Авианосцы Евразия против Америки - Владимир Контровский

…Тем временем вице-адмирал Ливитин, оценив обстановку, перенёс флаг на крейсер «Кронштадт» (в отличие от «Победы», получившей авиаторпеду в корму, крейсер остался практически неповреждённым) и к вечеру взял курс на Кадьяк, сопровождаемый четырьмя «воеводами» и двенадцатью эсминцами; четыре крейсера и четыре эсминца соединения адмирала Кузнецова получили приказ присоединиться к эскадре. Командующий флотом шёл ва-банк: синоптики обещали ухудшение погоды, и Ливитин надеялся навязать противнику артиллерийский бой и переломить ход сражения за Аляску.

…Синоптики не ошибись: в ночь с 22-го на 23-е июня в Аляскинский залив ворвался свирепый шторм, хлёсткий, как пощёчина. Взрыхлив воду между Кадьяком и архипелагом Александра, он стиснул в своих воющих объятьях десятки боевых кораблей, резавших волны согласно полученным приказам, и прижал к взлётным полосам аэродромов и к полётным палубам авианосцев сотни самолётов, томившихся неутолённой жаждой бой.

Непогода разорвала строй эскадры адмирала Ливитина: «Кронштадт» ломился вперёд разъярённым медведем, а лёгкие крейсера и эсминцы отстали, по надстройки зарываясь в беснующийся океан. В довершение ко всему, радиолокационные условия были скверными: на радарных экранах плясали «призраки»[98], сбивая с толку радиометристов.

Линкоры Кинкейда шторм зацепил самым краем, зато эскортные авианосцы потрепал от души. Во время ночного маневрирования авианосец «Блок Айленд» столкнулся с лёгким крейсером «Бойз»; оба корабля, скрипя помятыми корпусами и по-утиному переваливаясь на тяжёлой зыби, сменившей с рассветом ярость штормовых валов, ушли в базы – зализывать раны. С палуб было сдуто и смыто несколько десятков самолётов, но «каноэ», выполняя приказ, продолжали следовать к полуострову Кенай.

К утру шторм сменился низкой облачностью и полосами тумана, затянувшими залив от берегов Юкона до выхода на просторы Тихого океана. В 05.15 к «воеводам» Ливитина, шедшим в двенадцати милях за «Кронштадтом», присоединились корабли Кузнецова, а в 05.22 соединение, ещё не закончившее перестроение и не замкнувшее противолодочный ордер, напоролось на завесу американских субмарин, развёрнутую в Аляскинском заливе.

В 05.29 подводная лодка «Дэйс» выпустила шесть торпед по крейсеру «Степан Разин» и добилась трёх попаданий; в 05.36 крейсер взорвался и затонул. В 05.32 другая подводная лодка – «Дартер» – дала четырёхторпедный залп по «Емельяну Пугачеву». На этот раз в цель попала только одна торпеда – подорванный крейсер, сильно осев носом, направился к Датч-Харбору. Удар из-под воды был неожиданным и тяжёлым, однако вице-адмирал Ливитин не изменил своих намерений: плохая погода, нейтрализовавшая авиацию обеих сторон, давала возможность предоставить слово корабельной артиллерии. И это слово прозвучало: в 07.25 «Кронштадт», достигший расчётной точки между полуостровом Кенай и островом Кадьяк, обнаружил американский «большой крейсер» «Аляска», получивший от подводных лодок донесение о появлении русских крейсеров и искавший с ними встречи.

«Большой» (линейный) крейсер «Аляска»

Бой между линейными крейсерами, открывшими огонь в 07.30, продолжался более пяти часов и шёл на дистанциях от шестидесяти до тридцати пяти кабельтовых, прерываясь, когда противники теряли друг друга из виду.

Первую кровь пролила «Аляска», в 07.33 – через три минуты после открытия огня – добившись попадания в «Кронштадт» с дистанции 11.000 ярдов. Её двенадцатидюймовый снаряд попал в надстройку русского крейсера перед носовой трубой и взорвался, разрушив ряд помещений. В 07.35 последовало второе попадание – бронебойный снаряд весом 517 кг ударил в бронепояс «Кронштадта». Попадание пришлось под углом, и 230-мм броня пробита не была, хотя несколько плит расшатались и сдвинулись.

