Морион. Глава 2 - Анастасия Валерьевна Шмуратко

прихрамывающую походку, Кристина почувствовала, как совесть начинает разгрызать её нутро. Жалобный болезненный стон сломил окончательно.

– Ты не должен был помогать мне! Из-за этого тебя избили! Прости меня, что так вышло, но клянусь, я не хотела этого! Не хотела, чтобы ты страдал! Твоя боль режет меня, словно нож! Что мне теперь делать? Молить тебя о прощении? Никогда! Этого не должно было случиться! Ты не должен был помогать! Ты не должен был приходить! Я не должна быть здесь! Ничего этого не должно было случиться! Мы не должны были встретиться! Боже, но почему мы до сих пор видимся, когда уже столько всего сказано? Это судьба? Какая еще, к дьяволу, судьба? Это попытка доказать себе, что всё кончено! Нет и не будет продолжения у этой истории! И не смотри на меня так, я честно пыталась всё решить, но ты не пошел мне навстречу. Теперь ты избит, и я в этом виновата! Думаешь, я хотела этого? Я хотела, чтобы мы поняли друг друга, чтобы ты всего лишь указал, где правда, а где ложь. Неужели ты не чувствуешь этого? Не чувствуешь, что между нами появилась связь? Даже для меня это очевидно. О, что же я несу?

Глаза сами наполнились слезами, дышать стало трудно, но в то же время душа стала неожиданно легкой. Словно весь мусор, все переживания и страхи вышли наружу, освободив её нутро. Слова могли бесконечно литься из самой глубины, пока Кристина не поняла, что может наболтать лишнего. Глядя на замершего Диму, девушка чувствовала, как невидимая нить медленно начинает окутывать их. Она чувствовала, что своими словами ударила и в его душу, всполошив её. И душа его как будто распахнулась, и все чувства выбросились наружу, настолько открытые, что Кристина могла коснуться их руками и прижать к себе.

– Зря я это сказала, – грустно протянула она. – Мои жалостливые бредни подействуют только на человека, способного понять. Я считала, что ты можешь быть таким, но ошиблась. Сейчас в моей жизни происходит что-то жуткое, мой разум наполовину пребывает в параллельном мире, а наполовину пытается осознать, что оборотни больше не сумеют от меня скрыться. И я чувствую, что меняюсь. И ты это знаешь, но не хочешь открыть мне правду. Если это так сложно для тебя, скажи, я не стану больше приставать. Но в таком случае мне придется найти другой способ понять. Даже если это будет угрожать моей жизни.

Силы ушли, и она ослаблено опустилась на колени, чувствуя моральное истощение. Пусть он знает её состояние, пусть примет решение. Если же оно будет не в её пользу… В любом случае, девушка знала, куда сможет обратиться. Пусть с риском для жизни.

Дима все также пристально глядел на нее, не говоря ни слова. А что он мог сказать? В образе зверя от него можно было услышать только рычание в разных тональностях. Разговор сам сошел на нет, а продолжать вести задушевный монолог Кристина не собиралась более. Всё равно, что биться в глухую неприступную стену в ожидании ответа. Ей ничего не оставалось, кроме как уйти. Снова.

– И ты собираешь уйти? Вот так просто? После стольких слов? Не будь дурочкой.

Голос Димы был настолько громким, словно звучал в самой голове. Девушка вздрогнула от неожиданности, мысли уже начали наполнять ее сознание, но дерзость в его тоне подняли лишь бурю негодования.

– Сам ты дурак! – Кристина хотела сказать это спокойно, но голос от напряжения срывался. – Нечего винить меня в том, в чем сам виноват! Что я сделала? Оказалась не в том месте, не в то время? За что мне такая участь? Ведь я…. Постой! Ты говоришь со мной? Или у меня галлюцинации?

– Нет, с твоим разумом все в порядке, чтобы ты сейчас не подумала. Я говорю с тобой, но это не совсем верное определение. Я передаю тебе свои мысли на подсознательном уровне.

– Что ты делаешь? Не уверена, что правильно тебя понимаю, но, – сердце болезненно сжалось в груди, – ты говоришь со мной мысленно? Разве такое возможно?

– Возможно. Так общаемся мы, оборотни, в зверином обличие. И только мы это умеем.

– Но… я тоже тебя слышу. Неужели ты хочешь сказать, что….

– Не делай поспешных выводов. Я сам удивлен. Услышав однажды твой голос в своей голове, я решил, что просто обезумел от долгой разлуки. Но сейчас картинка постепенно начинает вырисовываться. Что с тобой случилось, как это произошло, и какие вышли последствия. Вот главные вопросы, мучающие меня уже не первую неделю. За эти пару дней ты многое мне сказала, о чем я не желал слышать, пока вновь не увидел тебя сегодня. В ином свете. Да, я жажду понять твою тайну не меньше тебя, но не хотел, чтобы эта история вновь закрутила тебя бездну. Мои старания были напрасны. Поэтому я заговорил. В надежде, что ты простишь меня за грубость. Ведь я так ждал этой встречи, ждал, что мы сумеем поговорить без истерик и скандалов.

Голос Димы в ее голове звучал странно и необычно, то в то же время искренне, от чистой души. Кристина понимала, что это его мысли, а их невозможно скрыть или подделать. То, что говорил ей Дима, чем делился, было чистейшей правдой. И от каждого откровения душа наполнялась искорками надежды и веры, что девушка не ошиблась сегодня.

– Но я думала, что тебе безразличная моя судьба. Почему ты не сказал этого раньше?

– Я пытался, но так и не решился. В тебе жила обида, и я был с тобой солидарен. Сам себя ненавижу за трусость.

– Этого разговора могло не состояться.

Странная ухмылка появилась на лице Димы. Несмотря на его звериный облик, нотки нежности в его взгляде не могли ускользнуть от девушки. Подойдя ближе, Дима осторожно, старясь не напугать и не поранить, провел пальцем по щеке девушки. От этого легкого, слегла грубоватого, но невероятно ласкового жеста у Кристины затрепетало сердце.

– Глупышка моя, неужели ты думаешь, что я бы тебя оставил?

Вопрос был риторическим.

Невзирая на все предрассудки, терзающие ее все это время, Кристина отбросила все свои страхи и обняла его мощную шею, зарывшись лицом в густую черную шерсть. Плевать на прошлое. Плевать на обиды. Главное – миг, в котором она чувствует себя счастливой. И причина ее счастья рядом, обнимает в ответ и всячески успокаивает, не давая слезам вырваться наружу.

Это ее судьба.

Их судьба.

Секунды казались вечностью. Кристина не сразу заметила, как пропала звериная натура, и ее хрупкое тело