Мальтийский крест - Василий Звягинцев

Вслед за девушками, выждав меньше пяти минут, попарно прошли восемь парней из сопровождавших машин. На вид — не представляющих собой ничего особенного. Возраст — от двадцати пяти до тридцати лет, одеты, как положено, внешность, можно сказать — нейтральная. Ни ярких красавцев, ни заведомых уродов среди них не присутствовало. Трудно вообразить этих довольно культурных юношей обычными бандитами, охотящимися за несколькими золотыми цепочками и даже колечками с бриллиантами. Их машины стоят гораздо больше.

Либо расчёт у них на совсем другой навар, например, похищение с изъятием банковских карт, или требование очень серьёзного выкупа с тех, кто им покровительствует, либо все подозрения Уварова — обычная профессиональная паранойя. Просто собрались ребята подцепить и раскрутить богатых красоток. Без всякого криминала. С далеко идущими планами или, как обычно, на вечерок, а дальше — как получится.

Нет, кем-кем, а параноиком Валерий себя признавать отказывался. Средняя Азия, Варшава, Одесса и все другие события его жизни подобный диагноз категорически отрицали. Что он, не знает, как ведут себя люди, приехавшие поразвлечься за большие деньги и познакомиться с доступными девочками? Знает. А эти явно явились на работу. Оттого и лица собранные, сосредоточенные. Как у артиста в гримёрке перед выходом на сцену. Это шагнув из-за кулис он будет искромётно веселить публику, изображая Фигаро или Тарталью, а пока — настраивается, выращивает «зерно образа».

По Уварову, к примеру — каждому видно — истинный весельчак и бонвиван, вся его сегодняшняя программа — как на ладони. Выпить хорошенько, партнёршу найти, в казино сыграть, не для выигрыша, а нервы пощекотать… Ну и так далее.

Пока его подопечные входили в ритм заведения, он легко перемещался по залам, оставаясь для них невидимым, потанцевал пару раз с девицей, перехваченной у стойки бара, сделал вид, что увлёкся. Барышня и вправду была весьма неплоха, но с Настей и любой из её подруг — никакого сравнения.

Валькирии правильно поступили, рассредоточившись по необъятному, причудливо освещаемому разноцветными вспышками цветомузыки пространству. Оставаясь в группе, они не вызвали бы ничего, кроме никчёмного любопытства толпы и тягостного недоумения возможных претендентов на приятное знакомство. А так желающих немедленно познакомиться, пригласить на танец или за столик нашлось предостаточно.

Наблюдать сразу за пятнадцатью объектами Уварову было тяжело, но в качестве тренировки — очень даже полезно. Он быстро сообразил, почему за девушками приехали не семь, а восемь человек. Восьмой — разводящий, или — диспетчер. Он делал почти то же самое, что и Валерий, но с противоположной целью, естественно. Командовал своим отрядом моментами лично, сближаясь вплотную то с одним, то с другим исполнителем, чтобы бросить несколько слов, то издалека, особыми знаками указывая, что нужно делать, или передавая команды через официантов и барменов.

«Блестящая организация, — думал Уваров. — Действительно незаурядный талант, плюс высочайшая дисциплинированность подчинённых. На большие ставки идут. Пожалуй, мне даже повезло. В смысле расширения кругозора…»

Он выбрал момент, когда Настя с бокалом вина на какое-то время осталась одна, остановившись у колонны напротив эстрады, где почти совсем обнажённые танцоры — высокий мускулистый парень и тонкая в талии, но с весьма развитыми формами девушка исполняли эротический танец в стиле индуистских тантрических культов.

Подружки Вельяминовой незаметно потерялись, возможные кавалеры ещё не успели правильно использовать её одиночества.

— Извините, мадемуазель, — тихо сказал Валерий, подойдя со спины. — Не позволите ли составить вам компанию, хоть ненадолго?

Анастасия вздрогнула, обернулась. Вспышки радости в её глазах, тут же сменившейся прежней суровостью, ему было достаточно.

— Ты? Как же ты нас нашёл?

— Вопрос для «печенега» несколько бестактный, — усмехнулся Уваров. — Как отвечал на подобные вопросы один персонаж старинного фильма: «Стреляли».

— Тут, кажется, не стреляют… — суховато ответила Настя.

Валерий ощутил досаду. «Может, моё появление её только разозлило ещё больше? Хотела повеселиться как следует, в хороводе поклонников, что-нибудь романтически-сумасбродное себе позволить, в духе этого кабака, а тут я припёрся…»

— Слава богу, — ответил он, переходя на служебный тон, — но вполне могут начать и очень скоро.

