Великолепная маркиза - Жюльетта Бенцони

Гражданина Агриколя и его спутницу это мало интересовало, они шли достаточно быстро и вдруг наткнулись на Анжа Питу в форме солдата Национальной гвардии. Он оперся на парапет моста Турнан и задумчиво рассматривал здание мебельного склада. Но де Бац ничего не знал о его возвращении. Забыв о своей роли, он обратился к молодому человеку своим обычным голосом, в котором слышались суровые нотки:

— Вы вернулись? Почему же вы немедленно не пришли ко мне?

Застигнутый врасплох, Питу резко выпрямился, от его расслабленной позы не осталось и следа. Он увидел перед собой старика в очках, седые волосы торчат из-под красного колпака, босые ноги обуты в тяжелые сабо, поношенная карманьола едва сходится на толстом животе. Только карие глаза, столь хорошо знакомые ему, сверкали от гнева за стеклами очков. И потом этот неповторимый голос!

— Мы приехали только вчера вечером, — ответил Питу с изумлением. — Я собирался вас навестить, но сегодня утром мне пришлось заступить на службу.

— Мы? Так вы привезли ее с собой?

— Разумеется, иначе меня бы здесь не было. Мне казалось, я говорил вам, что последую за ней всюду, даже если она откажется возвращаться, потому что эти люди представляли для нее опасность.

— Следовательно, вы бросили дело, которому якобы служили, ради этой непостоянной женщины? — с горечью заметил де Бац.

— Эта женщина не отличается непостоянством, она всего лишь несчастна… И она последовала за мной с радостью. Кстати, я успел вовремя. В ту ночь войска уходили из Анса.

Пока на них никто не обращал внимания, но Лали, зорко смотревшая по сторонам, решила, что это долго не продлится.

— Не выпить ли нам винца? — предложила она. — Ничто не сравнится с хорошим кабачком, когда нужно поговорить о делах.

— Я бы пропустил глоточек с огромным удовольствием, гражданка! Но мне дежурить еще целый час. Идите и промочите горло без меня! — жизнерадостно предложил Питу.

— Вечерком увидимся, — де Бац вспомнил о своей роли. И все-таки он не утерпел и спросил:

— Где она?

— У герцога Нивернейского, но там она не может оставаться. И у меня ей жить нельзя, и все из-за моей квартирной хозяйки…

Не ответив ему, гражданин Агриколь махнул на прощание рукой и увел за собой Лали. Питу смотрел, как они исчезают в толпе, и думал, что же предпримет барон в отношении Лауры. Будет ли он вновь заниматься ее судьбой или предоставит бывшую маркизу де Понталек самой себе? В любом случае, с мнением молодой, женщины ему придется считаться.

Накануне вечером, когда дилижанс из Шалона высадил их на углу бывшей улицы Сен-Дени, Лаура наотрез отказалась возвращаться в дом барона в Шаронне.

— Он может подумать, что я приползла просить прощения. А мне не в чем себя упрекнуть. Я бы с радостью увиделась с Мари, которую искренне полюбила, но я уверена, что в глубине души барон только рад, что избавился от меня.

Этот вопрос Питу уже не один раз задавал себе самому, но так и не находил на него ответа. Никто не мог похвастаться тем, что знает, о чем на самом деле думает барон Жан де Бац. Питу без возражений усадил Лауру в фиакр и отвез ее на улицу Турнон, полагая, что это не самый плохой выход из положения. Герцог Нивернейский был в курсе произошедших с Лаурой перемен. Если старика случайно не окажется дома — благодаря его предусмотрительности и щедрости герцога не беспокоили и даже не отправили в тюрьму после 10 августа — или выяснится, что он уехал в эмиграцию, то молодая женщина может занять дом Джона Поль-Джонса, родственницей которого она являлась согласно легенде, придуманной для нее де Бацем. Если же герцог окажется дома, то Лауру он примет с большой нежностью. А именно в этом бедняжка больше всего и нуждалась…

Но герцог Нивернейский, встретивший Лауру, ничем не напоминал того бодрого и живого человека, которого она навещала, вернувшись из Бретани. Перед ней предстал старик, сломленный горем. Да, убийцы не тронули его во время сентябрьского террора, но они убили его зятя, герцога Бриссака, который занял в его сердце место умершего сына. Бриссака, ранее командовавшего конституционной гвардией короля, арестовали в Орлеане, доставили сначала в Версаль, а потом привезли в Париж. 9 сентября на углу улиц Оранжри и Руаяль ревущая толпа обрушилась на повозки, в которых везли арестованных, и всех перебила. Бриссака к тому же хорошо знали в городе королей. Было известно и то, что он стал любовником все еще обворожительной госпожи Дюбарри, бывшей любовницы Людовика XV. Кому-то в толпе пришла в голову отличная мысль. Убийцы направились кортежем к маленькому замку в Лувесьенне, где она жила до сих пор, несмотря на то, что ее дом был разграблен и хорошо осведомленные воры вынесли все ценное. Негодяи прошли по аллеям парка. Одно из окон маленькой гостиной, где сидела госпожа Дюбарри, оказалось открытым. И они бросили к ее ногам окровавленную голову того, кто был ее последней и самой чистой любовью…

— Когда наступила ночь, госпожа Дюбарри своими руками похоронила голову в саду. Бедная женщина чуть не сошла с ума от ужаса. — Рассказывая эту страшную историю опечаленной Лауре, герцог плакал. — Бедная, бедная женщина! Она уехала в Англию, но потом вернулась ради него, чтобы снова его увидеть, а вовсе не для того, чтобы найти свои украденные драгоценности… Меня удивляет только одно — почему они не убили и ее тоже?

Лаура не знала, что на это ответить, и молча слушала бесконечный рассказ, где нежные воспоминания о далеком прошлом сменялись воспоминаниями о более близких днях, когда герцог приходил на улицу Бельшас, чтобы давать уроки английского совсем юной женщине. Питу слушал это с тревогой. Он даже хотел увезти Лауру, когда услышал, как герцог, совершенно забыв все, что ему говорил де Бац, продолжал называть молодую женщину Анной-Лаурой и спрашивать, нет ли новостей от ее супруга маркиза де Понталека.

— Вам нельзя здесь оставаться, — прошептал Анж на ухо Лауре. — Этот старый господин вас очень любит, это очевидно, но он постепенно теряет разум. Вы можете оказаться в опасности.

— Дайте мне побыть здесь два-три дня. Я так устала, друг мой! Мне хочется только одного — спать, спать, спать… И потом, Колен и Адель, которые служат герцогу уже много лет, знают, как им следует вести себя со мной. Это такие славные люди! Поверьте мне, опасность не столь велика, даже если герцог временами заговаривается.

Питу не стал спорить с молодой женщиной и отправился к себе, но все его мысли были о Лауре. Он дал себе слово немедленно отправиться к де Бацу. Но не успел Анж войти в дом, как его квартирная хозяйка, бросавшая на молодого человека чересчур нежные взгляды и томно вздыхавшая в его присутствии, сразу же передала ему записку. В весьма суровых выражениях командир его секции давал ему понять, что в интересах самого Питу появиться на следующий день в штабе, если он не хочет лишиться блестящей формы солдата Национальной гвардии. Его слишком частые и длительные отлучки стали вызывать большие подозрения у начальства.