«Кронштадт» открыл счёт только в 07.43, с 9.700 ярдов попав 305-мм снарядом в надстройку «Аляски» над левой носовой 127-мм спаренной универсальной установкой. В ходе боя американцы пользовались локаторным целеуказанием, тогда как русские, несмотря на наличие на «Кронштадте» радара, больше полагались на оптические дальномеры, что в условиях плохой видимости вряд ли было наилучшим решением. К восьми часам утра «Кронштадт» получил восемь попаданий, ответив «Аляске» всего двумя. На русском крейсере полыхал пожар, в кормовой части имелась полуподводная пробоина. Два попадания в башни главного калибра 127-мм снарядами не причинили вреда, однако третье – 305-мм бронебоем – вывело из строя кормовую двенадцатидюймовую башню: сильнейшее сотрясение привело к повреждению электроцепей и башенных механизмов. Тем не менее «Кронштадт», демонстрируя завидную живучесть, продолжал энергично вести огонь, и в 08.06 вывел из строя носовую башню «Аляски», заклинив её в траверсном положении. Кроме того, одно из двух предыдущих попаданий «Кронштадта» оказалось весьма результативным: 305-мм снаряд пробил броню «американки» и повредил паропроводы и вспомогательные механизмы; скорость хода «Аляски» снизилась до двадцати семи узлов.

Бой прервался, но через несколько минут возобновился: дистанция сократилась до трёх миль, и противники быстро пристрелялись. Сокращение дистанции позволило обеим сторонам использовать артиллерию среднего калибра: за следующий час боя, с 08.00 дл 09.00, «Кронштадт» добился девяти попаданий в «Аляску» – пяти 305-мм и четырёх 152-мм снарядами, получив в ответ четыре двенадцатидюймовых и два пятидюймовых снаряда. Этот раунд остался за «Кронштадтом»: несмотря на прогрессирующее затопление, вызванное попаданиями в корпус и близкими разрывами, а также на проникновение 305-мм снаряда в машинное отделение, русский крейсер, введя в действие (в 08.21) повреждённую кормовую башню главного калибра, нанёс «Аляске» серьёзный ущерб – в носовой части 305-мм снаряд проделал внушительную дыру, другой прошил навылет её надстройку, повредив средства управления и связи. Шестидюймовый снаряд попал в катапульту правого борта, разнеся в щепки стоявший на ней самолёт, а в 08.53, когда противники, отвернув в разные стороны, увеличили дистанцию до девяти тысяч ярдов, на «Аляске» была разрушена кормовая башня главного калибра: 305-мм русский снаряд ударил в амбразуру среднего орудия и взорвался, опустошив башенные внутренности.

Бой вновь прервался, однако ненадолго. «Аляска», так искавшая встречи с русскими крейсерами, оказалась в положении героя известной притчи: «Я поймал медведя!» – «Тащи его сюда!» – «Не могу, он не пускает…». Русский медведь оказался не только жилистым, но и прытким: не имея преимущества в скорости хода, «Аляска» не могла выйти из боя.

В течение следующего часа американский крейсер, оставшийся с одной действующей башней главного калибра, отстреливался из пятидюймовок, снаряды которых не причинили «Кронштадту» особого вреда – «медведь» получил несколько надводных пробоин и была повреждена одна из двухорудийных 152-мм башен, на полчаса прекратившая вести огонь. «Аляска» пострадала гораздо серьёзнее: один из двух 305-мм русских снарядов, попавших в главный броневой пояс, пробил броню ниже ватерлинии, а два близких разрыва пробили осколками небронированный борт ниже бронепояса, открывая лазейки воде.

В начале одиннадцатого благодаря усилиям команды заклиненная башня «Аляски» ожила и тут же проявила себя, выведя из строя носовую башню противника. Второй 305-мм снаряд «американки» попал в заднюю дымовую трубу «Кронштадта» и, пройдя дымоходы, взорвался в машинном отделении; скорость хода русского крейсера упала до двадцати пяти узлов. Но в 10.10 русский двенадцатидюймовый снаряд взорвался в надстройке «Аляски», приведя в негодность артиллерийский радар.

Дальнейший бой свёлся к яростному обмену выстрелами, когда противники находили друг друга в туманной мгле, сменявшемуся периодами затишья, когда они теряли контакт. В 10.48 «Кронштадт» восстановил боеспособность повреждённой носовой 305-мм башни и мог действовать всеми девятью стволами против шести стволов «американки». Это нисколько не радовало кэптена Ноубла, командира «Аляски», и он попытался выйти из боя. Тщетно – «Кронштадт» намертво вцепился в американский крейсер и не собирался разжимать зубы, следя за противником по экрану радара.

Крейсера увечили друг друга в течение ещё трёх часов, напоминая тяжело дышавших боксёров, сплёвывающих на брезент ринга выбитые зубы и вытирающих кровь с разбитых физиономий, но продолжающих высматривать соперника глазами, заплывшими от синяков. За это время «Кронштадт» всадил в «Аляску» шесть двенадцатидюймовых снарядов, одни из которых разорвался на лобовой броне возвышенной носовой башни главного калибра, второй снёс кормовую спаренную 127-мм установку левого борта. Остальные попадания пришлись в корпус, добавляя пробоин и увеличивая распространявшиеся затопления.