Джин Грин – Неприкасаемый. Карьера агента ЦРУ № 014 - Гривадий Горпожакс

К стойке бара подошла высокая, статная блондинка. Она тоже пела:

Пока цела планетаИ мир горит в огне,«Зеленые береты»Всегда в большой цене…

Она небрежно облокотилась на стойку.

– Вы обо мне спрашивали? – Женщина спросила это так просто и естественно, словно она с Джином была давно знакома, он пришел к ней в гости, а она была чем-то занята.

Джин догадался, что это Торнадо Тони. Торнадо была в длинном платье из белого шифона, плотно затянутом в талии… На высокой белой шее – брошь Нефертити, на ногах египетские сандалии.

– Я хотел вас увидеть, ваше сиятельство, – нарочито приподнято произнес Джин.

– Моя дверь – третья слева…

– Не хотите ли выпить, миледи?

Метнув взгляд в широченное окно бара, он привскочил.

– Что вы там увидели? – слегка нахмурилась виконтесса.

– Прошу меня извинить! – в замешательстве проговорил Джин, соскальзывая с табуретки. – Простите, ваше сиятельство!

– Куда же вы? – воскликнула с обидой в голосе титулованная особа.

Джин швырнул десятидолларовый банкнот на стойку и поспешил вон.

Прямо под окнами «Крейзи Хорса» в «шевроле» оливкового цвета собственной персоной сидела Ширли Грант. Она глядела куда-то вверх сквозь открытое окно машины.

Впереди, за рулем, – о боги! – генерал Трой Мидлборо.

Джин сразу же узнал его, несмотря на то, что видел всего лишь один раз, в день «драминг-аута».

Генерал был в штатском: серебристо-белый тропикл, белый галстук-«бабочка» и белый треугольник платка в красный горошек.

Джин замер у дверей бара, не зная, как себя вести.

Тревожно оглянулся, опасаясь гнева обманутой в своих ожиданиях виконтессы.

Зачем она приехала? Почему с Мидлборо? Почему они остановились у «Крейзи Хорса»? Показалось ли ему, что они встретились взглядами, когда он случайно посмотрел в окно на улицу, или это действительно было так? И вообще, смеет ли он подходить к машине в присутствии своего самого старшего начальника?

Он встретился со спокойным взглядом генерала, но побоялся посмотреть в сторону Ширли. Во взгляде Мидлборо Джин прочел только любопытство. Генерал не подбадривал его, не разрешал, но и не запрещал приблизиться – только холодное любопытство было у него во взгляде, и больше ничего. Джин перевел взгляд на Ширли.

Только теперь она увидела его и вскрикнула:

– Джин!

Мидлборо вышел из машины, открыл ей дверцу. Теперь можно было приблизиться. Джин шел быстрым шагом. Она побежала к нему навстречу. Первая обняла.

– Молчи! – сказала она. – Никаких объяснений! Черт с ним со всем! Ты ведь человек свободный.

– Миссис Грант! – окликнул ее генерал.

– Здравствуйте, генерал, – поклонился Джин.

– Здравствуйте. Миссис Грант, я должен извиниться, мне нужно съездить за сигарами, – проявив особый такт, сказал Мидлборо.

– Скажите: «Ширли, мне нужно…»

– Миссис Ширли, мне нужно, – улыбнулся генерал.

– Ширли, – продолжала капризничать она.

– Ширли! – сдался генерал. – Когда мне прислать за вами машину?

– Я вам позвоню, – она с благодарностью помахала ему рукой в белой высокой перчатке.

– Чао, Ширли! – сказал, едва заметно улыбнувшись, Трой Мидлборо и сел за руль.

«Шевроле» плавно разрезала крыльями пространство, разделяющее «Крейзи Хорс» и «Тужур-лямур».

Из дневника Джина Грина, доставленного майору Ирвину Нею – начальнику спецотдела общественной информации.

(На этой записи нет даты.)

«Не из-за них, конечно, начинаются войны. Но и без них любые войны ни к чему… К кому возвращаться? Ради кого быть храбрым, сильным, независимым, повелевающим? Ради себя? Ради своего тщеславия? Чепуха.

Приехала – и все стало другим. К ребятам в „Крейзи Хорс“ я не вернулся. Что там делать? Опять пить… А она заполнила собой все. И никакой риторики. Ни одного ненужного вопроса. И прощалась как на войне, без излишних сантиментов. Это моя женщина. Поразительно, что она не боится ни сплетен, ни доносов. Вообще, женщины гораздо отважнее в любви, чем мы. Удивил меня также наш М. Откуда такая тактичность, светская сдержанность? Поеду, мол, за сигарами, когда машину прислать? А сам – сплошная элегантность. Вот тебе и солдафон!

