Хобби Сереги Костикова - Евгений Константинов

– Хочешь сказать, что чувствуешь, то есть, знаешь, что Клюев собирается приехать ко мне домой?

Борисыч на плоту усиленно закивал.

– Он сейчас мне позво… – договорить Сереге не позволил телефонный звонок.

– Привет, Борисыч! – выпалил он, схватив трубку. – А вот узнал. У меня интуиция сработала. Приезжай, только особо не торопись, я еще не все доделал. С подполковником Заводновым? Через сколько? Лучше сначала в магазин заверните, а то потом некогда будет… Потому что я назову тебе имя убийцы Виктории Ким и Сергея Скворцова… Оттуда знаю. Говорю же, у меня интуиция сработала. Вместе проверим. Не торопитесь, говорю!

– Так, мелкота! – обратился он к копиям, повесив трубку. – Времени у меня очень мало, поэтому беспокоить можно только в крайнем случае. Что, Шуба? Сделаю я вам поесть-попить, сделаю! Борисыч, ты можешь подать знак, когда Клюев будет подъезжать к дому? В таком случае начинайте прыгать вместе с Любкой и Фуфелом. Отлично!

– Теперь ты, Пан Зюзя, – Серега перенес тетрадь с карандашом на заснеженную поляну. – Еще раз повторяю: лично ты – копия, поэтому за преступления своего прототипа Вячеслава Лисавина не отвечаешь. Никто тебя в Застолье пальцем не тронет, будешь жить, как все. Но для этого ты должен написать в тетрадке признание в убийстве и ограблении инкассаторов. А также – имя и адрес своего подельника-водителя, если есть еще соучастники, тот и их имена. И главное – где спрятаны деньги, и как их вернуть.

Если ты этого не сделаешь… то для начала посидишь на этой заснеженной поляночке, причем, без какой-либо опохмелки. Думаю, это для тебя похуже холода и голода будет. Все, Пан Зюзя, думай и пиши. Только не лги, а то так на этой поляне и останешься…

В первую очередь скульптор разобрал Застолье по платформочкам и убрал их в сервант. Эти торопливые разборки-сборки ему действительно порядком надоели, и Серега решил для себя всерьез задуматься о потаенной квартире Влада Мохова. Но это после, когда все наладится. А сейчас необходимо срочно привести композицию «Охотники на привале» в завершенный вид.

Работал Серега споро, пальцы так и мелькали над лесной опушкой, укрепляя на своих местах уставших, но довольных охотников, суетливого русского спаниеля, знатную добытую дичь, элитные ружья и симпатичные грибочки, последним из которых оказался красавец-мухомор.

Утерев с лица пот, скульптор отставил композицию в сторону, сбегал в ванную комнату помыть с мылом и вытереть насухо руки. Затем причалил плот к острову, и принялся лепить еду-питье для живчиков-копий. Он все успел сделать вовремя и пару раз чихнул, «оживляя» сотворенные продукты сразу после того, как Борисыч с Любкой и всеми остальными запрыгали, давая знать, что капитан Клюев вот-вот заявится к нему домой.

– Так, мелкота, когда придут гости, постарайтесь первое время не шевелиться. Типа, вы обычные пластилиновые фигурки. Чуть позже, когда я им все объясню – делайте, что хотите. В смысле – ведите себя естественно. Борисыч, с минуты на минуту тебя увидит твой прототип, постарайся произвести на него приятное впечатление. Хотя, что я говорю…

Прежде чем идти открывать дверь, Серега Костиков позволил себе достать из холодильника запотевшую баночку пива, открыть ее с характерным пшиком, и сделать несколько жадных глотков.

Он слегка опешил, увидев на пороге Клюева не в привычной глазу милицейской форме, а с ног до головы облаченным в охотничье обмундирование, да еще и с зачехленным ружьем, висевшим на плече, – как полагается, стволами вниз. Вслед за капитанов в квартиру ввалился Заводнов, собственной персоной, при полном охотничьем параде и тоже с зачехленным ружьем. Глядя не него, Сереге в первый момент даже показалось, что это пластилиновый подполковник вдруг увеличился в размерах и ожил – настолько походила копия на прототип.

– Ну, здравствуй, скульптор Шуба! – протянул для пожатия руку живой подполковник.

– Здравия желаю, Владимир Иванович! Милости просим, проходите, сапоги можно не снимать…

– Капитан-то наш, Юрий Борисович, доложил, что исполнил ты свое обещание, скульптор Шуба. Сделал, что я просил, да?

– Я свое слово держу, Владимир Иванович, – Серега пропустил гостей в комнату, подхватил со стола композицию «Охотники на привале» и протянул на ладони подполковнику под нос. – Вот. Уж не знаю, понравится ли вам…

– А-а-ха-ха-ха! – зашелся в радостном смехе Заводнов и впился в композицию заблестевшими глазами.

– А-а-а-а! Товарищ генера-а-ал – прям, как с картины!!! А Гидаспов-то, Гидаспов каков, интеллигент, блин! – Заводнов смахнул со своей головы украшенную пером шляпу, снял с плеча ружье и, не глядя, протянул назад – Клюеву.

– А я-то, я! Надо же, – разливаю! Все, как положено, как на самом деле происходит! И собачка!!! Ты откуда про мою спаниельку узнал?

– Это все он рассказал, – кивнул скульптор на Клюева и поставил композицию на стол – для надежности. – Вы присаживайтесь, Владимир Иванович.

– Ну, прям, как живая, красавица моя! – Не отрывая взгляда от композиции, присел подполковник на подставленный стул. Залез во внутренний карман куртки, выудил из ее недр плоскую металлическую флажку, отвинтил крышку, громко выдохнул и надолго присосался к горлышку.

– Да-а-а, скульптор Шуба, порадовал, порадовал! Держи-ка, вздрогни, – протянул он скульптору флажку.

Скромничать Костиков не стал, коньяк во фляжке оказался хороший.

– Я сейчас, – вспомнив, что в холодильнике оставался лимон, Серега пошел на кухню. Клюев – за ним:

– Что ты там про убийцу и свою интуицию плел?

– Борисыч, – обернулся к нему Костиков, – дело очень серьезное. Я сейчас покажу вам кое-что необычное. Очень прошу – сразу не возбухай, выслушай, попробуй понять, проникнуться.

– Ты о чем, Шуба?

– Сейчас все узнаешь. Главное, чтобы Завод сразу не взбрыкнул. При необходимости убеди его тоже проникнуться.

– Да я вообще не понимаю…

– Тогда просто молчи и не перебивай! Добре, Борисыч?

– Добре, блин…

– Вот, Владимир Иванович, – вернувшись в комнату, Костиков поставил перед Заводновым тарелки с нарезанными дольками лимоном, колбасой и три стопочки, которые тот взял на себя труд наполнить.

– Да-а-а, скульптор Шуба, у меня просто слов нет. Ну, давай – за твой талант, – поднял он стопочку. – Капитан, присоединяйся. Ты же не за рулем. Ну, вздрогнем!

Они выпили. Закусывая долькой лимона, Заводнов наконец, оторвался от созерцания трех охотников и переключил внимание на треугольник платформочек на противоположном крае стола: пустой бревенчатый плот, заснеженную поляну со стоявшим посередине Паном Зюзей с тетрадкой в руках и песчаный остров-пляж, на котором две женщины и четверо мужчин сидели кружком и завтракали.