Странный приятель.2 - Егор Чекрыгин

По окончанию речи короля, собравшаяся вокруг толпа, выразила свое одобрение монаршьей мудрости и щедрости, радостным ревом. А солдаты, дружно отсалютовали своему Монарху и толпе, мушкетами с примкнутыми штыками, вызвав еще более восторженный рев.

Когда рев стих, Военный Министр, на время переквалифицировавшийся в Верховного Жреца, провел молитвенную службу, и принеся в жертву богам хлеб и вино, освятил особый Свиток с описанием сего Великого Подвига, коей свиток, отныне будет хранится в главном Храме Предков, дабы Слава о разгроме Тинда и походе домой, жила в веках.

На следующий день, все старшие офицеры чином не ниже майора, в круг которых, затесалась и парочка первых лейтенантов, были приглашены на прием к Королю.

…Ренки впервые смог увидеть ЕГО столь близко. Он прошел мимо, буквально на расстоянии вытянутой руки, и несмотря на весь восторг, переполнявший его душу, Ренки еле удержался от того, чтобы не потрогать того, кто олицетворял собой все величие и силу славного королевства Тооредаан.

…И если бы потом Ренки спросили бы — был ли король стар или молод, высок или низок, красив или уродлив… — к своему стыду, Ренки бы наверное ничего не смог, ответить. — Ведь это был Король! Тот самый, с чьим именем на устах солдаты бросаются в бой, ради которого терпят лишения и тягости походов и мирной жизни… Почитать которого словно некое божество, мальчишку, из обедневшего рода благородных оу, учили едва ли не с младенчества!

…А вот оу Готор, был лишен какого-то особого пиетета по отношению к монаршим особам, и он увидел перед собой, уже довольно немолодого человека, с обрюзгшим лицом, и какими-то устало-равнодушными глазами.

Он проходил мимо строя восторженно пялящихся на него вояк, говорил какие-то дежурные фразы, поздравлял, отпускал комплименты, но при этом словно бы был мыслями где-то очень далеко отсюда.

И лишь встретившись с заинтересованным взглядом некоего дерзкого первого лейтенанта, король даже немного вздрогнул, вгляделся попристальнее в глаз наглеца, задумался, словно бы что-то вспоминая, потом понятливо кивнул, и пошел дальше — поздравлять, говорить дежурные фразы, и отпускать комплименты.

— А он не так-то прост… — Пронеслось в голове у Готора… — И вовсе не рохля, каким кажется на первый взгляд.

Затем состоялся не то бал, не то банкет… — Все ходили по большой зале с бокалами вина в руках и крохотными тарелочками с закусками, играла музыка, но никто почему-то не танцевал.

Многочисленные придворные, чувствовавшие себя тут явно как дома, пялились на застенчиво жмущихся по углам вояк, и опускали комментарии по их поводу.

Впрочем — грань приличия никто не переходил, все старались быть очень милыми и вежливыми, но Ренки, вдруг вновь почувствовал себя порученцем полковника оу Дезгоота, которого штабные офицеры гоняют за вином, а то и заставляют подметать полы в штабе…

— Ну-ну, юноша… — Вдруг раздался откуда-то сбоку, знакомый голос. — Не стоит так хмурить брови, и яростно цепляться за шпагу… Вы больше не на войне!

— Извините дама Тиира… — Обернувшись, от отвесил не самый ловкий поклон. — Что не заметил вас… Э-э-э… вероятно сияние вашей красоты, затмило мои глаза!

— …Неплохо, молодой человек … для начала! — Улыбнулась дама Тиира, и впрямь выглядящая сейчас настолько ослепительно, что даже затмевала собой стайку юных фрейлин, толпящихся за спиной. — Только в следующий раз, отпуская комплимент даме, не стоит стоять с таким видом, будто вы боитесь что она вас покусает. Мы тут не столько зубастые, сколь языкастые… и наши уколы, шпагой не отразить.

…Кстати оу Дарээка, — на вас чудесный мундир, однако шпага выглядит бедновато, есть какие-то особые причины, почему вы сейчас взяли ее с собой?

— Э-э-э… Дама Тиира… моя шпага и впрямь смотрится бедновато, но она дороже многих других в этом зале… Это достойнейший клинок работы олидских мастеров, с рукоятью обернутой шкурой черного катрана. Она досталась мне…

Следующие минут десять, Ренки рассказывал историю того как ему досталась его знаменитая шпага, в процессе чего несколько расслабился, и почти перестал пугаться грозной дамы Тииры из рода оу Гии — Первой Дамы Королевского Двора, и стесняться ее свиты.

— О боги… — Стыдливо потупив глазки, нежно прощебетала одна из девушек свиты Перовой Дамы — Это же просто роман какой-то… — Темная ночь, разбойники, благородная дева в опасности, и храбрый оу бесстрашно бросающийся ей на помощь… — После чего, как бы невзначай провела пальчиком от лиловых лент вплетенных в волосы, вдоль длинной шеи, к жемчужному ожерелью, почти утопающему где-то в глубинах весьма глубокого декольте. От чего Ренки, почему-то бросило в жар. — Очень романтично, не правда ли??? — Вновь прощебетала она, стреляя глазками в весьма бесстыдной манере.