Храни господь женщин! Они – это целая религия, темная, правда, без начала, без конца… Терра инкогнита…

На прощанье она спросила, как девочка, про свою довольно нелепую шляпку:

– Нравится тебе моя робингудка?

– Хороша.

– Ничего, что без пера?

– Так скромней.

– А ничего, что она белая?

– Блеск! – сказал я неискренно.

Высокие белые перчатки, костюм из сине-белого твида. Белая робингудка – как это все теперь далеко! Услышал бы Бастер наш диалог, подумал бы, что я рехнулся. Птичий разговор.

– Учти, я буду появляться, – пригрозила она. – Ты будешь крутить свои солдафонские любовные интрижки, а я буду появляться неожиданно в любом месте

– Появляйся почаще, – сказал я.

Генерал Трой Мидлборо разговаривал по телефону, явно думая о чем-то, не касающемся разговора.

– Да. Да… Я вас понимаю, – говорил он, – и все-таки жестче и еще раз жестче!

Он глядел в окно на плац, по которому короткими перебежками шли в атаку его питомцы, и время от времени поворачивался в сторону человека, стоящего к нему спиной у другого окна, выходящего во внутренний двор.

– Гибкость нужна только на верхних этажах, а внизу – жестче, – продолжал генерал.

Человек, стоявший к генералу спиной, обернулся. Это был Лот. Он приехал сюда сразу же после разговора с Ширли, вернувшейся из Фейетвилля.

По нескольким фразам, сказанным ею невзначай, Лот понял, что возможна передержка, что Джина пора переводить на офицерские курсы, обминать уже в более сложных ситуациях, проверять на прочность и бросать за борт – пусть учится плавать в настоящем море. Мальчик, судя по всему, созрел.

Были у Лота и еще дела к Трою Мидлборо. Но это уже задачи второстепенные.

– Что ни день, то гости один другого значительней, – сказал генерал, выходя из-за стола.

– Вы, однако, вдали от столицы становитесь комплиментщиком. Разрешите курить, генерал?

– Сделайте одолжение!

– Сначала формальности, – Лот протянул Трою свое предписание.

– Отлично! – сказал генерал. – У меня есть свои контрпредложения. Я изложу их позднее.

– О'кэй, Трой, а теперь скажи мне, как поживает мой дружок Джин Грин?

– Джин Грин? – Генерал наморщил лоб. – Ах да! Показатели у него неплохие, но, знаешь ли, с ним что-то происходит. Чушь какая-то…

Генерал открыл сейф и вынул оттуда фотокопию листка, исписанного от корки до корки мелким, но ясным почерком.

– Узнаешь почерк, Лот?

– Конечно. – Лот взял в руки листок, внешне не выразив удивления. – Можно прочесть?

– Естественно.

– Это моя женщина… – читал Лот, – …не боится ничего… Удивил меня также наш М…»

– Что скажешь, генерал? – Он посмотрел на Мидлборо.

– Дичь! – воскликнул генерал. – В Брагге такого еще не было. Без пяти минут «зеленый берет» пишет дневник, как девчонка из частного колледжа.

– Что ж тут такого! – ухмыльнулся Лот. – Штатский человек попал в загон львов. Он влюблен. И не забудь, что человек этот все-таки по-русски сентиментален плюс интеллектуал. Ему тут, конечно, не по себе.

– Надо снять с него два слоя стружек, – решительно заявил генерал.

– Не торопись, Трой, – проговорил Лот. – Дело в том, что с Грином произошло… недоразумение. Ты меня понимаешь?.. Он должен был сразу попасть на офицерские курсы. Грин зарегистрирован «фирмой». Ну, а произошла опечатка.

– Вот как? – Трой Мидлборо внимательно поглядел на Лота и уже другим тоном произнес: – Хочешь посмотреть мой новый тренировочный зал?

– Давай, – весело ответил Лот.

Генерал открыл дверь в соседнюю комнату.

– Прошу!

Лот вошел в небольшой спортивный зал. Шведская стенка, два широких эластичных мата, батуд для развития прыгучести, вмонтированный в стену бар и столик под ним.

На стуле, у столика, лежали две шпаги и маски, на полу – нагрудники.

– Все продумано до мелочей, – одобрительно произнес Лот, – вот только бы еще бронированный угол и пару пистолетов с мишенью.

– Это во внутреннем дворе, – сказал довольный собой Мидлборо.

В комнату вошел низкорослый японец. Маленькие цепкие глаза, низкий лоб, пергаментные щеки в мелких продольных шрамах.

– Это мой спарринг-партнер, – сказал генерал. – Ежедневно фехтую, чтоб не распускаться.

– Ты первоклассный генерал, Трой, – без тени насмешки сказал Лот.

– До вечера.

Трой взял в руки шпагу.

– Удачных уколов в сердце! – пожелал ему на прощанье Лот.