Зов Тайрьяры - Наталия Московских

Estar amra verno or'jian koff

Narra daver tur ime meunt

Dessat'ra jara na para nor

Jinne quana parra fert

Я ахнул от восхищения, стараясь не обращать внимания на резкую боль, внезапно обжегшую затылок. Проклятая мигрень началась совсем некстати!

Зазвучал припев, ножом впившийся мне в затылок. Звенящий и сильный голос певицы словно проникал внутрь меня, почему-то воскрешая в памяти видение, приходящее ко мне уже не первую ночь: шум воды за окном, тени, длинный серый коридор и фехтовальщик в черном камзоле, от руки которого я должен был встретить смерть во сне...

Ритм переливался, сливаясь со словами воедино:

Im amra Otrian Tajr'jara

Borro de lerria

Kemso morregrerrii fara

Hara tut de rev'ja

Я явно почувствовал дрожь, и трясущиеся руки не слушались, как я ни пытался их остановить. Боль в голове усиливалась. Я чувствовал, что бледнею, и где-то в глубине души понимал, что всему виной эта проклятая песня.

На слове "rev'ja" (что бы оно, декс его забери, ни значило) голос певицы словно стал в несколько раз громче, заставляя мой внутренний голос кричать: "я знаю тебя! Я знаю тебя!"

- Райдер?.. - обеспокоенно обратился ко мне Роанар.

Я не мог отвечать.

- Deksaz de Otra'ra rev'jaz-gihrz... Forra rhemendaz de Lun, - снова запела девушка, и на этот раз мне не удалось сдержать стон.

Слова ножами впились в голову, я приложил дрожащую руку к взмокающему лбу, закусил нижнюю губу и вскочил с места. Кажется, кто-то из моих друзей вскочил вслед за мной, но мне было не до того. Едва не столкнув скамью, я направился к выходу из трактира.

Бежать! Бежать, скорее. Нельзя это слышать, это... так больно.

Настигающие меня звуки голоса всаживали в пылающую голову все новые лезвия.

- Tzara dameri de koffian mal... Estar fara heke fert, - последнее тянущееся слово буквально погналось за мной, смешавшись с окликом Филисити.

Зазвучал припев, голова полыхнула болью. Я толкнул тяжелую дверь трактира и бросился бежать без оглядки, не разбирая дороги.

***

Я пришел в себя от звуков мягкого голоса, произносящего мое имя. Мне удалось открыть глаза, и я увидел над собой возвышающийся шпиль Kastelarrii de Sanade'ja и звездное небо.

Чья-то маленькая нежная рука провела мне по волосам, и я понял, что лежу на спине, а голова покоится на коленях Филисити.

Я вздрогнул, попытался вскочить, но удивительно сильные руки девушки удержали меня на месте.

- Тише, тише, успокойся. Не надо так резко, - произнесла она. В голосе послышалась улыбка. Филисити говорила удивительно тихо. Видимо, решила, что от громких звуков мне может стать хуже. Обычно так и бывает, но сейчас острая горящая боль в голове понемногу утихала, я сумел восстановить дыхание и сесть на широкую ступень собора. Девушка смотрела на меня с сочувствием, и мне захотелось спрятаться от этого взгляда.

- Филисити, - качнув головой, одновременно проверяя, насколько утихла боль, обратился я, - ты... как здесь?..

На мое счастье звуки собственного голоса никакого дискомфорта не причинили.

Девушка улыбнулась - немного виновато - и пожала плечами.

- За тобой побежала, как же еще? Тебя нелегко догнать. Повезло, что здесь ты... остановился.

Я недоверчиво приподнял бровь, и девушка пояснила, поджав губы.

- Ты потерял сознание, Райдер.

Я. Потерял. Сознание. При приступе мигрени.

Потрясающе...

Мне оставалось только кивнуть. Что со мной происходит, декс меня сожри?

- Что случилось в трактире? - серьезно спросила девушка, склонив голову.

Ее коса распустилась во время бега, и я увидел, насколько густыми волосами обладает наша прекрасная проводница. Сейчас она казалась еще более хрупкой, маленькой и беззащитной, когда до неприличия пышные волосы упали ей на грудь. Но ее внутренняя сила, эманации которой я продолжал ощущать, не давала мне забыть, насколько внешность обманчива.

- Райдер? - снова окликнула девушка. Я, похоже, слишком долго не отвечал.

- Да, я... прости...

Стоит остаться с ней наедине, как мое наработанное в высшем свете красноречие исчезает, как дым. Идиот!..

- Дай угадаю, - усмехнулась Филисити, - ты не знаешь, да?

Я прищурился и чуть склонил голову. Интересно, она пришла сюда поиздеваться надо мной, или какая-то другая причина тоже была?

- На этот раз знаю, - хмыкнул я, - песня не понравилась.

Девушка криво улыбнулась, снисходительно тронув меня за плечо.

- Стало быть, единственный наемник Святой Церкви - тонкая музыкальная натура?

- Выходит, что так, - я сильно выпятил нижнюю губу и развел руками.

Мы обменялись улыбками, но Филисити быстро посерьезнела и заглянула мне в глаза. В сгустившейся темноте взгляд ее снова стал тяжелым, и я уставился на свои руки, чтобы избежать его.

- Серьезно, Райдер, давно у тебя такие чудовищные головные боли?

Правая рука бесконтрольно сжалась в кулак, я прикрыл глаза и неопределенно качнул головой.

- Довольно давно, - только теперь я сумел посмотреть девушке в глаза и выдержать ее взгляд, - у каждого свои слабости. У меня эта.

Филисити хмурилась.

- И часто это повторяется?

- Когда как, - пожал плечами я, на этот раз сказав чистую правду, - разные бывают причины.

- Например, магия Ольцига? - прищурилась девушка.

- Например, она.

Филисити опустила глаза и кивнула.

- А сейчас что послужило причиной? Неужели действительно песня?

Я не знал ответа на этот вопрос, хотя в глубине души был уверен, что так оно и было. Если б я еще мог понять в ней хоть слово...

- О чем она? - игнорируя вопрос девушки, спросил я. Филисити многозначительно взглянула на меня.

- Песня?

- Да. Ты сказала, что ее пели у тебя на родине. Ты, вроде, говоришь на древнем языке? У меня складывается впечатление, что я один не знаю его.

Снова снисходительная улыбка. Обычно я ненавижу, когда кто-то на меня так смотрит, но сейчас готов был искренне улыбаться в ответ.

Девушка вздохнула, испытующе глядя на меня. И почему, когда я говорю, что не знаю древнего языка, мне никто не верит? Неужто у меня где-то на лбу написано обратное?

- Эта песня о Тайрьяре. О том, что воин бредет через непроглядный мрак и ждет честного поединка.

- С кем? - усмехнулся я, - и кому надо, интересно, шляться по берегу Тайрьяры ночью в поисках честного поединка, хотел бы я знать!

Филисити надула губки, как обиженный ребенок, и угрожающе прищурилась.

- Ты собрался народное творчество критиковать, или перевод слушать? - возмущенно спросила она, сложив руки на груди.

Я был вынужден капитулировать, с улыбкой подняв руки над головой, как белый флаг.