Изумрудный шторм - Уильям Дитрих

Если все пройдет хорошо, я должен буду выбросить белый платок – кусок ткани типа той, что мы привязывали к бочкам с порохом в Санто-Доминго. Это будет знак того, что сокровища найдены. И тогда уже Мартель будет решать, стоит ли ему спускаться следом за мной в подводную пещеру.

Я был уверен в успехе лишь наполовину, а потому решил выбить из француза клятвенное обещание.

– Если я утону, вы все равно должны освободить моих жену и сына.

– Согласен, – не стал спорить тот. – Без вас пользы от них никакой. Ну, вот, видите? Я настоящий жантильом.

– Вы интриган.

– Да. Мы с вами похожи, как братья.

И вот я оказался на дне моря вместе со всем оборудованием и едва различал треугольный вход в пещеру и роскошные горгонии возле него, щупальца которых покачивались, словно приветливо приглашали меня войти. Сюда, Итан!.. Не был ли это голос Эзули или какой-то другой сирены, заманивающей меня в смертельно опасную ловушку?

А затем воду сотряс артиллерийский залп.

Я выбросил из мешка пригоршню-другую тяжелых шариков, чтобы обрести больше подвижности и плавучести, а затем поправил водолазный колокол, чтобы лучше видеть, и спустился с каменного подводного плато, на котором стоял.

И тут течение подхватило меня и понесло к темному входу. Бочка, прикрепленная к спине, царапнула выступ у входа, потом по инерции отскочила к другому краю, снова подпрыгнула на спине, и я погрузился во тьму. Ощущение было такое, точно я падал в какую-то бездонную яму, из которой уже никогда не выбраться.

Но то, что находилось там, внутри, могло изменить мир.

Глава 38

Сперва кругом царила непроницаемая тьма, но вскоре впереди вдруг мелькнуло какое-то голубоватое свечение, словно в этот подводный лабиринт откуда-то сверху проникал свет. Может, именно здесь и вплыл Джубаль, чтобы глотнуть воздуха? А затем вокруг снова сгустилась тьма, чернильная и непроницаемая, как в колодце. И я продолжил плыть вперед, вертя головой в бочке. По моим предварительным расчетам, скала в этом месте была шириной всего в несколько сотен ярдов, а стало быть, пещера не могла находиться слишком глубоко. Но что, если океанские воды пробурили здесь скважину до самого центра Земли?

Лишь мысль о семье, которую необходимо было спасти из плена, удержала меня от паники, от желания дернуть за веревку, чтобы меня поскорее вытащили на поверхность.

А потом я вдруг ощутил рывок и резко остановился. Поначалу я подумал, что это мои компаньоны пытаются вытащить меня наверх. Я вглядывался в окошко, но ничего не видел, кругом по-прежнему царила тьма. Внутри бочки от гнилушки исходило слабое свечение, но можно было разглядеть лишь свои руки. Затем я понял, что трос, очевидно, за что-то зацепился. Я немного ослабил упряжь, опустил голову вниз, в воду, дотянулся одной рукой до троса на бочке и подергал. И трос, в конце концов, отцепился. Можно было продолжить путь.

Я торопливо сунул голову обратно в бочку, где еще оставался воздух, и поплыл дальше, несомый течением, точно листик в сточной канаве, вслепую и почти задыхаясь. Потом натолкнулся на каменный выступ и почувствовал под ногами гладкую поверхность скалы, вернее, ее подводной части. Течение занесло меня в тупик. Кругом была чернильная тьма, и дышать становилось все трудней.

Первым делом я решил освежить воздух в колоколе – подтянул к себе один из бурдюков, сшитых под надзором Астизы, и подвел его отверстием к небольшому пространству над головой внутри бочки. Как только пробка вылетела и я глубоко втянул ртом воздух, в голове прояснилось.

Ладно. Пора заняться делом.

Я освободился от сбруи, сделал еще один глоток воздуха и поплыл наверх, предполагая натолкнуться вскоре на потолок пещеры.

Но вместо этого вдруг вынырнул на поверхность. Я оказался в гроте.

Первые пару минут после этого я жадно втягивал ртом воздух. Здесь можно было дышать! Потом я ощупал каменные стены, к которым прибило водолазный колокол – они были влажными, неровными. Кругом царила полная тишина. Не было слышно ни шума прибоя, ни грохота стрельбы. Я продолжал ощупывать стену и вдруг наткнулся на выступ над водой. Я не осмелился лезть дальше, боясь, что не найду потом то место, где остался колокол. Вместо этого я отсчитал несколько футов, которые прошел, тщательно вымерил оставшееся до бочки расстояние, спустился ниже и почувствовал ее под ногами. После этого я полез в карман рубашки, вынул клочок белой ткани и воткнул его в мягкое свинцовое покрытие бочки – сигнал, что входить, вернее вплывать, в пещеру можно без опасений. И едва я успел сделать это, как ощутил рывок. Водолазный колокол словно ожил, дернулся и стал отплывать от меня, подтягиваемый к шлюпке моими компаньонами. Стало быть, четверть часа прошло.

