Дверь. Альбом - Мэри Робертс Райнхарт

— Ради Бога, где вы это взяли?

— Неважно, Годфри. Здесь изложено дело. Вот и все.

Таково было положение за день до начала суда. Рано утром приехала Лаура, впервые, может быть, оставившая детей и крайне возмущенная ходом событий. Но она даже на секунду не могла представить себе всю серьезность положения. Она вышла из машины, шикарно одетая, говорливая, а за ней понесли массу всякой клади, без которой она не выезжает даже не сутки.

— Не смотрите на меня. Я выгляжу ужасно, но должна была приехать. Какие глупые и бессмысленные обвинения! Как дела, Джозеф? Здравствуй, Клара! Чарльз велел мне запереть дверь на два замка! На него это похоже! А этот шкафчик здесь хорошо смотрится.

До самого начала суда она вообще не могла представить себе даже возможность неблагоприятного для Джима приговора. Только потом на нее понемногу начало действовать зрелище величавых судей, серьезных лиц адвокатов и всей обстановки суда, в котором целое суверенное государство выступает против одно-го-единственного человека.

Наши лица, наверное, ей тоже кое-что сказали: Джуди побледнела и осунулась, Кэтрин вообще напоминала мраморную статую.

— Бедные вы мои! — поняла, наконец, Лаура. — Я как-то не думала, что все будет так плохо.

Но совсем убил ее Джим, одетый сверхтщательно, замкнутый, далекий. Она инстинктивно схватила меня за руку и впервые со дня приезда умолкла. Она молчала в течение всей жуткой процедуры составления списка присяжных, на которую потребовалось несколько дней. Она молчала до самой речи государственного обвинителя. Пока он говорил, ее лицо постепенно наливалось краской.

— Как они могут? — прошептала она сама себе. — Как они смеют?

У меня нет никакого желания описывать здесь сам суд, его невыносимо медленное течение и унижение, продолжавшееся целую вечность. Появлялись и исчезали свидетели. Зрители, которые каждый день едва не дрались за место в зале, сидели, обмахиваясь шляпами, платками и газетами. К тому немногому, что говорилось в защиту Джима, они были равнодушны. Это была толпа, единая в своей открытой ненависти к нему, ждущая и страстно желающая мести.

Лаура заметила, что они напоминают ей торговок, которые сидели и вязали носки, наблюдая, как на гильотину ведут французских аристократов. По-моему, она права.

Тщетно Годфри Лоуелл боролся, допрашивал свидетелей, почти плакал от усталости и отчаяния. Он выполнил все пункты инструкции инспектора от «а» до

«ж», но все оказалось напрасным. Присяжным было жарко, они начинали уставать. Перед ними лежали клинок и окровавленная одежда Сары. Они не вдавались в лишние рассуждения.

У него была трость. Сара угрожала его комфортабельной жизни, его видели в том месте, где ее убили, он ее убил.

К концу третьего дня суда глаза Джуди глубоко ввалились, но она упрямо выдержала все до конца, начиная с той самой помпезной речи прокурора, из которой я приведу здесь лишь несколько фраз:

— Мы собираемся доказать, господа присяжные заседатели, что в день накануне своей смерти эта несчастная женщина написала подсудимому письмо, в котором просила его встретиться с ней по срочному делу. В свое время мы представим воспроизведенный нами с промокательной бумаги отрывок письма. И докажем, что она отослала это письмо. Она не только написала письмо, но и надписала конверт. Отпечаток надписи с конверта остался на манжете ее форменного платья. По заключению экспертов, надпись была сделана ее рукой. В соответствии с требованиями закона почерк сравнили с бесспорными его образцами. Образцы получить было очень легко, так как упомянутая женщина, преданный и верный друг семьи, в течение многих лет вела ежедневные записи о болезни всех ее членов.

Мы также докажем, что в тот вечер, когда было совершено преступление, подсудимый отступил от своего обычного распорядка дня. Он ужинал рано и к ужину не переодевался, то есть не надевал смокинг. Это более важно, чем может показаться на первый взгляд. Для некоторых людей, джентльмены, ужин без смокинга является чем-то невообразимым. Это было столь необычно и так не вязалось с привычками подсудимого, что его слуга поразился и запомнил.

После раннего ужина, во время которого подсудимый ел очень мало, он ушел из дому, надев светлый костюм для гольфа и тяжелые ботинки. И эта одежда, и эту туфли будут позднее представлены вам. Они запачканы кровью, которая, в чем мы полностью убеждены, является кровью убитой женщины…

Но на следующее утро в доме подсудимого находился гораздо более страшный и зловещий предмет. В холле, на том же месте, что и раньше, стояла трость с клинком внутри. Эта трость или стек, джентльмены, приобрела для подсудимого особое значение.

Поэтому он либо сразу после возвращения домой тем вечером, либо на следующий день, либо после обнаружения тела Сары Гиттингс тайно и скрытно ее вымыл.

Но он не смог добраться до внутренней части ножен. Это сделали эксперты нашего департамента. Там они обнаружили следы человеческой крови и еще один предмет.

По прошествии некоторого времени трудно определить, когда была пролита кровь. Мои коллеги, защита могут утверждать, что кровь находилась там с незапамятных времен. Возможно, попала туда после какой-нибудь дуэли. Но возраст этого другого предмета сомнений не вызывает. Изнутри к ножам прилипла сосновая иголка. Эта иголка свежая, господа присяжные заседатели. Она принадлежит к особой разновидности сосен, которые растут только в той части городского парка, где тащили тело несчастной женщины.

Немалое количество подобных иголок такого же типа было обнаружено на ее одежде. Могу только добавить, что, по мнению экспертов, привлеченных обвинением, кровь, найденная внутри ножен, тоже свежая.

Зачем продолжать дальше? Шаг за шагом прокурор выстраивал обвинение, и с каждым шагом Джим все больше горбился и опускал плечи. Когда дело дошло до мотивов и было упомянуто имя Флоренс Гюнтер, зал зашумел так сильно, что пришлось призвать публику к порядку.

— Однако, господа присяжные заседатели, нашей целью не является каким бы то ни было образом привлечь данного человека к суду за убийство Флоренс Гюнтер. Но время от времени нам придется все-таки упоминать ее имя. В день убийства, которое разбирается в этом зале, Флоренс Гюнтер взяла из сейфа своих работодателей некий документ, запечатанный в плотном коричневом пакете и соответствующим образом подписанный. Этот документ исчез, но его смысл и содержание известны.

После того, как описание завещания в явном виде обозначило мотив, предсказание Годфри сбылось окончательно: присяжные все решили для себя еще до рассмотрения дела.

Он боролся за каждую деталь, но что значили какие-то волоски и ворсинки для присяжных, уже вынесших свой приговор. Кроме того, нам