Ретро-Детектив-4. Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Погонин Иван

– Сто рублей? А вы знаете, сколько я уже потратил? Одни билеты чего стоят!

– Хорошо, хорошо, я телеграфирую, но боюсь, много хозяин не пришлет.

– Черт возьми, пусть пришлет хотя бы немного. Телеграфируйте, что из-за нехватки средств чиновник собирается прекратить розыски и вернуться в Петербург.

* * *

– Я и рад бы, всей душой рад, но ничем не могу вам помочь. Вещи эти я купил у неизвестного мне господина. Одет господин был прилично, вид имел интеллигентный, продажу бриллиантов объяснил смертью жены и стесненным материальным положением, в общем, никаких подозрений он у меня не вызвал. Ну а то, что я не узнал в проданном товаре вещи Гордона, то тут да, каюсь, дал, как говорится, маху. Невнимательно прочитал ваше объявление. Впредь обещаю читать более внимательно. И прошу меня отпустить, у меня торговля по вашей милости стоит.

Кунцевич внимательно смотрел на Львовского, стараясь угадать, врет тот или говорит правду. Но угадать у него не получалось.

В кабинет заглянул Черкасов:

– Ваше высокоблагородие, на минуточку Кунцевич вышел в коридор.

– Полицмейстер спрашивает, долго ли мы Львовского держать будем, – спросил Черкасов.

– А чем его интерес вызван, не знаете?

– Знаю. Приятельствуют они.

– Понятно. Скажите господину полицмейстеру, что скоро я Львовского отпущу.

Кунцевич заглянул в соседний кабинет. Там гордоновский приказчик в присутствии Донского подсчитывал стоимость изъятых у Львовского драгоценностей.

– Тысячи на три, ваше высокоблагородие.

– Да-с, негусто. – Чиновник для поручений подошел к столу, на котором лежали брошка, три кольца с бриллиантами, серьги и браслет.

Он взял браслет в руки.

– А все-таки вещи у вашего хозяина замечательные. – Кунцевич, любуясь игрой камней, вертел браслет в руках. Тут он увидел, что к его замочку привязана суровая нитка. Положив браслет на стол, коллежский асессор осмотрел другие драгоценности. На них никаких ниток не было.

– Соломон, видите нитку? Зачем она здесь?

Приказчик внимательно осмотрел браслет.

– Нитка не наша. Не знаю… А впрочем… В ломбардах на такие нитки привязывают ярлычок с нумером квитанции.

– Вот оно как! Петр Егорыч, запри вещи в сейф, поедем еще раз в гости к Львовскому.

Им повезло. Хозяин ювелирного магазина был человеком аккуратным, бумаги портил мало, поэтому корзина для мусора в его кабинете наполнялась долго. Ярлычки они нашли на самом ее дне. Судя по надписям, они были выданы Главной конторой одесского городского ломбарда.

– Это где? – спросил Кунцевич Донского.

– На Полицейской, то бишь на Кондратенко.

– Соломон. Езжайте туда и аккуратно, я повторяю, аккуратно посмотрите, нет ли там вещей вашего хозяина. Если они там есть, скажите, что будете покупать, попросите отложить, и мухой в сыскную, я еду туда.

Стремительно войдя в кабинет, Кунцевич с порога обратился к сидевшему на стуле под охраной городового Львовскому:

– Александр Авраамович, из-за вас страдает моя честь!

– Что? Что такое? – Ювелир хлопал глазами.

– Ну как же, из-за вас мне пришлось обмануть начальника одесской полиции. Я сказал ему, что скоро вас отпущу. А мне придется вас арестовать. Выходит, я его обманул!

– Меня арестовать? За что?

– Как за что? За кражу бриллиантов в магазине Гордона.

– Послушайте! Хватит надо мной издеваться. Я же вам русским языком объяснил – я купил…

Чиновник для поручений разозлился:

– А теперь ты меня послушай! Вот эти ярлычки мы изъяли из твоего кабинета. Получается, что бриллианты ты купил не у неизвестного лица, а в ломбарде. Зачем скрывал?

– Я не понимаю… Какие ярлычки, какой ломбард! Это все бред.

