяжёлый взгляд и нахмурился.

— О! Жар, в натуре, пожаловал!

За столом с ним сидели ещё двое смурных и изрядно накачанных водкой урок.

— Сидор, стакан подай, — прикрикнул Сапфир. — Давай, Жар, падай. Это наш пацанчик.

Взгляды его собутыльников были неприятными и холодными. Будто два медведя сидели за столом и примерялись, с какой стороны лучше рвать тело.

— Вечер в хату, граждане разбойники, — кивнул я.

Двое медведей смотрели безразлично. Слова их не интересовали — только горячая человечья плоть. Сапфир громко заржал, реагируя на мои слова.

— Ну, Жар, рассказывай. Да садись ты! Сидор! Где стакан⁈

Передо мной появился гранёный стакан и Сапфир щедро налил в него водки.

— Пей!

— Здоровёханьки будем, — кивнул я и сделал глоток обжигающей жидкости.

— До дна! — зашумел Сапфир, а его собутыльники продолжали молча давить своими бетонными взглядами.

— Олег Николаевич, мне бы с тобой парой слов перекинуться, но сегодня, я вижу, не ко времени пришёл. Так что приду завтра, значит.

— Ко времени, ко времени. Выпь! Выпь, я сказал!

— Да не прессуй, гражданин начальник, я ж спортсмен, забыл что ли?

Он снова захохотал, глубоко запрокинув голову.

— Излагай, чё ты менжуешься!

— При всём уважении, вопрос конфиденциальный.

— Слышь, ты, малыш, — прищурился один из собутыльников Сапфира. — А ты случаем не пидор?

— А ты случаем помело своё привязать не забыл, любезный? — глядя ему промеж глаз, твёрдо сказал я. — Может тебе его укоротить слегонца?

Глаза его моментально налились кровью. И рожа побагровела. Он зарычал и начал подниматься.

— Сядь, Крот, — рыкнул Сапфир. — И помело своё попридержи. Не в цеху, в натуре. Поди, остынь. И ты иди. Давай!

Оба медведя встали и, злобно глядя в мою сторону, пошли к другому столу.

— Ну? — кивнул Сапфир и посмотрел мне в глаза.

Выглядел он в этот момент совершенно трезвым, а глаза были чистыми и сосредоточенными.

— Мне волыну надо, — тихонько ответил я. — Чистую, прям нулвёую. Без следов.

Тот замер, рассматривая меня. Потом откинулся на спинку стула.

— Ну, пионер, ты даёшь, в натуре, — наконец, хмыкнул он. — Тебе тут «Охотничьи зори» что ли? Может быть, эта конура похожа на магазин? Или нас торнадо, в натуре, в Техас перенесло, где живёт девочка Элли и железный гомосек?

— Знаю, что вопрос непростой, — пожал я плечами. — Но к кому с таким вообще прийти можно, если не к тебе? Ты человек уважаемый и…

— Слышь, славослов, в натуре, харэ мне бальзам на сердце лить. А то растаю сейчас, как, сука, мятный леденец.

— Так что, сможешь помочь?

— Не знаю, — пожал он плечами. — Спрошу там у человечка, но это недёшево.

— Понимаю, что недёшево.

— Ну, пей, значит. Молодец, что понимаешь.

— Спорт, не могу.

— Литробол твой спорт, — снова рассмеялся он и крикнул, — Крот, иди обратно, разливай!

В свой двор я зашёл осторожно. Постоял, огляделся, прошёл через арку и огляделся снова. Машины стояли, но милицейских среди них не было. Фонарь над подъездом лил холодный и туманный свет, бледный, как ртуть. Горел, но света давал мало.

Я подошёл к подъезду и взялся уже за дверную ручку, когда вспыхнули фары, стоявшей чуть поодаль машины. Открылась дверь, и я услышал знакомый голос:

— Жаров!

— Ирина Артуровна, вы что ли?

— Мы, — недовольно ответила она и пошла в мою сторону.

Высокие тонкие каблуки застучали по асфальту. Ю кэн лив ё хэт он… В свете фар она была похожа на Ким Бессингер из того самого фильма.

— В гости? — спросил я, зная, что нет, не в гости.

В гости на машине с водителем наши люди не ездят.

— В гости, в гости, — сказала она, подходя ближе. — Кто к кому пока не ясно только. Это что?

Она достала из папки лист бумаги и протянула мне. Я взял его в руки, повернул к свету и увидел свой портрет. Фото, бляха, робот. Оперативно работает товарищ Зубатый, нечего сказать.

— Кто это? — поднял я брови.

— Ага, правда, кто же это? — сердито отчеканила Ирина. — А скажи-ка мне, Александр Жаров, где ты был сегодня начиная с восемнадцати часов?

— Ирина… Артуровна…

— Где ты был, я тебя спрашиваю.

— В постели провалялся, — усмехнулся я.

— В постели! — зло повторила она. — Ну, и кто подтвердит?

— Я, — раздалось позади меня.

Я обернулся. У крылечка стояла Настя.

— Мы с самого обеда из постели не вылезали… — повторила она с вызовом…

28. Ну, и все, над…

Можно было подумать, что возникшая пауза была вызвана недоумением, удивлением или даже непониманием. На самом деле, под прикрытием тишины носились электрические разряды, вспыхивали молнии и зарождались торнадо, закручивая в зловещие воронки недоверие, презрение и гнев.

И всему этому могла противостоять лишь кротость и невиданная дерзость Насти.

— И откуда же вы идёте, и почему порознь? — прищурившись, спросила майор Закирова.