Принуждение к контакту - Денис Бурмистров

Что теперь ни гадай, а парня нет в живых. И, в принципе, неплохого парня. Одного из многих, чьи останки лежат по всей Зоне.

Мысли вернулись к Ткачеву. Если не поспешить, то он может вот так… Как Кныш…

Руслан вскочил, судорожно вздохнул, унимая нервную дрожь в груди. Жаль павших, но нужно думать о живых. Он просто обязан выбраться и привести помощь.

Попрощавшись с погибшим сталкером, Руслан поднялся на площадку и собрал все, что ему может понадобиться. Быстро и без аппетита позавтракал. Возблагодарил небеса, что хоть сегодня не тошнило, хотя голова болела как обычно, а от слабости чуть заметно качало из стороны в сторону.

Поверх своего пояса надел ремень Леши, на котором болтались подсумки со сталкерскими «вешками» – болтами и гайками, ими охотники за артефактами выявляли ловушки. Закинул рюкзак Толяна за спину и достал компас.

Если Кныш указывал вчера направление верно, то идти нужно строго на восток. Да и далекий Бердск вызывал в памяти летную карту, по которой пилот примерно мог себе представить, где находится и куда должен выйти.

Немного посидев на дорожку, пилот спустился с часовни и пошагал на рассвет.

Здесь местность отличалась от той, к которой он привык в окрестностях Маяка. Все же ближе к Бердску более развита инфраструктура, если это слово можно применить к провинциальному городку, навсегда застывшему в семидесятых.

Руслан пересек поле, тщательно обходя участки с фиолетовой травой. Уже на самом краю пришлось вернуться и искать обходной путь – там что-то шевелилось в траве, и Громову не было резона проверять что именно.

Сразу после поля пилот прошел сквозь неширокую лесополосу, в которой наткнулся на несколько старых покрышек от карьерных самосвалов. Оставалось лишь гадать, как ребристые покрышки величиной с человека оказались среди деревьев, которые успели сквозь некоторые даже прорасти.

Выйдя на опушку, Громов уткнулся в покосившийся, покрытый бурыми разводами и пятнами плесени бетонный забор. Многие секции оказались повалены, идущая поверху колючая проволока торчала оборванными кусками, ржавая и неопасная.

Первый периметр, опоясывающий изначальную территорию Посещения. Боже, как же ты разрослась-то с тех пор, Зона.

Возле забора Руслан наткнулся на приятную неожиданность – в траве виднелась тропинка, явно сталкерская. По ней пилот вышел на широкую дорогу, пустынную, с глубокими дырами в потрескавшемся асфальте. Должно быть, эта трасса соединяет Бердск и Искитим. И казалось логичным идти прямо по ней, не сворачивая. Но не зря сталкеры выбирали иные маршруты, менее комфортные, но более безопасные. Особенно если вспомнить, что как раз над дорогами любит ловить путников та же «духовка».

Над нагретыми рельсами поднимался горячий воздух, искажая платформу на той стороне. Над бетонными плитами платформы высилась табличка, от времени привалившаяся к ржавым перилам. На табличке, плохо читаемой из-за отлетевшей краски, написано «ст. Морозово». И наклеенный кем-то современный стикер – значок биологической опасности. Он-то и насторожил Руслана, вышедшего из колючего, плотного кустарника.

Время приближалось к обеду, а Громов так и не смог добраться до залива. Путь оказался труднее, чем он мог себе представить. Из-за незнакомой местности и необходимости соблюдать направление приходилось очень тщательно выверять каждый шаг. Особенно трудно было пробираться по дворам близлежащего поселка Бердь, примыкающего прямо к железной дороге. Поселок не стал настоящим чудовищем, как Маяк, но ловушек и в нем хватало. Пощекотали нервы муляжи, которых Громов заметил среди домов. Они, как и все другие «ожившие мертвецы», пришли в свои бывшие дома и день ото дня выполняли лишь им одним ведомый распорядок, пока время не разрушало их. Но местные муляжи уже почти никуда не двигались, им было слишком много лет. Один, практически развалившийся скелет, провожал Руслана взглядом пустых глазниц из покрытого пылью окна. Второй, как настоящий зомби из дешевого фильма ужасов, полз на руках куда-то вглубь поселка – от него осталась лишь верхняя часть торса.

Пробравшись через разваливающийся поселок, Громов вышел к железной дороге. Поднявшись по каменистой насыпи, тут же сбежал вниз – по стальным рельсам гуляли ярко-голубые молнии, ветвистые и стремительные. Они будто шагали по ним, выгибаясь дугой и рассыпая искры.

Зато пилот успел рассмотреть за поворотом серые площадки станционных платформ, расположившихся друг напротив друга. И вот теперь, перебравшись через разросшиеся кусты, он стоял напротив одной из них, разглядывая желтую наклейку на рыжем от ржавчины листе железа.

