Женские тайны - Vit

И тогда я решилась на выдумку. Я придумала историю, якобы из своей юности, про себя и двух парней. Конечно, на самом деле ничего подобного не было. Но, когда я стала ее рассказывать, я почувствовала, как он весь переменился… Раньше он относился к моим историям о семейном сексе как бы снисходительно, часто перебивая меня и говоря: «А вот у меня было…»

Теперь же он сидел, напрягшись, часто сглатывая комок в горле, и жадно слушал. Видя его интерес, я на ходу выдумывала такие похабные подробности, о которых раньше и подумать не смела. И, самое главное — пока эта история была у меня в голове, она вызывала возбуждение, не больше.

Но когда я стала произносить эти бесстыжие слова и подробности вслух, пусть шепотом, и видеть при этом его широко раскрытые глаза — тут-то меня начало захлестывать волнами и перехватывать дыхание… Так что ближе к концу рассказа я просто остановилась, уже ничего не соображая… и… кончила…

Такая «Шехерезада» продолжалась у нас еще целых полгода. Я легко научилась изобретать истории, которые заводили нас обоих, и практически каждый раз получала оргазм. Более того, я стала испытывать оргазм и с мужем — достаточно было слегка себе вообразить…

Конечно, мой друг не раз предлагал переспать с ним, но я не хотела изменять мужу и всегда отказывала. Он не обижался, потому что ценил наши отношения и тоже говорил, что после наших встреч постель с женой ощущает по-особому.

41. Любовь, 21 2 << 3 << 4 >> 5 >> 6.

Первый оргазм я испытала в 19 лет со своим вторым мужем. Повлияло то, что я была безумно в него влюблена (как и по сей день). Хотя я и раньше влюблялась, но об оргазме вспоминала только тогда, когда оставалась наедине с собой.

Мой самый первый раз мне абсолютно не понравился, я стараюсь о нем не вспоминать, но это скорее не от плохих или хороших ощущений, а от того, что я узнала своего партнера в дальнейшем не с самой лучшей стороны. Он стал мне отвратителен как человек, и это не только мое мнение о его характере.

49. Лиза, 16 1 << 3 << 4.

Вообще для меня оргазм — это что-то недосягаемое… Мне кажется, он был один раз, когда все тело вдруг стало горячим, как при высокой температуре, а потом вдруг настало облегчение… И тело стало ватным… Я не знаю, оргазм ли это, поскольку никаких потрясающих ощущений у меня не было…

Скорее всего это просто была некая сексуальная разрядка, но случилось это где-то через три месяца после начала половой жизни, причем довольно регулярной — где-то 6 актов в неделю. При этом у меня был всего один партнер, мы никогда не занимались оральным сексом, а я никогда не занималась мастурбацией… И никакой особенной обстановки не было…

50. Наяда, 34 1 << 3 << 4.

Первый оргазм… Он повлиял на меня самым неожиданным образом — я стала верной. Верной одному человеку. Несмотря на то, что я активно занималась сексом с 7 лет, оргазма я не испытывала никогда — только удовольствие.

Может быть, потому, что этот секс всегда был без любви — только как чисто физиологический способ это удовольствие испытать. Я «падала» со всеми, кто нравился, но не было никого, кого бы я любила. А может быть, дело в том, что в нашем поселке «секс» — это всегда был «половой акт», без всяких «городских» изысков наподобие минета, куннилингуса, мастурбации. Все это сошлось воедино, когда я приехала в большой город и поступила в институт.

Практически сразу же, на первом курсе, я влюбилась. Безоглядно и безоговорочно. В аспиранта, который вел у нас семинары. Настолько сильно, что весь первый курс проходила одна и даже не думала ни с кем «упасть» — лишь бы /он/ не подумал обо мне плохо. И это несмотря на то, что между нами ничего не было и быть не могло — слишком он был тогда недосягаемой величиной (к тому же женатый). Даже если я приезжала домой на каникулы, то оставалась недоступной для всех своих бывших поселковых парней — лично самой для себя мне хотелось быть «чистой» перед /ним/.

А после первого курса я записалась в стройотряд, куда он ехал бригадиром… И постаралась попасть в его бригаду. Я ни на что не рассчитывала, мне просто хотелось быть рядом с ним. Но неожиданно он сам стал обращать на меня внимание. До сих пор не знаю, что он во мне нашел — обычная «деревенская девушка». Он тоже говорит, что не может этого понять — просто влюбился и все. Так или иначе, но скоро его место в столовой было рядом со мной, на перекуры он не шел с ребятами, а садился ко мне… По вечерам приходил к нам, в девичью комнату, и «вытаскивал» на прогулку — вечерний моциончик…

Сказать, что я была счастлива, — это значит ничего не сказать. Я только молилась, чтобы дни летели медленнее, чтобы этот стройотряд никогда не заканчивался. Я даже не думала о сексе с ним — чувствовала, что предложить ему «упасть» — значило разом упасть в его глазах (простите за каламбур).

