Тень каннибала - Андрей Воронин

- Этой штукой даже ребенок не поранится, - с раздражением продолжал он. - Я тебе говорил, Марат Иванович, заведи ты себе нормальный ножик! Сейчас бы хоть какой-то шанс был, а так...

- Бросьте нож! - потрясая пылающим бумажным жгутом, снова потребовал Коломиец.

От факела оторвался кусок горящей бумаги, плавно проплыл через весь кабинет и опустился Забродову на колени. Илларион осторожно перевел дыхание: в полете бумажка успела догореть, превратившись в невесомый лоскут хрупкого черного пепла.

- Да успокойтесь вы, - проворчал он, - не машите своим фейерверком! Смотрите, бросаю!

Нож был чертовски неудобным во всех отношениях; строго говоря, это вообще был не нож. Поэтому, бросив его, Илларион на всякий случай стремительно нырнул вперед, перекатился через плечо, присел на корточки и лишь после этого посмотрел на Коломийца.

Вид у Владимира Эдгаровича был довольно дикий. Сейчас он напоминал одну из своих сюрреалистических картин. Раскрашенная под бронзу оловянная рукоятка в виде обнаженной женской фигуры со скрещенными на груди руками, казалось, вырастала из его левой глазницы, как какая-то корявая ветка. Илларион метнул нож изо всех сил, и он, наверное, вошел бы глубже, но помешали закрученные спиралью короткие усики гарды. Тем не менее тупое лезвие из дрянного мягкого железа и без того наверняка проникло в мозг: в нем было добрых пятнадцать сантиметров длины.

Коломиец стоял еще целую секунду, глядя прямо перед собой уцелевшим глазом. Потом его колени мягко подломились, и он ничком повалился вперед, накрыв своим телом горящий фитиль. Он с глухим стуком ударился головой об пол, еще глубже вогнав в глазницу дурацкий ножик для разрезания бумаги. Его ноги пару раз конвульсивно содрогнулись, выбив по полу короткую неприятную дробь, и замерли пятками врозь.

Илларион медленно поднялся с корточек и полез в карман. Как ни странно, сигареты остались сухими. Из другого кармана он вынул зажигалку и, продолжая смотреть на Коломийца, со звонким щелчком откинул крышечку. Курить хотелось неимоверно, как после настоящего боя.

- Илларион! - каким-то не своим, почти женским голосом взвизгнул Марат Иванович.

Забродов вздрогнул, посмотрел на него, а потом перевел взгляд на зажигалку в своей руке. Большой палец лежал на колесике, готовясь высечь искру.

- Тьфу ты, черт, - сказал Илларион и выплюнул сигарету. - Извини, Марат Иванович. И на старуху бывает проруха. Давай-ка я тебя развяжу...

***

...Сорокин со всей своей ратью прибыл через двадцать минут. Илларион наблюдал за их прибытием, стоя у распахнутого настежь окна кабинета. Когда снаружи захлопали дверцы и загомонили возбужденные голоса, он обернулся и посмотрел на Коломийца. Каннибал лежал в прежней позе, откинув далеко в сторону левую руку. Из-под его головы расползлась большая темная лужа, а над этой лужей с громким жужжанием носилась разбуженная светом и аппетитным запахом здоровенная черная муха. Некоторое время Илларион наблюдал за ее беспорядочным полетом, а потом отправился встречать Сорокина, который обещал привезти ему сухую чистую одежду. Курить ему хотелось по-прежнему и даже еще сильнее, но в теперешнем виде это было бы чересчур рискованной затеей.

По дороге к дверям Илларион переступил через тело Коломийца и ненароком вспомнил, что сегодня не только не ужинал, но и не обедал. Интересно, подумал он, неужели перейти на растительную пищу так сложно, как об этом рассказывают?

В данный момент ему казалось, что нет на свете ничего проще и естественнее.