Моя хранимая Химари - Роман Димитров

Ещё раз, для закрепления в процессе расчёта ситуации основой, и настройки самого себя: все, кто сейчас лежат - потеряны и так, а Ючи, если я правильно понимаю законы этого места, вообще не умрёт, как долго бы мы с лисицей друг другу не играли свои "рассказы". Только магическая энергия очень медленно, практически незаметно уплывает через скрипку, а моё физическое тело сигнализировало о своей идеальной свежести, словно искусственно поддерживаемой. Mein Gott, я определённо не тот бывший мейстер фон Финстерхоф в личностном плане, раз мне необходимо мысленно несколько раз подряд проговаривать подобное, чтобы оставить многочисленные невероятно-бессмысленные варианты расчёта возможных вариантов действия. Всё же очень уж я привязался к Ю, да и Даичи успел стать гораздо более чем просто заменяемым деловым партнёром, сохранность которого необходима в первую очередь для моей Ю. Иори тоже за эти месяцы стал незаменимым товарищем, пусть и не другом в привычном понимании этого слова… всё, хватит.

Постоянно идущий неторопливый пересчёт аспектов личности лисицы тем временем начинает показывать первые результаты. Могу ли я рассчитывать на то, что мы разойдёмся в этот раз по-хорошему, несмотря на то, что она и Безликий прекрасно понимают, что мы теперь почти наверняка враги до момента, когда кто-то из нас умрёт: какой бы случайной (даже если бы я в это поверил) смерть Тсучимикадовцев, само собой не говоря уже о Ю с Даичи и Иори, не была, прощать её я не намерен. Могу только отложить месть до момента, когда её свершение не потребует от моей Семьи дополнительных жертв в виде тех, кто тут собрался кроме меня с незваными гостями. Ну так вот… могу ли я рассчитывать на это? Между "рассказчиком" и "слушателем" при моей и её игре явно устанавливается некая связь, позволяющая лучше чувствовать всё то, что хочет передать исполнитель мелодии, но и без этого было понятно по всем признакам: я ей по сути своей был безразличен, как противник. Лисица даже в некоторой мере была заинтересована тем, как я смог заставить в первый раз бежать её помощника, Шутэна Доджи, а сейчас она вообще пришла попросту удостовериться для себя лично в том, что она действует правильно… Нда, если бы я прожил столько же, сколько она (а это примерно тысячи полторы-две лет, судя по событиям с участием исторической личности, Абэ-но-Сэймея) я бы тоже не был бы уверен, что за такую для долгожителя мелочь, как сто лет, можно, и что самое главное, нужно изменить мир до неузнаваемости. На её плечах сейчас лежит, пожалуй, величайшая ответственность, даже большая, чем на моих. Ведь я обязан, судя по высказанной позиции Многоликого, поддерживать устоявшееся равновесие, ещё больше его укрепив своим сотрудничеством с избранницей Тьмы - дело, за исключением последнего пункта, нехитрое во всех смыслах. В то время как златошёрстой необходимо так или иначе изменить ВСЁ ей привычное - неизбежны сомнения, неуверенность и, если в ней есть здоровая доля ответственности за собственные действия, осознание необходимости потом всё это разруливать, ведь при резкой смене такого масштаба неизбежны большие жертвы и хаос. Я бы на её месте, по крайней мере, раздумывал и просчитывал принципиально не рассчитываемое очень долго и… наверное, даже с её историей предательства, жизненных коллизий и трудностей, не стал бы этого делать. Быть может мне всё же удастся её "уговорить" направить свою неудовлетворённость только на меня, избавившись от этой неопределённой ситуации с Тьмой, дающей ей возможности, попросту исключающие вариант обычного противостояния опытом, мастерством и силой. Хотя глупо на это надеяться, так что у меня по-прежнему нет никаких гарантированных путей разрешения возникшей ситуации, кроме как продолжать начатую Тамамо инициативу. И мысленно возвращаясь к тому, что я второй частью своего сознания продолжаю делать… ну да, мой "рассказ" тем временем, не утрачивая внезапно обретённой поэтичности продолжает своё медленное повествование через музыку и мысли, плутая в кружевах эпитетов и красочных неоднозначных выражений, до которых я бы не додумался при других обстоятельствах. Замечательный "рассказ" на самом деле. Даже промелькнула где-то в независимой части сознания такая несвоевременная мысль, что его надо будет запомнить, чтобы если, вернее, надеюсь, когда это закончится, я бы мог рассказать его остальным, пусть и без такого "показа" мыслей. Ведь тогда, в тот самый день, когда я, если можно так выразиться, "привёл" Лизлет домой, я в основном кратко рассказал о себе и своих похождениях, и о совместном времяпрепровождении с Лизандрой. Если бы я начал пересказывать вообще всё, что мне было известно о всех своих боевых товарищах, дня бы явно не хватило.

Лизандра… сколько всего для меня в этом имени. Средние имена, принятые у альбионцев и англичан, соответственно моего старого и нового миров, этой замечательной женщины так и остались неизвестны, несмотря на мои усилия. Фамилия в девичестве, до принятия присяги нашей Семьи - "Reaperson"… и эта фамилия, как и имя, остались бы неизвестными, если бы не доставшаяся златовласой девочке в наследство брошь с её искусно выгравированными именем и фамилией. Брошь, которая была единсвенным наследием её родителей. Лизандра была круглой сиротой, помнившей из детства лишь несчастье, постигшее её семейство: в одной из далёких южных стран, где не было толком ничего, кроме песка, а название самой страны и её границы менялись даже за мой не такой уж и длинный век с десяток раз, дикие демоны разгромили караван местных обитателей, к которому по какой-то причине примкнуло несколько химеровых альбионских дилижансов, в одном из которых в свою очередь как раз и находились, судя по всему, все известные властям владельцы фамилии Риперсон.

Места те были довольно суровые, хоть и не настолько, как северные земли моей империи с ничейными землями. "Главным противником" обычным разумным в местах, где пришлось расти моей дорогой Лизандре с лет, примерно, четырёх и до четырнадцати, были не автоматоны с технопокалиптиками, а другие люди и демоны. Нищета, голод, отсутствие твёрдой руки власти, многочисленные разбойники и сопутствующая анархия с разрушением и всего тремя крупными городами во всей стране, где бы властвовало хоть какое-то подобие порядка - вот, что это были за условия. Болезни, фактически узаконенное рабство, власть даже не силы, а случая и везения - вот, с чем ей пришлось столкнуться прямиком с детства. Нет ничего удивительного в том, что на большинство случайных жертв, как водится, попросту не обратили внимания, не говоря уже о том, чтобы протянуть им руку помощи, или, тем более, депортировать на родину в нормальных условиях, ещё и предоставив невиданную редкость - квалифицированного целителя. Лиза не помнила, каким чудом выжила, и как после произошедшего смогла пройти на огорчение пустынным стервятникам, наверняка наблюдавшим за слабеющей, но упорной девчонкой, до ближайшего оазиса… лишь затем, чтобы её там встретили работорговцы, сразу же присвоившие чрезвычайно редкий в тех краях товар. А дальше…