Восхождение к власти: «италийский рассвет» - Соломон Корвейн

существовать, сгинув в вихре инфернального огня, выдаваемого из труб огнемётов, изгороди стали пылью, а мраморная плитка покрылась ямами, как гнойными язвами. Прекрасная площадь за мгновения времени обернулось изуродованным и шрамированным куском земли.

Стрекотание пуль, ударивших рядом с Данте и выбившим салют мраморной крошки, заставило его вернуться в бой. Валерон за секунду находит очертания автомата и совершает кувырок к нему. Рёв пуль их свист так и стоит у ушей, проходя в сантиметрах от каски. Цепкие ладони подтаскивают оружие, и палец вдавливает крючок, словно от этого зависит сила очереди. Дуло озарилось пламенем и автомат приятно в руках загрохотал. Десяток выдавленных реактивных пуль с воем проносятся на триста метров и крошат солдат в чёрной амуниции. Предательский щелчок. Магазин пуст. Рука тянется за новым, но внезапно в спину ударяется адская непреодолимая сила и слышится громоподобный рокот. Парня отбрасывает вперёд, он бьётся лицом и припадает в лужу. Его визоры обтекают снаружи кровью – ничего оттого и не видно. Юноша вскакивает сквозь боль на ноги и тут же пригибается, чтобы не стать жертвой шальной пули.

Враг повсюду, а сам Данте на открытой местности, как на ладони. Италиец это понимает и поэтому бежит к первой опрокинутой лавочке, очертания которой угодили краем глаза моментом ранее. Метр и парень прыгает под неё и каской сильно бьётся о железные ножки, но это мелочь. Пули зазвенели по лавки, отдавая металлическими нотками рикошета и Данте понял, что враг знает, где он спрятался. В ухе нагнетающий звон стал меняться на истошный писк. Новая обойма подогнана и снова Данте поднимается в пол роста. Палец прижимает крючок и страшный грохот рока и сияние пламени, рвущегося из дула, отражающегося в мокром мраморе, знаменуют недалекую смерть для врага. Спустя мановение ока пятеро противников, пробирающихся сквозь сожжённые кусты, так и остались там лежать с разворошенными телами, а шестой разлетелся на куски металла. Ещё один грохочущий залп и трое врагов сгинули в кровавом шторме.

Дороги возле площади, окружающие её, завалены мертвецами и десятками стонущих раненых солдат, края омыты кровью воинов Сицилийского княжества, павших в напрасном рвении выбить «Утренних теней» с позиции. Вокруг царит война, площадь утопает в огне, но воины Империи стойко держатся, не отдавая и метра занятой земли. Враг понимает, что эта атака провалена. По рациям раздаются чёткие приказы, и оставшиеся силы отступают на перегруппировку и зализывание ран. Данте ещё посылает фатальные пули, превращающие дронов в мешанину стали и проводов, но останавливается, не из чувства сострадания, а из-за того, что ещё целая война впереди и нужно чем-то воевать.

- Всем собраться, – запыхавшись, отдаёт приказ Хоругвион, – у обелиска. Живее.

Взор юноши простирается по всей площади. Снова. Отовсюду доносятся звуки стрельбы и грохот разрыва снарядов, но не здесь. Основные войска Империи только ведут тяжёлое сражение за порт и первый ярус. Главная дорога настолько хорошо укреплена, что стала неприступной крепостью, защищённой со всех сторон. Площадь взяли в кольцо дороги и даже основная, проходящая через весь город рассечена пополам ею, а вокруг пешеходные переходы и высотные здания второго яруса. Тут разные стили – есть и постройки, исполненные в эпохальной форме – барокко, попадаются и привычные, сделанные в конфигурации хай-тек, но и на глаза попадается извращение над пространством и домами в виде деконструктивизма.

- Данте, ты где? – слышит из рации юноша и устремляется как можно быстрее к обелиску.

Бойцы собрались возле огромного строения, нависшим над всеми, как грозный судия. Сквозь визоры парень видит состояние бойцов – помятая пластина, изодранные штаны и разворошенные сапоги, перчатки, готовые разлететься на резаные ленточки. Солдаты сгорблены, прижимаются телами к земле, и отдышка говорят не просто об усталости, а едва ли не полном бессилии тела.

- Где остальные? – вопрошает командир, роясь в нагрудном кармане. – А, медикарий?

- Шестеро серьёзно ранены и четверо убиты, – хладно звучит доклад.

- Кто убит?

- «Крот», «Минотавр», «Сиплый» и «Мрачный», – так же бесстрастно происходит перечисление погибших товарищей.

- Господин, где поддержка? – звучит вопрос от одного из воинов, проверяющих автомат. – Мы так долго не продержимся.

- Что за упадничество, солдат? Вы избранные воины императора и вы будете стоять насмерть, чтобы исполнить его приказ. Вы сражаетесь за будущее человечества, за право на его единое существование. Вы не имеете права дрогнуть, даже если против вас выйдет в бой легион из ада. Это понятно, воин? – пытаясь то ли себя, то ли соратников убедить, твёрдо говорит Валерон.

Увидев мысленное одобрение, командир так же размеренно продолжает, активируя карту с небольшого планшетика, и в воздухе зависает план города, собранный из красных лучей.

- Подразделения «А» и «Б» связаны боем в порту и на первом ярусе. Преторианцы в количестве пятидесяти тяжёлых воинов готовятся штурмовать главную дорогу при поддержке пехоты. По данным разведки там сосредоточены танки, артиллерийские орудия, зенитные орудия, минные поля и техно-лазерный полк. Тяжёлой пехоте «Серые панцири» отдан был приказ поддержать Преторианцев в атаке. А искупительная ауксилия пропала сразу после высадки.

- Дёру дали, сволочи.

- Тише, «Яд». Тем самым ситуация ухудшается тем, что к столице медленно стягиваются войска из центра Сицилии. Через два часа в город вступят свежие силы и могут выбить наших с занятых позиций. Наш «Первоначальный крестоносец» прибудет только через десять минут с собратьями в количестве двадцати воинов.

- А почему бы сейчас не пройти вверх и не выбить князя из его дворца?

- Посмотри туда, – израненная рука командира указывает на пустующую главную дорогу дальше по ярусу. – По данным разведки третий ярус кишит снайперами, всё усеяно автоматическими системами подавления живой силы. Турели, растяжки, ловушки и иные сюрпризы нас там ожидают. Нет, там мы не пройдём, поэтому отдаю вам приказ готовиться к обороне. Мы будем стоять до конца. Свободны.

Солдаты стали постепенно разбредаться в поисках боеприпасов и ища выгодного укрытия. Благо на разорённом войной площади этого предостаточно. Данте сел возле возвышения, прямиком на ступеньки, проверяя боезапас. Всю броню залил дождь, а из-за крови и сажи, многие части доспеха стали липкими.

- Брат, как тебе враг? – с усмешкой кидает вопрос солдат. – Даже и не думал, что из неженок они могут стать убийцами.

- Яго, это не солдаты армии Княжества.

- Как?

- На форму посмотри. У государственных солдат серая форма, шевроны с символикой страны, у этих же чёрная и они без знаков