Zombie Fallout. Апокалипсис - Марк Тюфо

– Трейси? – неуверенно спросил он.

Я судорожно вздохнула. С губ невольно сорвался всхлип.

– Трейси? – переспросил он.

Он все еще пребывал в море небытия, и я пока не бросила ему спасательный круг. Горло сжалось от нахлынувших эмоций. Мне удалось лишь выдавить пару слов в подтверждение того, что это и в самом деле я. Я увидела, как туманы той битвы, что шла внутри Майка, пронзил луч маяка надежды. С изумлением и восторгом я смотрела на то, как Майк, дюйм за дюймом, отползает от края бездны.

Я яростно обняла его. Я нежно его поцеловала. Я понукала его, заставляя двигаться вперед, мягко шептала ему на ухо и даже кричала, когда казалось, что он вновь сползает в небытие. Медленно, словно скалолаз, карабкающийся из пропасти, он тянулся ко мне. Казалось прошли, тысячелетия. Словно по беззвучному приказу, все дети сбежались, чтобы стать свидетелями необычайной сцены.

Майк прорвался сквозь завесу, словно утопающий сквозь тонкую корку льда, выныривая из глубин зимнего озера. С его уст сорвалась тонкая струйка пара, хотя дом был протоплен до двадцати с лишним градусов. Его легкие судорожно вдыхали и выдыхали воздух, как у человека, только что пробежавшего полуторакилометровую дистанцию с рекордной скоростью. Пот промочил простыню и плед, которыми он был укрыт. Несколько секунд его зубы громко клацали. На миг мне показалось, что сила реакции может его убить. А затем все кончилось – он заглянул мне прямо в глаза, нет, в самую глубину души. Слава Богу, это был Майк… и все же не совсем он. Я не могла точно сказать, что не так. Он либо потерял, либо приобрел что-то в ходе той внутренней войны, что кипела в нем целых три дня. «Ужасы войны – ничто пред горем поражения», спросите у Led Zeppelin[69].

– Спасибо, – тихо шепнул он, нежно целуя меня в губы.

Потом Майк встал, не проявляя ни малейших признаков головокружения или слабости.

– Мальчики, берите винтовки.

И на этом все было кончено. Он поднялся наверх, чтобы переодеться.

Пройдет еще много дней, прежде чем мы решимся обсудить произошедшее. Ему не хотелось возвращаться к тем событиям, даже мысленно, это я знала наверняка. В любом случае, надо было разбираться с неотложными делами, и у нас просто не было времени на то, чтобы спокойно посидеть и поговорить друг с другом. Выживание отнимает все силы, и его нельзя отложить на потом.

Глава 20

Дневниковая запись 17

Бойня начинается

Когда-нибудь я расскажу вам о том, что происходило со мной во время странствий по глубинам небытия, но это зависит от того, что будет в ближайшем будущем. После своего неестественного забытья я очнулся в удивительно приличном состоянии. Я не заметил никаких негативных последствий. Возможно, они проявятся позже. Конечно, я немного похудел и хотел пить, как никогда прежде, но, высосав три огромных стакана воды, почувствовал себя совершенно здоровым, и даже более того. Да, я понимаю, что это прозвучит странно, но первое слово, которое приходит мне в голову – «сила». Может, «здоровый» и лучшее определение, но не такое точное и не настолько значительное. Не знаю. Сейчас у меня нет времени размышлять об этом.

Одеваясь, я выглянул в окно. Предо мной предстало неприглядное зрелище, от которого все внутри меня должно было похолодеть. Тысячи и тысячи мертвецов ковыляли к нашему пристанищу. Винтовочные выстрелы, которые еще несколько минут назад были редкими и звучали вразнобой, превратились в непрерывную безжалостную пальбу. Зомби падали сотнями. Но что толку? Это было все равно, что выжигать муравьев увеличительным стеклом: убей одного, и его место займет тысяча других. Происходящее больше смахивало на пустую трату патронов. Большая часть подстреленных зомби все еще шевелилась. В голову попадали только опытные стрелки, а большинство стрелявших в жизни не нюхали пороха. Дело не шло даже у опытных охотников – раньше им приходилось метить по пятисотфунтовым лосям, а не в двадцатифунтовые человеческие головы. Несмотря на то, что нападавшие были ходячими мертвецами, моим товарищам было все еще очень трудно заставить себя целиться в человека. Чаще они стреляли в корпус, это, по крайней мере, было менее заметно, а, значит, более терпимо.

Единственное, что играло нам на руку – это то, что стоило подстреленному зомби грянуться о землю, как он с большой вероятностью превращался в фарш под ногами орды, бездумно топчущей неудачника. Итак, я принял решение. Я останусь и буду сражаться до тех пор, пока не решу, что бой проигран окончательно. Насчет судьбы Литл Тертл я уже не сомневался, но оставалось проверить, сумею ли я вытащить своих близких невредимыми из этой заварухи. Однако долг, и, что хуже, честь обязывали меня помочь местным и сделать для них все, что в моих силах. Я не собирался бросать их.

Джастин сумел встать с постели, хотя это практически полностью его обессилило. Я застал его, когда он натягивал носки.

– И куда же ты собрался идти? – строго спросил я.

Он поднял лицо, и я невольно сделал шаг назад. Черты Джастина заострились, и это еще больше подчеркивали темные круги под глазами. Кожа на лице местами натянулась, а местами обвисла. Общее впечатление, им производимое, по силе действия равнялось удару под дых.

– Помогать, – ответил он, пытаясь отдышаться после того, как натянул правый носок.

– Единственное, чем ты сможешь помочь – это втянуть нас в неприятности.

Я не хотел, чтобы мои слова прозвучали настолько черство, но так уж вышло. Если бы речь зашла о состязании по ходьбе между зомби и Джастином, куда разумней было бы поставить на мертвеца.

Глаза Джастина расширились от обиды и боли.

– Я просто хочу помочь, пап. Хочу позаботиться о том, чтобы с мамой и Николь ничего не случилось.

– Я тоже этого хочу, Джастин. Но еще меня беспокоит судьба Тревиса, Брендона, Томми, твоя и всех остальных. Ты ведь понимаешь, верно? Я не уверен, что тебя не свалит отдачей при первом же выстреле.

Это его нисколько не утешило. Он смотрел все так же понуро.

– Джастин, если ты унесешь эту коробку с патронами, – сказал я, кивнув на коробку, которую держал в руках, – то я подумаю насчет того, чтобы позволить тебе пойти с нами.

Я все равно не собирался ничего ему позволять, но почему было не дать ему шанс?

Парень с сомнением поглядел на коробку. Если такую доверху наполнить боеприпасами, она будет весить около пятидесяти фунтов. А он с трудом был способен поднять носок, весивший восемь унций.

– Папа? – виновато произнес он.

Я чувствовал его боль.

– Джастин, ты должен остаться здесь с Полом и защищать нашу крепость.

Он прикрыл глаза, признавая свое поражение. Я пересек комнату и взял его за подбородок, заставив поглядеть на меня.