— …И тем не менее, вся эта история — чистая правда… — Веско вставила дама Тиира, и усмехнувшись, добавила. — …Так значит это ты мне тогда дружок подгадил, испортив великолепную интригу? …Ладно, я не в обиде. С моей стороны, было бы нехорошо обижаться на столь великого героя, из-за такой мелочи.

… Кстати… — Как бы спохватилась дама Тиира. — Позвольте, юные прелестницы, представить вам благородного оу Ренки Дарээка — известного героя, и моего дальнего родственника! — А это… — Далее дама весьма церемонно перечислила всех прелестниц поименно, как бы давая понять, что это не просто дань вежливости, а ритуал вхождения в Придворный Мир. (В ответ Ренки каждый раз отвешивал церемонный поклон, очень надеясь что не перепутал угол склонения головы, и время удержания подбородка в нижней точке… ведь придворные поклоны, это целая наука!!!), А потом уже Первая Дама добавила, вновь переходя на прежний, веселый тон. — А теперь — брысь отсюда негодницы, мне надо перекинуться с племянничком парой слов…

— Ну вот дружок… — Сказала она, когда девицы стремительно разбежались по залу. — Сейчас эти свиристелки, разнесут всем весть, что ты мой родственник, которому я оказываю свое покровительство. А значит — очень многие из здешней публики захотят выразить тебе свое безграничное восхищение твоим подвигом, поздравить с будущими наградами, и набиться в друзья. …Льстить будут безбожно, при этом старательно выискивая в тебе слабые стороны и присматриваясь куда бы можно воткнуть нож.

Впрочем — это будет всякая мелкота, на которую не стоит обращать внимание. По настоящему опасные хищники — торопиться не будут. Они сначала к тебе хорошенько присмотрятся, прикидывая самые вкусные куски, и только потом попытаются сожрать.

…Но проколоться, можно и с этой мелочевкой… А можно и потренироваться на них, отработав навыки светской жизни.

Так что встряхнись, и не веди себя как единственный деревянный пень посреди пустыни. — На лесть не поддаваться, слабости не показывать… Будь мил, льстив и коварен — это оценят. Друзей не заводи — я потом скажу, с кем тебе можно дружить. Никому никаких твердых обещаний не давай. Приглашения не принимай, отговаривайся службой. Не вздумай хамить — тут это почитается за слабость. Вызывать на дуэль тоже нельзя. …Ну разве что кто-то посеет пнуть тебя по заду, или грубо отзовется о твоей матери. — В поединке ты возможно и победишь, но прослывешь никчемным дураком, способным только шпагой махать. А тут ценится несколько иное…

…В общем — сумеешь переподличать этих подлецов — считай, что выиграл первое сражение.

…Да — с этой сучкой Моорииг не вздумай спать. Говорят она недавно кувыркалась в постели с…, короче — тебе это не важно. Важно, что скорее всего, после ночи с ней, лечиться придется не один месяц.

…Вообще — приглашения от дам, пока тоже не принимай. Я потом сама скажу, с кем тебе можно спать. …И не вздумай меня ослушаться, «племянничек»!

Да… Первые шаги по дворцовым паркетам, были тяжелы.

Впрочем, не намного легче было и выдержать натиск провинциального гостеприимства.

Если во дворцах, приходилось все время опасаться что тебя походя втопчут в грязь, или выставят посмешищем… — В высшем обществе Фааркоона, с такой же осторожностью, приходилось делать каждый шаг, дабы невзначай кого-нибудь не обидеть, не показать себя зазнайками и снобами, но в то же время и соблюсти некие границы, не допуская фамильярности и панибратства. ….В конце-концов, многие из этих купцов и чиновников, помнили Ренки и Готора еще простыми сержантами, и даже платили им деньги, за услуги, подчас даже не совсем законного толка. …А ведь приятелям тут еще предстояло жить и жить, а главное — работать с Фааркооном и его жителями. А следовательно — необходимо было сразу создать о себе правильное впечатление.

Так что посещение запланированных провинциальной элитой мероприятий, было не столько удовольствием, сколько необходимой работой. — Набивать брюхо едой, поднимать бокалы, произносить прочувственные речи самим, и слушать многочисленные ответные перлы провинциального красноречия с серьезным и торжественным видом, что очень ценится деревенскими ораторами. И конечно же, прямой обязанностью Ренки и Готора было — развлекать местных дам и девиц танцами, дворцовыми сплетнями, и рассказами о новинках столичной моды. …Ибо, как уже понял даже Ренки — дамы это страшная сила… Они вроде бы ничего не решают сами, отдав эту привилегию мужьям и отцам. Но зато создают такую атмосферу, в которой окончательное решение может быть только однозначным и созвучным с их представлениями о правильном, благородном, и честном.