– Не знаю. Может, бред, а может, не бред, – сказал Кунцевич, успокаиваясь, – впрочем, следователь разберется. Вы со следователем, ведущим дело Гордона, не изволите быть знакомы? Ну как же! Господин Середа, двадцать восьмым следственным участком столицы заведует. Милейший человек! Но чтобы во всем разобраться, он должен вас увидеть и лично с вами побеседовать. В общем, придется вам в Санкт-Петербург проехать. Виктор Николаевич человек справедливый. Законник! Я думаю, что повода содержать вас под стражей он не найдет. И сразу же вас отпустит. Только попадете вы к нему, даст Бог, через месяц! И не в вагоне первого класса в столицу поедете, а этапным порядком. Я сейчас составлю постановление о вашем личном задержании. Основания у меня железные – у вас краденые вещи изъяты. Сам буду здесь продолжать дознание, а вас в столицу по этапу отправлю. Сколько я в вашем богоспасаемом городе пробуду, даже я не знаю. Пока вернусь, пока дознание подобью, пока оно все канцелярии пройдет, глядишь, к концу лета Середа его на руки и получит. А вы это время проведете сначала в арестантском вагоне, а потом в общей камере Спасской части. И заметьте, в общей камере! Не в дворянской. Вы же не дворянин, не чиновник? А, Александр Авраамович, стоит оно того? Ну?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Вы правы, не стоит. – Львовский опустил голову.

– Тогда расскажите правду, и я вас никуда отправлять не буду.

Ювелир тяжело вздохнул:

– Один из оценщиков ломбарда – мой приятель. Ломбард никогда не дает за вещь ее цены, максимум – половину, иначе ломбард прогорит. Когда хорошие вещи оценивает мой приятель, он сообщает закладчику мой адрес. Я покупаю у закладчика ломбардные квитанции, выкупаю вещи и продаю их в своем магазине за настоящую цену. Плохо от этого никому не становится, закладчик, кроме денег от ломбарда, получает деньги от меня, ломбард получает залоговые деньги, мы с приятелем делаем небольшой гешефт. Квитанции на эти вещи мне принес один грек. Вещи у него оказались действительно стоящими, и я купил все квитанции.

– Ну вот! А вы говорили бред! Больше ничего этот грек вам не предлагал?

Львовский отрицательно помотал головой.

– Александр Авраамович! – Кунцевич погрозил ему пальцем. – Вы опять перестали быть со мною откровенны. У этого грека столько драгоценностей, что не предложить их вам он просто не мог. Рассказывайте, рассказывайте, коли начали. А то основания для вашего визита в столицу могут и не отпасть.

Ювелир буквально вжал голову в плечи:

– Он предлагал еще несколько квитанций. Но те вещи, которые по ним заложены, я не видел – грек заложил их в другом отделении ломбарда, не в том, в котором работает мой приятель. Я решил сначала их посмотреть, а потом дать греку ответ.

– Посмотрели?

– Да. Они стоят тех денег, которые грек за них просит.

– Когда и где вы встречаетесь?

– Завтра, в двенадцать, в кофейне «Фанкони», на Екатерининской.

– В каком отделении ломбарда заложены другие драгоценности?

– В первом, на Тираспольской.

– Александр Авраамович, я надеюсь, вы нам этого грека покажете?

– Что ж мне с вами делать, покажу! – Тут ювелир поднял голову: – Скажите, а нельзя все это оформить соответствующим образом: дескать, я к вам добровольно пришел, драгоценности принес и все рассказал? В таком случае я мог бы рассчитывать на обещанную Гордоном награду…

– Сейчас сюда придет старший приказчик господина Гордона, вы с ним на эту тему и побеседуйте. А мне фамилию вашего приятели назовите, пожалуйста.

* * *

Несмотря на громогласные возмущения Львовского, Кунцевич все-таки выписал постановление о его аресте и поместил ювелира в арестантское помещение при городском полицейском управлении, правда, в дворянскую камеру. Минут через двадцать после этого дежурный городовой попросил питерского гостя зайти к исправляющему должность полицмейстера коллежскому советнику Кисляковскому. Чиновник для поручений выждал пятнадцать минут и поднялся на второй этаж полицейского дома.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Заходите, заходите, – полицмейстер встал из-за стола, подошел к Кунцевичу и крепко пожал ему руку. – Вот-с, уполномочен передать. – Коллежский советник взял со стола четыре радужных бумажки и протянул их Мечиславу Николаевичу. – Только что получены из Петербурга, от господина Маршалка.