Все развивалось, как в прекрасном, красивом любовном романе, и я не хотела это портить. Ночные прогулки, разговоры, первые поцелуи, первые прикосновения к груди — как к святыне… Это было совсем /другое/, может быть, еще более сексуальное и возбуждающее, чем весь мой предыдущий солидный опыт.

Я полностью отдала ему инициативу, позволяя шаг за шагом приближаться к финалу теми темпами, которые он сам выбирал. Но чувства мои с каждым днем обострялись и концентрировались, как никогда в жизни. Я мучительно хотела секса, но секса именно с /ним/, причем не такого, который был мне уже известен. Я ждала чего-то необычайного. Эта любовь не должна была закончиться вульгарным «упасть».

И вот однажды, гуляя вечером по окраине села, около реки, мы набрели на какой-то домик (теперь я знаю, что не набрели, а я была намеренно туда приведена). В домике уютно горел свет, но по виду он казался нежилым и больше напоминал баню. Баней это и оказалось. Но отчего бы не зайти в баню двум людям, слегка продрогшим в холодный августовский вечер? И мы зашли.

В бане было светло, сухо, чисто и хорошо натоплено (потом я узнала, что все это обошлось в бутылку водки, выставленную хозяину). Мой друг предложил мне попариться. Конечно, это выглядело дико — мыться в неизвестно чьей бане. Но я согласилась не раздумывая — доверяла ему абсолютно. Предложи он мне слетать на Луну, я спросила бы только: «Когда будет готова ракета?». Да и к тому же… я давно ждала этого. Только не знала, как это произойдет и когда.

Мы разделись, и впервые моя собственная нагота и нагота партнера взволновали чуть ли не до головокружения. Прошли в парную, попарили друг друга. Я видела, что он возбужден и с трудом сдерживает себя — член его то слегка набухал, то опадал. Вышли в предбанник. Я в изнеможении, вся в каплях воды села на лавку.

Он приблизился ко мне, опустился на колени и стал целовать меня в губы, в грудь, все тело, время от времени слизывая эти капли. Он стоял передо мной, мои колени мешали ему. Нетерпеливыми движениями он дал это понять, и я послушно раздвинула ноги.

Наши тела сблизились почти вплотную и он продолжал целовать, постепенно опускаясь все ниже и ниже. Когда он дошел до лобка, я вцепилась в его волосы пальцами, не пуская голову. Я была в изумлении — неужели он хочет целовать /туда/! Но он именно этого и хотел. Отбросив мои руки и еще сильнее раздвинув мне ноги, он приник ко мне ртом. И от первых же движений его языка меня стало трясти, как от ударов током, только это были удары шокирующего, никогда прежде не испытанного наслаждения.

Я ужасалась его действиям (ни о чем подобном в силу своего «деревенского» воспитания я раньше и помыслить не могла), но одновременно не могла устоять перед этим напором, безвольно сползая по стенке п раскрываясь навстречу ему… Я уже ни за чем не следила и не наблюдала, полностью погрузившись в это сладкое облако, только вздрагивая от наиболее чувственных прикосновений.

Я не заметила, как он переместил меня к себе на колени, но очень остро ощутила, как он вошел — мягко, нежно и в то же время сильно — заполняя меня всю своим мужским естеством. Медленно, не спеша, он стал двигаться, как будто покачивая меня на своих коленях и каждый его толчок рождал все более и более сильные приливы наслаждения. Постепенно он ускорил движения, и отдельные приливы соединились в сплошной поток, который переполнял и захлестывал меня всю…

Я, кажется, вцепилась руками в лавку и всем телом изогнулась навстречу этому напору, подставляя себя — всю… А потом меня начало помимо моей воли «колотить» — тело дергалось и прыгало само, стремясь к нему, к нему, к нему — надеться на него, подставиться, отдаться…

Как именно «кончила» — не помню. Кажется, я кричала. Как кончил он — не помню абсолютно. Похоже, что в меня. Но мне и в голову не приходила мысль «вывернуться» из-под него по своей привычке. Впервые в жизни семя мужчины мне казалось желанным. Настолько, что тогда же я сделала первый в своей жизни минет (хотя в нашем поселке «минетчица» почему-то всегда было бранным словом).