Подплыв к уступу, я подтянулся и выбрался на него. Да будет свет!

Я вынес определенные уроки из битвы при Вертье и заранее заготовил сверток из промасленной кожи, куда положил кремень, кусок стали, растопку, свечу и бутылочку с фосфором. Осторожно раскупорив ее, выдернул щепку. Она тотчас вспыхнула, и этого оказалось достаточно, чтобы поджечь растопку – шарик, скатанный из промасленного хлопка, и тонкие деревянные лучинки. От них я зажег свечу, и темнота отступила. Я вставил восковую свечу в трещину, и свет ее показался мне особенно ярким и радостным после полной непроницаемой тьмы. Внизу поблескивали воды подземного озера.

Теперь можно было и оглядеться.

Я сидел под каменным куполом, возвышавшимся примерно на пятнадцать футов над уровнем моря. Очевидно, где-то там, вверху, находилась трещина или разлом – результат вулканической деятельности, благодаря которой сюда поступал воздух. Внизу, у моих ног, плескалась вода. А вот позади…

Я обернулся и так и подпрыгнул. У меня за спиной затаился аллигатор. Он улыбался разверстой зубастой пастью, точно терпеливо ждал, когда добыча сама придет к нему из моря – и вот дождался. Зубы у него сверкали…

Весь этот монстр был отлит из чистого золота. Я сразу понял это, а потом заметил, что глаза у зверя сделаны из изумрудов, а в зубы вставлены и поблескивают кристаллы кварца. Длиной он был с мою руку. А за ним, в тени, я разглядел целую гору золота и серебра. Здесь грудой были свалены несметные сокровища – ожерелья и короны, огромные серебряные колеса с какими-то загадочными надписями, фигурки животных, усыпанные драгоценными камнями… На некоторых ярко, как воды Карибского моря под солнцем, сияли бирюза и жадеит. А по мастерству, с которым они были изготовлены, эти безделушки ничуть не уступали лучшим образцам ювелирного искусства из магазина Нито.

Я нашел потерянные сокровища Монтесумы – вернее, то, что от них осталось. Но эти остатки были сравнимы с богатством тысяч королей. На них, как я быстро прикинул в уме, можно было построить целые армады кораблей, возвести дворцы и кафедральные соборы, нанять огромные армии… Кому только пришло в голову спрятать спасенные сокровища именно здесь?

Ответ на этот вопрос я получил почти сразу же – заметил поблизости горы чего-то белого и пригляделся. Это были кости, множество костей. Человеческие скелеты сгрудились вокруг клада, точно солдаты в лагере у костра. Черепа смотрели на сокровища словно с упреком, а плоть и одежда давным-давно сгнили.

Стало быть, беглые негры так и не вернулись из этого похода. Были ли они убиты, чтобы никто не узнал их тайну? Или утонули во время прилива? Или же, как предположила Астиза, пожертвовали собой, решив скрыть свою находку, чтобы человечество не могло воспользоваться ею в опасных целях?

Сплошные догадки.

Я точно знал только одно: что не имею ни малейшего желания присоединиться к этой молчаливой страже.

Я подполз поближе, чтобы внимательнее разглядеть спрятанные предметы. Здесь были невероятной красоты металлические маски, усыпанные жадеитами сабли и золотые ожерелья, тяжелые и толстые, как ошейники рабов; были игрушки из чистого золота на крохотных колесиках, были слитки из этого драгоценного металла, сложенные, как кирпичи… Я подозревал, что конкистадоры просто расплавили множество бесценных изделий древнего ацтекского искусства для удобства, чтобы было легче отправить золото морем.

И, наконец, я обнаружил среди этих богатств странные треугольные предметы, назначение которых было непонятно: какие-то механизмы в форме колбасок с отходящими от них дельтовидными крыльями и крохотными фигурками людей в шлемах. Таких хитроумных штуковин мне еще никогда не доводилось видеть, хотя отдаленно они напоминали «гуся» с полотняными крыльями в Фор-де-Жу, которого тот безумец Джордж Кейли запустил там в воздух.

Короче говоря, это были летательные аппараты – может быть, один из их вариантов.

Возможно, Мартель оказался прав. Неужели здесь достаточно деталей, позволяющих этим авантюристам-французам построить аппарат, способный перелететь через Английский канал?