Ноктюрн для двоих - Елена Озерова

— А тебе не кажется, что теперь уже меня все равно будут связывать с тобой, независимо от того, женишься ты на мне или нет?

Игорь закурил очередную сигарету:

— Кажется. Я пытался тебя оградить, но, видно, плохо пытался.

— Не вини в этом себя. — Лена встала, подошла к нему и прижалась лбом к его плечу. — Это я такая упрямая.

Он обнял ее:

— Жалеешь?

— Ни капельки! Тем более теперь, когда я… Когда у нас родится ребенок. Ты кого хочешь, мальчика или девочку?

Игорь улыбнулся:

— Девочку. Такую же упрямую, как ты. И с такими же чудесными волосами.

— Девочку так девочку. — Она ласково, как котенок, потерлась щекой о его грудь. Но затем сказала решительно: — Значит, так: Славик возвращается через неделю, мы подаем на развод, а потом сразу расписываемся с тобой.

— Ленка! — Игорь посмотрел ей в глаза. — Тебе не кажется, что ты слишком спешишь? Давай я все-таки сначала улажу свои дела, чтобы быть за тебя спокойным.

— А за меня и нечего волноваться. А пожениться мы должны как можно скорее: ты ведь не хочешь, чтобы твой ребенок был незаконнорожденным?

Самой Лене было абсолютно все равно, в браке она родит ребенка от Игоря или нет. Она использовала этот довод как последний аргумент против нежелания Игоря связывать с ней сейчас свою судьбу.

— Ну хорошо, хорошо. — Игорь явно хотел ее успокоить. — Сделаем так, как ты говоришь.

— Обещаешь?

— Слово джентльмена. Только знаешь что? Дай мне месяц срока. Пусть месяц все остается как есть.

— А именно?

— Пока ничего не говори Славе. Я все улажу, тогда и объяснишься, и сразу переедешь ко мне. И вот еще что…

— Что ты еще придумал?

— Может быть, мы все-таки пока не будем встречаться? Я за тебя боюсь.

Он уговаривал ее терпеливо, как ребенка, повторяя одно и то же по десять раз. Но Лена уже не ребенок. Подумав, она сказала:

— Хорошо, первую часть твоего предложения я принимаю, но со второй решительно не согласна. Да я просто умру, если не буду видеть тебя! — Она бросилась ему на шею.

Игорь с улыбкой сдался:

— Ладно, пусть будет так, как ты хочешь. Я ведь этого хочу не меньше.

Лена с сомнением посмотрела на него, но ничего не сказала. Хотелось бы думать, что она его убедила, но полной уверенности у нее не было.

Вечером, уже совсем поздно, когда Лена уходила и Игорь вышел ее провожать, в холле появилась Оксана Антоновна. Очевидно, она весь вечер ждала этого момента. Совершенно игнорируя Лену, Оксана Антоновна обратилась к сыну:

— Игорь, я всегда старалась не вмешиваться в твою личную жизнь, но сейчас это переходит всякие границы. Зачем к тебе ходит эта девка?

Такого Лена не ожидала. Понятно было, что мать Игоря ее недолюбливает, но до оскорблений дело еще не доходило. Она растерянно посмотрела на Игоря. Его лицо окаменело:

— Мама, будь добра уважительно говорить о моей невесте.

— Ах, твоей невесте? — В голосе Оксаны Антоновны была неприкрытая издевка. — Насколько мне известно, твоя так называемая невеста замужем за другим. Может быть, тебе не понравилось слово «девка»? Но порядочные женщины не бегают от мужа по чужим постелям!

Лена сжалась в комок. У Игоря от гнева задергалась щека, но ему удалось сдержаться.

— Мама, — голос его был ровен и холоден, — если ты еще хоть раз позволишь себе заговорить о Лене в таком тоне, боюсь, что ты лишишься сына.

Он взял Лену под руку и вывел на лестничную площадку, осторожно прикрыв за собой дверь. Почти всю дорогу до метро они молчали. Уже прощаясь, Игорь нежно поцеловал ее и сказал:

— Ничего, любимая. И это как-нибудь уладим.

8

Телефонный звонок, которого ждал Игорь, раздался только через неделю.

— Ты все еще упрямишься? Имей в виду, терпение Вука на исходе. Это может плохо кончиться, и не только для тебя одного.

— Подожди. — Игорь старался говорить спокойно. — Передай Вуку, что я хочу с ним встретиться.

На том конце трубки немного помолчали, словно раздумывая.

— Хорошо. Ты знаешь, чем это тебе грозит?

— Знаю.

— Не боишься?

— Зайцы боятся. Так передашь?

— Жди известий.

Через день позвонили опять:

— Вук готов поговорить с тобой. Будь завтра в десять вечера у старого памятника Гоголю.

Игорь догадывался, что это значит: испытание охотой. Те люди, с которыми ему предстояло иметь дело, действительно чем-то напоминали рыцарей средневекового ордена. Они верили не столько в логические объяснения, сколько в силу судьбы и в Божий суд. И если он не сможет доказать свою невиновность, опираясь на реальные факты, придется подвергнуться роковому испытанию.

Ровно в назначенное время он сидел на скамейке за памятником. Народу в этом скверике никогда не было. Полутемный и всегда какой-то грязный, он не привлекал к себе ни москвичей, ни гостей столицы. «Обидно за Гоголя, — подумал Игорь, чтобы отвлечься от мыслей о том, что ему сейчас предстоит. — Почему всегда у нас самые интересные памятники скрывают от народа?» Он-то всегда считал памятник гениальным. Жаль, что его засунули в такую дыру, а на бульваре поставили вместо Гоголя заносчивого идиота. Хотя какая же это дыра? В этом доме великий сумасшедший сжег вторую часть «Мертвых душ»…

— Смотри, пришел все-таки! — Скрипучий голос прервал его размышления. Игорь обернулся и увидел перед собой ничем не примечательного человека лет сорока. Серые брюки, клетчатая рубашка, редкие светлые волосы зачесаны так, чтобы скрыть намечающуюся лысину. Ростом этот человечек был невелик. Да, посланец грозного Вука выглядел совсем непрезентабельно!

Игорь поднялся со скамейки:

— Пойдем?

— Пойдем, если не передумал.

Они пересекли Новый Арбат, по улице Вахтангова вышли к магазину «Самоцветы», свернули в один переулок, потом в другой и остановились у невысокого старинного особняка. Казалось, что здание давно пустует: окна заколочены, у дверей кучи мусора. Человечек кивнул:

— Это здесь.

Игорь недоуменно посмотрел на него. Ну и где же здесь вход? Однако оказалось, что человечек указал не на сам особняк, а на пятиэтажный дом постройки примерно начала века, расположенный сразу за ним. Двор дома и парадные находились с другой стороны, а через арку полуразрушенного особняка вела дорожка к черному входу.

— Иди. Там тебя встретят.

Темнота арки и черная дыра подъезда выглядели зловеще. В подъезде его действительно ждали: два дюжих молодца в черном сразу заломили ему руки за спину, заткнули рот и поволокли сначала вниз по лестнице, потом по коридору с толстыми трубами, еле освещенному тусклыми желтыми лампочками, потом были еще два лестничных марша вниз, и еще коридор… Наконец достигли цели: то ли это был небольшой зал, то ли очень большая комната с низкими потолками и тоже плохо освещенная. Посреди комнаты на грубом табурете сидел широкоплечий бородатый человек в кожаной куртке.