Джон Леннон - Альберт Голдман

Передать подобное послание диктатору восточного государства было сродни полной потере разума. Даже Леннон, которого часто упрекали в высокомерии по отношению к власть предержащим, никогда не позволял себе подобной грубости. Скорее всего, Брайен просто хотел поразить «Битлз», доказав, что и он тоже может послать куда подальше сильных мира сего. Как бы то ни было, когда утром 5 июля они проснулись у себя в гостинице, то обнаружили, что попали в самый центр общенационального скандала.

«ИМЕЛЬДА ПОПАЛА В ДУРАЦКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ. СЕМЬЯ ПРЕЗИДЕНТА НАПРАСНО ОЖИДАЛА ПОЯВЛЕНИЯ БРИТАНЦЕВ» – такими заголовками пестрела первая страница манильской «Тайме». Телекомментаторы не умолкая твердили об оскорблении, нанесенном всей нации. Очень скоро до «великолепной четверки» дошло известие о том, в середине ночи их пресс-атташе Вик Льюис был вытащен из кровати, а затем препровожден во дворец, где высшие офицеры филиппинской армии продержали его до утра.

Брайен Эпстайн пришел в ужас, когда сообразил, во что втравил своих ребят. Он помчался в телестудию, где долго объяснял перед объективами причины своего поведения и приносил извинения миссис Маркое. Но из-за какой-то загадочной «помехи в эфире» все его выступление оказалось стертым.

По словам филиппинского журналиста, которого «Битлз» приняли у себя в номере вечером того же дня. Пол открыто встал на сторону Брайена. Он заявил, что у «Битлз» нет никаких обязательств перед первой леди страны. Джон держался более сдержанно. Он окинул взглядом собравшуюся внизу толпу и сказал: «Нам бы неплохо узнать о Филиппинах побольше. И прежде всего, как отсюда убраться!»

Утром 6 июля, когда «Битлз» собрались уезжать, они обнаружили, что к ним относятся, как к неприкасаемым. У дверей не было охраны, портье не отвечал на телефонные звонки, а дирекция гостиницы сообщила, что не желает иметь с ними ничего общего. Выехать из гостиницы в таких условиях и добраться до аэропорта было сродни настоящему подвигу. Нагруженные чемоданами и оборудованием и не имея никого, кто мог бы им помочь, «Битлз» отчаялись успеть к самолету. Однако Брайену удалось дозвониться напрямую до пилота рейса 862 авиакомпании «КЛМ», вылетавшего в Нью-Дели, и заручиться его обещанием ждать их до последнего. По дороге в аэропорт они попали в час пик, так что автомобили двигались буквально шагом. Но когда наконец они подъехали к нужному терминалу, они поняли, что неприятности еще только начинаются.

Перед зданием аэровокзала была огромная кричащая толпа, в которой были заметны полицейские в красных сомбреро и солдаты в униформе оливкового цвета. «Вокруг нас разыгрывалась самая настоящая истерия, вопящие юнцы тянулись, чтобы прикоснуться к нам, но среди них были и взрослые, которые швыряли в нас камнями и колошматили нас, когда мы проходили мимо», – расскажет потом Джордж Харрисон. Поскольку дирекция аэропорта распорядилась отключить лифты, музыкантам и официальным представителям «НЕМС» пришлось самим тащить инструменты вверх по лестницам. Когда они добрались до зала вылета, на них налетела толпа. Ринго получил удар под дых и был сбит с ног, затем на него обрушился град ударов ногами. Брайена тоже стали бить и бросили на пол. Когда он поднялся, у него была поранена лодыжка. Джордж и Джон тоже получили несколько ударов, одному только Полу удалось вырваться и убежать.

Во время таможенного контроля взбешенных граждан сменили солдаты. Когда Мэл Эванс попытался прикрыть «Битлз», его опрокинули на землю и избили. Шофер Элф Бикнелл получил травму позвоночника и перелом ребра. При каждом новом ударе толпа, оставшаяся за стеклянными перегородками, взрывалась поощрительными криками. Наконец «Битлз» отпустили, и они помчались к голландскому самолету, осыпаемые оскорблениями и градом камней: «Убирайтесь из нашей страны!.. Негодяи! Катитесь к черту!»

Стоило пассажирам занять свои места и вознести молитву о счастливом избавлении, как из громкоговорителей салона первого класса раздался голос: «Просьба к мистеру Эпстайну и мистеру Эвансу покинуть самолет». Брайен и Мэл побледнели. Решив, что пришел его последний час, Мэл повернулся к остальным: «Передайте Лил, что я ее люблю».

Внизу у трапа самолета стояли промоутер и представитель филиппинской налоговой службы. Брайен должен был подписать письмо, в котором говорилось, что он признает задолженность «Битлз» перед внутренней налоговой службой в размере 5 200 фунтов. Затем промоутер, в качестве оплаты разрешения на вылет, потребовал у Брайена «коричневый бумажный пакет с деньгами», в котором находилась половина прибыли от двух концертов. Перепуганный Брайен протянул наличные, и самолет получил разрешение на взлет. .

К этому моменту Брайен был уже на грани нервного срыва. «Ну как же я мог сделать такое? – спрашивал он у Питера Брауна. – Это я во всем виноват. Это из-за меня они чуть не погибли. Я никогда себе этого не прощу». В этот момент, оттолкнув стюардессу, попытавшуюся заставить его сесть и пристегнуть ремень, к Эпстайну пробился Вик Льюис. Приблизив лицо вплотную к уху Брайена, он прорычал: «Деньги у тебя?» – «Только не говори мне о деньгах!» – крикнул Брайен. «Нет, я буду говорить о деньгах! – вопил Льюис. – Да я сейчас убью тебя к чертовой матери!» Льюис схватил Брайена за глотку, но был вынужден тут же разжать хватку, так как на помощь Эпстайну пришел Питер Браун, силой заставивший Вика сесть на место.

Самолет еще не успел набрать высоту, а Брайена уже затошнило и у него поднялась температура. Когда они сели в Нью-Дели, он едва держался на ногах и не мог идти без посторонней помощи. Джон, Пол, Джордж и Ринго были в бешенстве, и можно сказать, Брайену очень повезло, что он заболел. Он провел в постели четыре дня, в течение которых врач и медсестра непрерывно дежурили возле него. А тем временем «Битлз» сидели в гостиничных номерах, курили, пили виски и глотали вместе с ним свои упреки.

Когда они погрузились в самолет, летевший в Англию, они сообщили Брайену, что решили прекратить гастрольную деятельность. Брайен воспринял это известие как начало собственного конца.

Во время полета состояние Эпстайна ухудшилось. Все его тело покрылось красной сыпью, и пилотам пришлось вызвать к трапу самолета машину «скорой помощи». «Что же будет со мной, если они прекратят гастролировать? – хныкал он. – Что же мне делать?» Врач поставил Брайену диагноз: мононуклеоз и прописал месяц покоя. Брайен отправился в роскошный отель в Портмейрион на валлийском побережье, но буквально через четыре для был вынужден срочно вернуться в Лондон. В карьере «Битлз», внезапно ставшей столь бурной, возник новый кризис.