Святая Русь (Энциклопедический словарь русской цивилизации) - Платонов Олег Анатольевич

Не как надменный ментор, не как высокомерный наставник, шел Пушкин к народу с тем, чтобы его чему-то научить, в чем-то его обличить. Он шел к нему с открытою душою, как равный к равному, с тем чтобы черпать из неиссякаемого родника русского национального духа ту, как червонное золото, неподдельную самобытность, которою обвеяны все его творения.

Безраздельно и беззаветно он слился с народною стихией, и затем он уже был просто не в состоянии отделить себя от той России, в которой он родился, в которой вырос и возмужал и которую возлюбил бесконечно, как сын любит свою мать. И принял он свою Родину всю, целиком, без остатка, с ее пленительной природой, с трудной ее историей, во всей ее безграничной шири, безудержной удали и задумчивой печали. Какой-то все-победной бодростью и верой в конечное торжество истины и гуманности дышит все творчество поэта.

Пушкин преклоняется перед русским прошлым, гордится им, видит в нем огромные духовные богатства, глубокие нравственные начала. Он дает спокойно-величавый образ монаха-летописца, олицетворяющий собой древнюю, московскую Русь, глубоко жизненный образ Пимена, пишущего свои правдивые сказания:

Да ведают потомки православных

Земли родной минувшую судьбу,

Своих царей великих поминают

За их труды, за славу, за добро

А за грехи, за темные деянья

Спасителя смиренно умоляют.

Поэзии Пушкина присуща христианская вера в добро, в его победу над злом. В сложную драму жизни властно вторгаются и темные силы порока, малодушия и греха. Пушкин не отворачивается от них. Он встречает их с ясным взором в твердом убеждении, что рано ли иль поздно проснется совесть и воздаст коемуждо по делам его: страшным привидением совесть ломится в ворота, скребется под окном крестьянина, оттолкнувшего утопленника от берега крутого и тем лишившего покойника могилы и креста; тяжким пожатьем каменной десницы обрекает она на гибель великого грешника Дон-Жуана; как молотком в ушах, стучит она упреком царю Борису, убийце тайному царевича Димитрия; когтистым зверем впивается она в черствое сердце Скупого Рыцаря; кровавой тенью стоит она перед Онегиным, мутя и муча его воображение, и волнами моцартовского Реквиема вливается она в черную душу завистника Сальери. Раскаянье и совесть восстанавливают нравственное равновесие, нарушенном злом, которое, по мысли Пушкина, в конечном счете не в силах победить добро.

Тяжелым испытанием для Пушкина становится его столкновение с космополитическими силами, и прежде всего масонством, стремившимся столкнуть великого поэта с национального пути. Делаются попытки вовлечь его в масонскую ложу "Овидий", весной 1821 его даже записывали в ее списки, но уже осенью ложа распадается, так и не начав работать. Старались вовлечь Пушкина в свое преступное сообщество и декабристы, состоявшие также преимущественно из масонов. Под влиянием глубоких размышлений и работы над собой Пушкин пришел к выводу, что избранный декабристами путь усовершенствования жизни путь гибели России. Он не мог не видеть грозной опасности масонства, т.е. той идеологии, которая была основой движения декабристов. Пушкин окончательно и бесповоротно осудил масонство как страшную и разрушительную силу жизни. Своим непревзойденным гением Пушкин с изумительной глубиной и точностью определил зло масонства, его ложь, предательство, бесчестность и жестокость, что с откровенным цинизмом проповедовал идеолог и творец "великой" французской революции 1789 Адам Вейсгаупт.

"Я как-то изъявил свое удивление Пушкину, - пишет С.А. Соболевский, - о том, что он отстранился от масонства, в которое был принят, и что он не принадлежит ни к какому другому тайному обществу. "Разве ты не знаешь, отвечал Пушкин, - что все филантропические тайные общества, даже и самое масонство, получили от Адама Вейсгаупта направление подозрительное и враждебное существующим государственным порядкам? Как же мне было приставать к ним?"

Согласно исследованиям специалиста по масонству В.Ф. Иванова, именно закулисные интриги масонов стали главной причиной высылки Пушкина из Петербурга сначала на юг (1821), а затем в Михайловское, откуда он вернулся лишь в 1826.

Опала раскрыла Пушкину "презренный, робкий эгоизм" космополитического окружения, подстрекавшего его к конфликту с царской властью и церковью и отшатнувшегося от него в дни испытаний. На этой почве выросло разочарование в людях, сроднившее поэта с байронизмом. Однако попытка разобраться в своих настроениях, выраженных им в типах "Кавказского пленника", "Братьев-разбойников", "Бахчисарайского фонтана" и "Цыган", привела Пушкина к признанию мизантропии признаком узкого эгоизма, искания воли лишь для себя. Истинный свободолюбец не может уйти от людей; суть духовности - вера в грядущее торжество добрых начал в людском обществе ("Андрей Шенье"). Поэт и есть носитель этой грядущей правды, которую отрицают по непониманию современники. Поэтому поэт не должен "презирать страны родной", должен верить в "ее предназначенье" и, поборов чувство личного раздражения против "хладных скопцов", должен спокойно и самоотверженно будить в их душе "чувства добрые". Индивидуальность, лишенная добрых чувств, хотя бы и могучая, есть явление отрицательное ("оставь герою сердце... он будет без него тиран"); у истинного героя яркость личности сочетается с способностью полного самозабвения в деле служения своему народу и государству (антитеза Петра и Мазепы). Стремлением отыскать красоту и правду в неприкрашенной русской действительности проникнуты произведения Пушкина, начиная с "Евгения Онегина" и кончая "Капитанской дочкой" и "Повестями Белкина". Пушкин был создателем и русской критики (журнал "Современник"), которая, по его мнению, служит безупречным показателем духовного прогресса народа.

Впечатление огромного ума Пушкин производил на всех, близко его знавших и имевших возможность наблюдать воистину феноменальный рост его идейного диапазона. Император Николай Павлович в 1826, после первого своего разговора с Пушкиным, которому тогда едва исполнилось 27 лет, заметил графу Блудову: "Сегодня утром я беседовал с самым замечательным человеком в России".