Коротко, по-офицерски сообщил ей результаты своих наблюдений и размышлений. И тут же заметил буквально в пяти шагах проскользнувшего мимо «разводящего». У него сомнений не осталось, ни малейших: плотно их держат в зоне внимания. Уйти просто так точно не позволят.

— Сейчас я положу руку тебе на талию. Ты её сбросишь сразу, как только я закончу говорить. Не резко, здесь это не принято, но достаточно решительно. Потом проскользнёшь по залам: всем девочкам полная боевая готовность. Но до настоящего сигнала — никаких решительных действий. Вы — отдыхающие, не совсем шлюшки, но около этого. Танцуйте, выпивайте, позволяйте трогать вас руками до крайнего предела… Тихо, не спорь, за нами пристально смотрят. Вариантов я без твоей помощи (нашёл моментик припомнить), насчитал четыре. Первый — бандиты. Грабёж или выкуп. Второй — великосветские альфонсы — самый для вас лучший. Либо они вас продинамят, либо вы окажетесь хитрее. Третий — загранразведки. Четвёртый — люди Катранджи. Пятый… пятый на потом оставим.

— Нет, скажи, — шепнула Настя, незаметно со стороны сжав его ладонь.

— Пятый — это твои любовники меня так решили из расклада вывести…

— Иди отсюда, дурак, хам! — Анастасия отбросила его руку с талии, отскочила на два шага сразу.

— Что и требовалось, подпоручик Вельяминова, что и требовалось, — свистящим шёпотом успел добавить вслед Уваров. — Работай по первому варианту. Злее будешь…

Едва заметно покачиваясь, вполне нормально для часа ночи и десятка выпитых рюмок, Валерий зашёл в туалетную комнату. Шикарно, ничего не скажешь. Мандариновые деревья в бочках, усыпанные плодами. Зеркала от пола до потолка, изысканнейшие дезодоранты витают вокруг отнесённых к самой дальней стене кабинок.

Главное — тихо здесь. Не разрывают больше барабанные перепонки старания вертящих туда-сюда ручки усилителей звукооператоров, и не надрываются саксофонисты и трубачи «живой музыки». Ужас какой-то, а не наслаждение чистым искусством. Как в том анекдоте: «Да повбывав бы усих!»[88]

Подполковник достал пачку сигарет. Он не успел спросить у Насти — есть ли при них оружие? Скорее всего — нет. Платьица слишком тонкие, объятия предполагаются раскованные, и не на задание девчонки сюда шли. Не слишком страшно — затейся что-нибудь — оружия в клубе навалом. Бутылки, бронзовые подсвечники, стальные стойки микрофонов, стулья, наконец. А у него под пиджаком настоящий пистолет, и три обоймы в карманах. Всем хватит!

Сигарета только коснулась фильтром губы Валерия, как белая дверь открылась, пропуская человека. Если б не предварительная подготовка — граф непременно бы рассмеялся. Ну, как по-написанному! В туалет вошёл именно тот, кто его интересовал больше всех. Контролёр-диспетчер.

Неплох, совсем неплох. Рядом с ним Уваров, если со стороны — выглядел слабовато. Только что высокий, а в остальном — хиловат. Как написано в военном билете: «Рост пятый, размер сорок восьмой. Обувь — сорок два».

Вошедший мужчина был намного внушительнее. При одинаковом росте килограммов на двадцать тяжелее, и вся его стать демонстрировала упругую силу и умную мощь. Не какой-нибудь там заводской грузчик или бессмысленный посетитель тренажёрного зала, накачивающий мышцы, чтобы летом на пляжах красоваться. Специалист, боец.

Низкий тёмный ёжик волос, недобрые глаза из-под сросшихся бровей. Тонкие губы, резко очерченный подбородок с глубокой ямкой посередине. Самое интересное — без всякого повода и причины немотивированная злость источалась его личностью и отчётливо воспринималась с десятка шагов. Будь на месте Уварова кто попроще — и в обморок мог свалиться. Тем интереснее.

Инфантильному на вид графу непременно следовало бы как минимум испугаться. Пока что просто так, неизвестно чего. Лица вошедшего и непредсказуемости его действий. Мужик наверняка привык именно к такой реакции — сначала он, безусловно, подавляет волю намеченного объекта, дальше начинается разговор.

Сигарета у Валерия висела на нижней губе, прилипнув фильтром, и он не мог сообразить, как её вставить на место. Руки не знали, куда двинуться, зажигалка не слушалась…

Мужчина улыбнулся, как мог бы улыбнуться бронетранспортёр, щёлкнул своим «Ронсоном», поднеся воняющий бензином язык огня к лицу Уварова. Нет, просто к сигарете. Решив, что сыграно достаточно, Валерий благодарно кивнул, прикурил, затянулся, несколько нервно, впрочем.