Государь - Александр Мазин

Михаил понимал также, что опасность может подстерегать и внутри херсонских стен. Стратиг полагал, и не без основания, что он – единственная преграда между обороной и почетной сдачей. Так что берегся патрикий как только мог. Охраняли его одновременно «верные» наемники и преданные его роду соотечественники. Пищу готовили под присмотром его собственной жены и всё равно сначала проверяли на двух рабах, а уж потом приносили стратигу. Ох, непросто быть представителем Автократора в Херсоне!

Но Михаил был весьма далек от того, чтобы впасть в отчаяние. Всё, что от него требовалось, – продержаться нужное время. До прихода помощи из Константинополя. А помощь придет непременно. Херсон василевсу нужен!

Однако русы тоже проявляли упорство. Отчаявшись разбить ворота, они перешли к более долговременному проекту – созданию земляного вала. Согнали к крепости почти тысячу местных жителей и заставили таскать землю. Работали невольники под прикрытием щитов и стрелков-хузар. Каждый день гибло несколько десятков работников, но толку от этого было немного, потому что русы тут же пригоняли новых. Земляной вал рос, поднимаясь и подбираясь к стене… Пока Михаилу не пришла в голову замечательная идея.

Дело в том, что русы строили свой вал исключительно при свете дня, а ночью и землекопы, и их стража, все до единого, уходили в лагерь.

Вот и решил стратиг: почему бы его людям не использовать темное время суток в своих целях.

И в одну славную безлунную ночь даже не калитка – ворота крепости открылись и выпустили большой отряд воинов, сопровождавший изрядное количество рабочих, подобно муравьям набросившихся на земляной вал. До самого рассвета, под прикрытием внимательных дозорных, херсониты растаскивали принесенную русами землю: частью – на укрепление собственных стен, частью – прямо в город. Брали аккуратно, с разных мест. Так чтобы уменьшение осадного вала было не слишком заметно.

И похоже, последнее херсонитам удалось. Взошло солнце, и русы, как ни в чем не бывало, вновь принялись за свою работу…

…А ночью херсониты снова взялись за свою. И на следующий день…

Не будь стратиг Михаил столь низкого мнения об осадных знаниях и способностях русов, он наверняка подумал бы о причинах подобного простодушия. Но – не подумал.

Игра в «больше-меньше» продолжалась до тех пор, пока начальником ночной стражи при херсонитах-землекопах не был назначен Гёдбьёрн. Собственно, она продолжалась и после этого события. Но шансы осаждающих на успех несколько увеличились.

– Крепость он никогда не сдаст, – сказал Гёдбьёрн. – Он хоть и благородный ромей, но храбр. И в преданности господину своему тверд. Если бы не Михаил, старшина городская уже давно бы с вами замирилась. Это же торговцы. Они не о чести, а о барышах думают. А от вас, да и от осады этой им – чистое разорение. Но решают не они, а стратиг. И его воины. А мы ему верны, потому что платит он честно и щедро.

– Не думаю я, что он щедрее Владимира-конунга, – намекнул Сигурд. – Подумай об этом, родич.

– Уже подумал. – Гёдбьёрн погладил заплетенную в косицы рыжую бороду. В бороде этой гнездились вши, коих многие из северян полагали приносящими богатство, а потому выводить не спешили. – Видишь, я здесь, пред тобой. А узнай об этом стратиг – не избежать мне смерти. Но не думай, родич, будто я стою здесь лишь из-за щедрости твоего конунга.

– Ну так назови мне настоящую причину, – предложил Сигурд.

– А она в том, ярл, – мощная лапа Гёдбьёрна сжалась в волосатый кулак, – что я ненавижу ромеев!

Однако не один лишь Гёдбьёрн изыскал возможность пообщаться с осаждающими. Нашелся и другой…

– Настас… – задумчиво проговорил Богуслав. – Да, я его знаю. Да и ты тоже. Священник из булгар. Служил у нас в Киеве. Я у него Причастие принимал. Хороший человек. И достойный.

– И храбрый, – добавил Артём. – Худо ему было бы, если бы письмо попало в чужие руки. Но хотелось бы знать, как киевский священник оказался здесь, в Корсуни.

– Наш отец послал его. Хотел, чтобы тот призвал к нам священников и вероучителей из Булгарии. Чтоб не одни лишь ромеи нам Божий закон несли.

– Считаешь, можно ему доверять?

– Уверен.

– Тогда пошли будить Владимира! – решил Артём. – Медлить нельзя!

– Почему? – удивился Богуслав. – Лето в самом начале. Куда нам торопиться?

– А ты, братец, посчитай, – предложил Артём. – О нашем походе в Константинополе узнали месяца два назад. Куда мы идем – тоже догадаться можно и так, но теперь они точно знают, где мы.

