Ариасвати - Николай Соколов

Вглядываясь дальше, наблюдатель заметит, что по всему изумрудному острову, кроме серебряных нитей, прихотливо бегущих со всех скатов горного массива к четырем сторонам острова, — к окружающему его океану, — по всем местам — и на зеленых пятнах лесов и джунглей, и на медно-красных полях и равнинах — рассыпано бесчисленное множество сверкающих осколков громадного разбитого зеркала, из которых большая часть имеет правильную четырехугольную или овальную форму. Эти зеркальные осколки — 3000 искусственных прудов Цейлона, из которых, впрочем, половина уже заброшена. Из последних иные настолько велики, что образуют теперь болота до пятидесяти квадратных верст величиной.

Было время, когда каждый из разрушенных теперь каналов и резервуаров был окружен цветущими плантациями и живописными городками, вблизи которых возвышались величественные ступы и своими великолепными резными колоннами из разноцветного гранита, с карнизами и куполами, с колоссальными статуями Будды и его подвижников и с не менее громадными изображениями индийских божеств, которые мирно уживались рядом с буддийскими святыми.

Как велики были эти сооружения, еще и доныне свидетельствуют их развалины, разбросанные по лесам и джунглям Цейлона. Жетаванская ступа, даже в нынешнем своем состоянии, имеет 300 футов в поперечнике и 249 футов в вышину. По расчету одного английского путешественника[31], чтобы соорудить такую громаду, при современных условиях строительного искусства, потребовался бы труд 500 рабочих в течение 7 лет и по крайней мере — миллион фунтов стерлингов на издержки. Чтобы еще более сделать понятным, какая масса строительного материала потребовалась для этого сооружения, тот же путешественник высчитывает, что из этого материала можно бы построить стену в один фут толщиной и в 10 футов вышиной по всему протяжению от Лондона до Эдинбурга.

В настоящее время большая часть этих городов лежит в развалинах, а от прежних цветущих плантаций сохранились только правильные аллеи кокосовых пальм. Время не пощадило даже такие города, как Анурандхапура, древняя столица Цейлона, славившаяся за пять столетий до Р.X. своим великолепием и многолюдством. Предания говорят о ней, что она была неизмерима, как море, и вся сияла золотыми куполами своих бесчисленных ступ и позолоченными кровлями дворцов. На улицах — был вечный прилив и отлив: слоны, колесницы, кони, толпы народа, как волны, неслись туда и сюда; как ширь океана, раздавались неумолчный говор народа, гул и звон от плясунов, фокусников, певцов и музыкантов с их изогнутыми инструментами. Как велик был город, можно судить по следующим цифрам. От северных до южных ворот города считалось шестнадцать миль и столько же от восточных до западных, в одной Лунной улице было одиннадцать тысяч домов, в числе которых находилось много двухэтажных, остальные три главных улицы города: Царская, Речная и Песочная, не уступали по величине Лунной улице. Все улицы были усыпаны песком, по середине белым, по краям черным. Во многих местах через улицы были перекинуты арки, на которых развевались украшенные золотом и серебром флаги, и по сторонам стояли ниши, где помещались или статуи богов с горящими пред ними светильниками, или вазы с цветами и т. д.

Насколько в этом описании участвует пылкая фантазия Востока, теперь, конечно определить трудно, но современные той эпохе китайские путешественники во многом подтверждают рассказы сингалезцев о своей великолепной древней столице, а ее развалины, занимающие громадное пространство, до сих пор свидетельствуют о баснословной величине города. Но кроме величины города, эти развалины свидетельствуют еще о замечательно художественном совершенстве скульптурных и резных работ, оставленных неизвестными строителями города в назидание и поучение своему забывчивому потомству. В развалинах Анурандхапуры и Золотой ступы только и можно найти те изящные резные колонны, карнизы и изображения, которые способны приковать к себе глаз художника и которым, по рисунку и исполнению, нет ничего равного не только в архаической Индии, но даже и на остальном Цейлоне.

Смотря на эти художественные памятники глубокой древности, затерянные по лесам и джунглям, густо разросшимся на месте разрушенной столицы Цейлона, невольно приходишь к мысли, что в этом городе жила совсем другая раса, чем нынешние обитатели Цейлона, и что эта, быть может, вымершая раса не только стояла на более высокой степени цивилизации, чем современные сингалезцы, но, кроме того, обладала еще таким широко развитым изящным вкусом и таким художественным образованием, до каких далеко самим ultra-цивилизованным теперешним владыкам острова.

Когда "Трафальгар" обогнув мыс Коморин, пересек наискось Палкский пролив и остановился в гавани Point-de-Galle, перед глазами наших путешественников, как в глубине громадной панорамы, развернулась разнообразная картина острова. Прежде всего их поразил своей яркостью господствующий во всей картине зеленый тон: казалось, и земля, и море, и даже небо были окрашены в чудный изумрудный цвет различных оттенков. И этот характерный цвет настолько составляет принадлежность чудесного острова, что даже распространяется на глубину окружающих его морей. В то время, как бесчисленные животные, кишащие в коралловых рощах Аравийского залива, окрашены в яркие — красный, оранжевый, желтый — цвета, все виды, водящиеся у берегов Тапробаны, имеют один общий цвет — зеленый, и этот же цвет они сообщают населяемым ими водам. Поэтому каким то странным диссонансом в этой картине показались нашим путешественникам темневшие на переднем плане грозные стены форта, господствовавшего над городом. За фортом тянулись правильные ряды красивых зданий, впрочем, большей частью в европейском вкусе, еще далее — аллеи кокосовых деревьев и бананов, обрамляющие медно-красные поля и дороги, и наконец, на горизонте, в голубом тумане — центральные возвышенности Цейлона.

Корабль не успел еще войти в гавань, как тотчас же был окружен узкими двойными лодками сингалезцев и более просторными лодками мавров, издавна покинувших для цветущих берегов острова бесплодные пустыни своей убогой родины. На палубу в одно мгновенно ворвалась шумная толпа разноплеменных торговцев-разносчиков, и каждый из них, наперебой с другими, настойчиво предлагал купить имеющиеся у него редкости. Глаза разбегались в этой оглушающей сутолоке. С одной стороны плутоватые мавры расхваливали достоинства своих драгоценных камней, уверяя, что лучших ювелирных вещей нельзя найти в целом свете, и, стараясь, вместо настоящих рубинов, сапфиров и гранатов, которыми славится Цейлон, подсунуть неопытному путешественнику простые стекла в медной позолоченной оправе, с другой — не менее хитрые персы из Бомбея навязывали кашемирские шали и пестрые ткани оригинального восточного рисунка: а здесь сингалезцы со своими дамскими прическами протягивают из-за толпы трости и флейты из благовонного местного дерева, шахматные фигуры и изображения слонов, прекрасно выточенные из слоновой кости.