Наемники Судьбы.Пенталогия - Юлия Федотова

Шел седьмой год войны, когда в последний из уцелевших островных Пределов пришла страшная, гибельная весть: Пределы континента изменили своей королеве и стали на сторону Коллегии, а те, что хранили верность, – уничтожены войсками Карола Освободителя. Надежда умерла, как умерла сама жизнь благодатных островов Эмайн. Неоткуда стало ждать помощи, и отступать, бежать – некуда.

Тогда ушли спригганы. Сильный, бесстрашный и жестокий народ, элита воинства Волшебной страны. Они не хотели погибать, они променяли гордую и достойную смерть на жизнь разбойную и дикую в чужом холодном краю. Они пробивались с боями сквозь вражьи ряды, а вослед им неслись проклятия тех, кто оставался умирать на родине. И звериная сущность поселялась в их телах, уродуя прекрасные лица, и дети их превращались в демоновубийц, и имена проклинавших стирались из памяти, чтобы во веки веков нельзя было те проклятия снять…

Последний Предел был укреплен так, что не только всем магам Коллегии – демонам не пробить. Он мог бы пусть скудно и горестно, но жить, если бы не лед. От гнева Стихий не скрыться за пеленой чар. И они решили умереть – героические дини ши, благородные тилвит тег, прекрасные гуараггед аннон, страшные слуа и еще многие, многие из тех народов, что составляли великолепный двор королевыфеи. Считаные тысячи выживших из сотен и сотен тысяч погибших. Они предпочли тоске чужбины вечный покой в Долине предков… Они лежали, плечо к плечу – прекрасные дамы и блестящие кавалеры, благородные старцы и прелестные младенцы – коченеющие от холода, но еще живые, под великолепными сводами дворцов и замков, и слышали, как стены трещат под натиском льда, как лопается камень, не выдержав страшной тяжести толщи замерзшей воды. Они умерли, умерли медленно и страшно… Большинство из них. Но не все. Обреченные на жизнь – так прозвали тех, кто уцелел. Ибо обречены они были на безотрадную и полную лишений жизнь в самых тайных глубинах Сокрытых Пределов, среди мертвых и проклятых Песков Шаала… И они жили, вопреки самой природе своей, год за годом, век за веком. Они ждали того часа, когда истечет ровно полтысячелетия со дня гибели властелина, чьим именем была изменена судьба Старых Земель – короля Карола Кровавого, и наступит светлая эпоха Возрождения…

– Ответь, о Великий, – в старчески блеклых глазах мага полыхал молодой огонь, – разве мы не достойны награды за наши страдания? Разве ты не желаешь счастья собственному народу? И разве мыжелаем слишкоммногого? Мы не хотим отнять чужое – только забрать свое, то, что принадлежало нам по праву! Наша цель не месть, а справедливость. Никакими силами не повернуть время вспять, не вернуть былого. Но мы способны улучшить этот грязный, жестокий и подлый мир, сделать его таким, каким был бы он ныне, если бы сохранилась наша власть – власть Волшебной страны. Неужели вы, самой Судьбой призванные на защиту нашего мира, можете желать ему зла? Теперь, после того, что видел ты и слышал, неужели не изменишь намерений? Будешь попрежнему стоять на нашем пути?

Хельги тряхнул головой, потер ладонями лицо. Он чувствовал себя както… странно. Перед глазами теснились прекрасные образы, в ушах звучали страстные и страшные речи… Реальность сплеталась с видениями, настоящее с минувшим, правда с вымыслом… И так хотелось любить этого несчастного, но благородного и гордого старца, и слушать его, и слушаться, соглашаться с ним во всем. Так хотелось ответить «да»…

– Нет! – преодолевая собственные чувства, ответил подменный сын ярла. – Не изменю. Я ничего не имею против ваших целей, но мне известно то, что неизвестно вам. И мир лучше не станет, он погибнет. И мы должны это предотвратить. Работа такая. Прости… – Ах, как тяжело давались слова! Мысли путались, вдругнестерпимо захотелось спать и видеть сны о прекрасной утраченной родине…

Старый маг склонился над ним, протянул руку. Кончиками иссохших, холодных пальцев коснулся лба. Темнота сгустилась…

– Ты должен. Должен. Мы хотим спасти этот мир, вернуть ему процветание и величие, ты должен нам помочь…

И тут – не демон, не спригган, не образованное и культурное существо, даже не воин – дикий зверь, волк животным чутьем своим почуял опасность… Нельзя медлить, нельзя говорить, нельзя слушать эти завораживающие речи… Бежать! Бежать сию секунду, или поздно будет!

И он рванул сквозь предательски пустую черноту астрала, по той единственно верной, ярко сияющей нити, что нельзя разорвать никакими чарами…

– О! Хельги вернулся! Где тебя носило?.. Да что это с тобой?! – услышал он знакомые голоса, но кто именно что говорит, разобрать уже не мог. Все слилось в общий встревоженный гул, и разум в нем потонул окончательно.

– Ничего страшного, – авторитетно заявил Балдур, изучив бесчувственное тело, аккуратно пристроенное Рагнаром у сосны. – Он жив, здоров и весел, просто спит. Реакция на магическое воздействие. Побочная, так сказать.

– В смысле? – испугался Эдуард. В магии он разбирался мало, лекарском деле – не более того, но както слышал краем уха, что побочная реакция – это нехорошо.

– В смысле зачаровать его пытались, опоили какимто зельем. Для демона это не опасно, на них такие вещи не действуют вовсе, или действуют, но слабо. Проспится к завтрашнему утру.

– И какой гад это сделал?! – Меридит принялась оглядываться с таким видом, будто надеялась этого «гада» найти, схватить и разорвать.

– Тот, кто его вызвал. Сильный, опытный маг, подозреваю, из числа лордов – кому еще он мог понадобиться?

– Братцу Улафу, – напомнил Рагнар, не подумав.

– Кишка тонка у братца Улафа для такого дела, – ответил колдун грубовато. – Не его масштаб. Великого мага шелковыми покрывалами не купишь.

– Не стоит гадать, проснется – сам расскажет, – предложил Аолен.

И тут Хельги пробудился. Ненадолго. Ровно настолько, чтобы сбивчиво сообщить, где именно побывал, и вполне членораздельно обругать себя «безмозглым идиотом, который за двадцать с лишним лет жизни не уяснил, что нельзя тянуть в рот всякую дрянь без разбору». А потом снова заснул, привалившись к сосновому стволу. Тогда колдун достал из кармана иглу, проткнул палец. И собственной кровью начертил на бледной щеке демона некий знак, похожий на зловещую руну «каун», [24]но с дополнительной поперечной чертой.

– Охранный символ, – пояснил он свои действия, – чтобы его назад не уволокли и вообще не вызывали больше до поры до времени.

– До какого времени? – очень заинтересовалась диса.