– Не слишком ли быстро? – усомнился Богуслав. – Кораблю от Херсона до Золотого Рога плыть…

– Не до Золотого Рога, а до ближайшей имперской границы. Напрямик через море. А там – сигнальная связь. День – и новости уже в столице. Так что я не удивлюсь, брат, если сюда уже идут ромейские дромоны с огненными орудиями и воинами. А мы уже четвертую неделю землю копаем, как барсуки. По твоему, заметь, предложению.

– Водопровод? – с сомнением произнес Владимир.

В своем огромном шатре он был один, если не считать Габдуллы, который в походе находился при князе неотлучно. Даже тогда, когда князь был с женщиной.

– Допустим, мы найдем эти трубы, – сказал великий князь. – Допустим, мы сделаем, как предлагает этот священник, и разобьем их. Сколько времени понадобится, чтобы корсунцы по-настоящему захотели пить?

– Немало, – ответил Богуслав. – Насчет соленой рыбы он говорит правду. Это и есть главный припас корсунских смердов. Но в городе немало водохранилищ, и можно не сомневаться, что они полны до краев. Если мы разобьем водопровод, то некоторые трудности у херсонитов, конечно, возникнут. Например, от мытья в банях большинству из них придется отказаться, но для питья воды точно хватит. Даже если с неба не упадет ни капли до самой жатвы.

– Мы не можем ждать, – вмешался Артём. – Если город не будет взят раньше, чем сюда подойдут корабли ромеев, будет худо.

– А они подойдут? – спросил великий князь.

– Непременно, – подтвердил Богуслав. – И наверняка раньше, чем у корсунцев пересохнут глотки.

– Я не хочу воевать с императором, – сказал Владимир. – Одно дело – немного поучить, чтоб помнил об обещаниях. А другое – настоящая война. Не думаю, что Господу это понравится.

– Бог на твоей стороне, – заверил Артём. – Его Именем поклялся император, когда обещал тебе свою сестру. Но Бог помогает тем, кто сам себе помогает, а одно я могу сказать точно: если сюда придут огненосные дромоны, то запереть наши лодьи в бухте им будет легче, чем моему жеребцу – помочиться.

– Водопровод, – напомнил Богуслав.

– Ломайте, – решил Владимир.

– Ломать – не строить, – заметил Артём. – Так говорит наш отец. Разрушить мы всегда успеем. Сначала мы его найдем. А там видно будет…

– Хорошая у них жизнь, – проворчал княжий телохранитель Габдулла, когда братья ушли. – Интересная.

– Завидуешь им? – Владимир повернулся к мусульманину. – Тоже хочешь стать воеводой?

– Я – раб, – Габдулла покачал головой. – Кто спрашивает раба о его желаниях?

– Я, – сказал великий князь.

– Нет, воеводой я стать не хочу, – ответил бывший шемаханский сотник Габдулла Безотчий. – Хочу снова стать воином.

Владимир ответил не сразу. Этот человек, так поразительно похожий на его убитого брата Ярополка, был одним из немногих, кому князь не просто доверял – верил.

– Ты нужен мне здесь, Габдулла. А сейчас ложись и спи. Ночь уже на исходе.

– А ты, княже?

– А мне надо помолиться. Как ты думаешь, мы возьмем этот город?

– Иншалла… – пробормотал телохранитель. Он уже спал.

– Нет, – сказал Богуслав. – В эту нору даже тебе не пролезть, не говоря уже обо мне. Жаль!

Братья стояли над старинной кирпичной кладкой, которую только что очистили от земли. Это и был тот самый водопровод, о котором писал Настас.

– Дай-ка сюда! – Артём отобрал у отрока кайло, точным ударом вышиб из кладки крошащийся кирпич и заглянул внутрь. Из дыры тянуло влагой, прохладой, и слышно было, как струится внизу вода. Богуслав был неправ. Проем водопровода достигал полутора локтей в высоту и чуть меньше – в ширину. Сняв доспехи, Артём мог бы втиснуться в эту щель. Но проползти по ней даже десяток саженей – вряд ли. И тут его осенила мысль…

– Дыру заделать, – велел он десятнику. – Аккуратно. Присыпать землей. Чтоб все как раньше было. Пойдем, братец, есть у меня идея…

Через полчаса они стояли в ста шагах от крепости под прикрытием большого щита. Не то чтобы опасались меткого выстрела… Скорее, чтобы не привлекать лишнего внимания.

– Вон гляди, – сказал Артём, указывая на дальний склон рва, насыпанного не столько для защиты крепости, сколько для отвода от города ливневых потоков. – Это он, наш водопровод. Уходит прямо под стену.

– И что с того? – спросил Богуслав. – Шире он не стал, даже уже, а это уже не кирпич, а дыра в скале. Начнем расширять, весь Корсунь сбежится послушать.