Лед - Павел Корнев

— Хомяк саблезубый, — на полном серьезе ответил Макс.

— Да ну? — не поверил Николай. — Что-то я о них ничего не слышал.

— Их мало осталось. У Форта всех повывели, а они в основном в развалинах домов норы роют.

— Слышь, юный натуралист, ты чай взял? — окрикнул я Макса.

— Нет. Но зато кофе почти полную банку вытряс.

— И то хлеб. — Я помешал закипевшую воду и высыпал в котелок два пакета горохового супа. Мне больше чай по вкусу, но и от кофе не откажусь.

— Там еще шоколадные батончики должны быть. По паре на брата. — Макс достал упаковку галетного печенья, вытащил из кармашка рюкзака ложку и придвинулся к костру.

— Обожди, пока сварится, — остановил я его, не обратив внимания на смешок Николая. Шоколад — это хорошо. Плохо только, что в батончике его мало.

— Угощайся. — Николай протянул Максу открытую пачку сигарет.

— Благодарю, уже два месяца, как бросил, — отказался тот.

— Сила воли у тебя, однако. — Ветрицкий выщелкнул из пачки сигарету и достал зажигалку.

— Сила воли и отсутствие денег — это куда круче, чем просто сила воли.

— Не скажи. У меня друзья, когда курить начинали, говорили: «Курить будем, но только когда угощают», потом начали говорить: «Сигареты можно и купить, но бычки собирать — никогда». Через годик их волновало только сколько табака осталось в окурке и не плавает ли он в луже. — Коля прикурил и начал вертеть зажигалку меж пальцев.

— Если в луже, просушить можно, — поделился опытом я.

— Веселые у тебя друзья, я смотрю, — засмеялся Макс и заинтересовался изображенной на зажигалке Горгоной. — Это что, оберег какой-то?

— Апотропей.

— Хрен редьки не слаще. — Макс сделал вид, что понял, о чем речь.

— И от чего он? — стало интересно мне.

— От гипноза должен помогать, — Николай убрал зажигалку в карман, — и от сглаза.

— А серьга у тебя тоже апо… ну в смысле, оберег? — с невинным видом полюбопытствовал Макс.

— Серьга обычная.

— Тогда зачем нацепил?

— Нравится мне. Что, проблемы? — напрягся Николай.

— Да нет, смотри, ухо не отморозь, — пожал плечами Макс.

— Спасибо за заботу. — Ветрицкий поглубже натянул обшитую кожей меховую шапку с козырьком и выступающими вниз короткими наушниками — судя по фильмам про войну, почти такие носили немцы во Вторую мировую.

— Налетайте, суп готов, — позвал я парней.

Быстро доев суп и выпив кофе с галетами, мы засыпали снегом костер и начали собираться. Пока светло, надо успеть пройти как можно больше. Теперь тащить палатку я поручил Ветрицкому, а сам подхватил его рюкзак.

— Места начинаются глухие. — Я выехал на дорогу и остановился, оглядев парней. — Смотрите по сторонам повнимательней, оберег оберегом, но, если будете переть напролом, он вам не поможет.

— Кстати, а что за тварь Диму уволокла? — вспомнил наконец Макс.

— Думаю, водяной, — не очень уверенно предположил я. Точно не навья или кикимора, те хоть и живут на болотах, открытую воду не любят. Ундины тоже отпадают — болота они не жалуют. А для водяного там в самый раз.

— У тебя-то самого какой оберег? — спросил меня Ветрицкий.

— Никакой, он мне без надобности.

— Как так?

— Уж с мороком я как-нибудь сам справлюсь. — Способности к колдовству у меня не очень сильные, и обучение я только начал, но первым делом новичков как раз учат морок различать.

— Ты колдун?! — уставился на меня Николай.

— Слабенький.

— А колдовству любой может научиться? — загорелся Коля.

— Нет, для этого способности нужны. — Солнце уже начало клониться к горизонту, и я прибавил шагу.

— Жалко, — расстроился парень. Надеялся на другой ответ? Неужели не пытался в Гимназию устроиться?

— В Гимназию обращаться не пробовал?

— Толку-то? Оксану взяли, меня нет.

— Да ты не переживай, — попытался успокоить его я. — Кроме колдунов еще маги и чародеи есть, алхимики опять-таки. У тебя как с химией?

— Никак.

— Тогда чародеи и алхимики отпадают. Вернемся в Форт, познакомлю со знакомым магом. Может, чего и получится, если способности есть.

— А чем маги от колдунов отличаются? — заинтересовался Макс.

— Маги энергию напрямую используют, а колдуны сначала ее в себе аккумулируют, — привел я основное различие.

— Дак маги, получается, покруче будут?

— Заклинания им доступны более мощные — это да, но мобильность у них очень ограничена — слишком уж они зависят от расположения силовых линий. Найдет маг удачное место и оттуда уже ни ногой. Колдунам в этом отношении проще: запас энергии восстанавливается достаточно быстро.

— Если с магами ничего не получится, попробуй на «Западный полюс» заглянуть, — посоветовал Николаю Макс.

— Издеваешься?

— Ты дослушай сначала… Это что-то типа клуба в западной части Форта. Там паранормы разные собираются, — объяснил Макс.

— Кто?

— Ну, пироманты, медиумы, ясновидящие, гадалки, хироманты всякие. Еще телекинезеры. Или телекинетики?.. Язык сломишь, — начал перечислять Макс. — Не ржи, сам видел, как там один парнишка левитировал. Вот это зрелище было, когда он метров с трех прямо нам на стол рухнул.

— Выдохся? — Мне тоже стало интересно. Ни разу левитацию не наблюдал.

— Не, пьяный в дупель был.

— А ты что насчет этого скажешь? — Максу Ветрицкий не очень-то и поверил и решил узнать мое мнение.

— Сходить, конечно, можно, но не думаю, что толк будет.

— Почему?

— Там собираются люди с узконаправленными способностями, других они ничему научить не могут. А те, кто может, задарма делиться знаниями ни с кем не будут. — Я слегка подпрыгнул, утрясая мешки. — Шевелите ногами быстрее, нам еще до Теплой поляны часа три идти, а солнце уже садиться начало.

Постепенно с правой стороны стали вырастать покрытые снегом холмы, которые становились все выше и выше, пока не превратились в отвесную гранитную стену метров в пятнадцать высотой. Дорога шла понизу, и приходилось постоянно задирать голову, контролируя обстановку.

— Вот бы сейчас туда забраться, — как-то мечтательно протянул Николай.

— Ты альпинист, что ли? — удивился я.

— Да нет, мы без всякого снаряжения поднимались. Только пальцы, и все, — вздохнул Ветрицкий. — Сколько не занимался уже, а скалу увидел — и сразу загорелось.

— Ага, как это? Лучше гор может быть только водка? — с серьезным видом поддакнул Макс.

— Ничего ты не понимаешь, — скривил губы в грустной улыбке Николай.

— А кто спорит? — согласился Макс.