Громов сделал шажок к рельсам, наступил ботинком на край шпалы. Посмотрел направо, потом налево, словно ожидая внезапного прибытия поезда. Вновь опустил глаза к кажущейся бесконечной стальной полосе, блестящей под солнцем. Немного заросшая травой, но по-прежнему как новая, с навечно оставшимися следами колес тяжелых вагонов. Выглядит нормально, никаких странностей не видно. Но вот эта наклейка…

– Ну, если это шутка! – разозлился Громов и занес ногу.

И не смог переступить. Потому как, а вдруг не шутка?

– Тьфу, зараза! – в сердцах топнул пилот, с шумом развернулся и потопал вдоль рельс дальше, проклиная любителей клеить всякую хрень куда ни попади.

Отойдя на достаточное расстояние от платформ, Руслан присел, внимательно осмотрел железнодорожное полотно, кинул в разные стороны по гайке и прислушался. Даже втянул носом воздух с запахом горячего металла. Выпрямился и перенес ногу через первый рельс. В голову упорно лез образ разорванного пополам сталкера, лежащего в канаве в «порченом» лесу. Вот ведь наклейка, напугала!

Быстренько перебежав путь, Громов застыл на краю насыпи и посмотрел вдаль, приложив ладонь козырьком. Не смог сдержать улыбки.

По эту сторону дороги, за крышами редких деревянных домиков, виднелось нежно-зеленое, обрывающееся в сверкающее синее.

Залив. Дошел.

Откуда только взялись силы, бодрость духа? Практически на крыльях Руслан сбежал с насыпи к небольшому пустырю, на котором догнивали старые маршрутные автобусы. Мимо них, минуя приземистую кирпичную постройку автобусной остановки, шла прямая песчаная дорога.

Проходя мимо пустыря, Громов все еще улыбался от счастья. И не сразу понял, что сделал что-то не то.

Самое опасное для пилота – это приземление. Самое опасное для сталкера – это путь домой.

Руслан так замечтался, что впервые за долгие дни потерял бдительность и не заметил очевидного.

Он стоял на перекрестке двух дорог, его ботинки тонули в мелкой пыли. А вокруг – ни одного человеческого следа, хотя, казалось бы, очень удобное место для перехода. Зато на дороге тонкий рисунок, будто кто-то веточкой водил, рисуя круги и спирали.

– Твою мать, – сквозь зубы выругался Руслан, внутренне холодея.

За спиной зашелестело, и из-под песка начали выбиваться полупрозрачные нити, свиваясь и распрямляясь, словно щупальца выбирающегося из-под ила осьминога.

Громов прыгнул вперед, чуть не упав, и со всех ног понесся по дороге, к сверкающей воде залива. За ним свистело и стегало по земле, словно хлысты пастухов. Руслан не оглядывался, но краем глаз видел, как разлетаются срезанные трава и цветы. Мелькали дома, и пилот молил Бога, чтобы на пути больше не было ловушек.

Что-то сильное, упругое схватило его за ногу. Руслан грохнулся всем телом оземь, из груди с хрипом вылетел воздух. Он заорал, яростно и страшно, когда его потащило прочь от зелено-синей границы Зоны, прочь от спасительной лодки и прочь от надежды спастись. Он вбивал пальцы в землю, словно стальные крюки, пытаясь замедлить движение. Он бился, как пойманная рыба, и пытался дотянуться до ножа.

Тонкая нить петлей накинулась на шею, сдавливая и врезаясь в кожу. Громов схватился за эту невесомую удавку, попытался оторвать.

Он остановился так резко, что его накрыло клубами идущей следом пыли. Руслан не сразу понял, что произошло, по инерции бросился всем телом вперед, толкаясь ногами со всей силы.

Его мягко, но настойчиво подтянули назад, однако больше не тащили.

Пилот приподнялся на локтях и повернул грязное лицо назад.

За ним высился целый лес белых, прозрачных, шевелящихся нитей. Они торчали из земли, из камней, из травы. Они все тянулись к лежащему человеку, но отчего-то замерли, словно в нерешительности, лишь несколько тугих косичек еще оплетали ноги.

А левая рука пульсировала, под кожей ходили тугие валы, похожие на мышцы. Только вот никогда у Громова не было таких мышц, неестественных и подвижных.

Зона каким-то образом изменила ему руку, что-то с ней сделала.

Руслан приблизил бледную, в кровоподтеках и царапинах ладонь к нитям, и те отклонились назад. Он коснулся пальцами пучка на ноге, и тот тут же отхлынул, будто признал своего.

Пилот, не сводя глаз с чуть не прикончившей его ловушки, поднялся, все еще держа руку перед собой как щит, попятился. Его не преследовали, словно Зона потеряла интерес к человеку.