После потопа - Андрей Колганов

"А нож тоже у себя оставь. Пригодится. Стилетом же сучья резать не будешь… да и мало ли что".

На спине Алексея Галактионова красовался тяжелый гранатомет РПГ-16 и укладка на четыре противотанковых гранаты, а на поясе — пистолет Стечкина. Костя Таланкин был вооружен АК-74С, и, кроме того, нес груз взрывчатки. Витя тащил на себе пулемет ПК и три коробки со снаряженными патронными лентами.

У самого сержанта в руке оказался странный автомат, которого Настя, да и никто из ее товарищей, раньше не видели. Довольно длинный и относительно тонкий ствол (не толще, чем у "Калашникова") не вязался с толстенным коробчатым магазином и довольно массивными деталями казенной части. Заметив недоуменный взгляд Насти и любопытствующие взоры парней, Сергей пояснил:

"Автоматическая винтовка "Шило" под усиленный подкалиберный игольчатый патрон. Хорошо дырявит бронежилеты с близкой дистанции. А с дальней, если потребуется, их Настя будет дырявить из своего ружьеца, которое мы тут только что схоронили".

Кроме винтовки, Сергей имел мощную радиостанцию, какие-то приборы наблюдения и пистолет Вальтер Р-38.

Перед тем, как тронуться в путь, Сергей достал из планшета и развернул на примятой траве карту.

"Смотрите сюда. Ставлю первую боевую задачу. Вот здесь", — он ткнул в карту кончиком карандаша, — "находится крупная перевалочная база боеприпасов Центральных. Наша задача:

Первое. Скрытно, — а не так, как до сих пор шли, — выйти к складу. Предупреждаю, у склада, помимо сильной охраны, еще и двойное кольцо выдвинутых постов. Затем надо разведать расположение и систему охраны объектов, составить план действий и обеспечить ликвидацию складов. Желательно сделать это во время выгрузки, чтобы напугать поставщиков".

"А кто поставщики?" — спросил Костя.

"Поляки", — коротко ответил Сергей.

Для Сухоцкого настали тяжелые времена. Он целыми днями напряженно думал, как растянуть свои малые воинские силы для охраны множества объектов, оказавшихся под угрозой вылазок Центральных, как обезопасить поселения, находившиеся в зоне ответственности Северо-Западной дивизии, от проникновения засылаемых Центральными агентов, угрозами и посулами подбивавших людей перейти под руку Тимофея Боковлева. А тут появилась новая забота — беженцы из Литвы.

Столкновения на литовской стороне между сторонниками нескольких политических клик, боровшихся за власть, сильно ослабили северного соседа, когда-то, в результате Последней войны, внезапно превратившегося в грозную силу. Теперь там стало едва ли не хуже, чем в области сразу после войны. Мелкие бандитские группы и более крупные отряды, претендовавшие на то, чтобы зваться законной властью, кто безудержно, кто с оглядкой, но обирали население. Рейнджеры, еще пару лет назад беспокоившие дерзкими налетами, были втянуты в эту междоусобицу. Даже погранохрана осталась у литовцев лишь кое-где, да и то — так, для видимости.

Казалось бы, тому, что угроза литовских притязаний отошла в сторону, хотя бы на время, можно было только радоваться. Но вместо регулярной армии, которая, будучи пару раз крепко битой, запомнила урок, появилось множество мелких бандитских шаек, отличавшихся тем, что у них был притуплен даже инстинкт самосохранения. Они проникали в область вслед за беженцами и доставляли немало неприятностей.

На полуострове пограничники Айтуллина крепко держали кордон, да там осталась и маленькая литовская застава. А вот в районе Народного дела обстояли куда хуже. И по уцелевшему мосту через Большую реку, и на лодках в Народный потянулись беженцы. И среди них, маскируясь под спасающихся от невзгод мирных литовцев, проникали бандиты, тут же приступавшие к исполнению своего ремесла — грабежам да разбоям.

В один из приездов Виктора Калашникова в Зеленодольск Юрий пожаловался другу на новую напасть. Совет Виктора оказался неожиданно кстати:

"Нет достаточных сил?" — переспросил он. — "А ты перейми у бандитов их тактику".

"Как это?" — не сразу понял Сухоцкий.

"А так. Создай пару-тройку маленьких групп, замаскируй их под литовских поселян. Пусть садятся бандитам на хвост, выслеживают их и уничтожают на литовской территории. Если найдутся добровольцы, можешь заслать в Литву вооруженных беженцев с той же целью. Они знают свои места, людей, могут помочь".

Юрий чуть не хлопнул себя по лбу с досады. Как же это он сразу не сообразил! Ведь своими же руками не так давно собрал подобную же группу для Мильченко!

Жену Сухоцкого, Надежду Бесланову, беспокоили другие заботы. В ее детском доме прибавилось сирот, пришедших с беженцами. И хотя прибавление было небольшое, но постоянное. Каждые две-три недели в списках детдома прибавлялась строчка, а то и больше. К счастью, помещений хватало, да и с продовольствием дело обстояло довольно сносно. А вот людей не хватало. Каждая пара и рабочих, и солдатских рук была на счету.

Тем не менее, несмотря на эти заботы, жизнь продолжалась. И не такая уж плохая жизнь. На крестьянских и кооперативных полях созревал урожай, университет принял новых студентов, школы готовились к очередному учебному году, в Городе заработал секретный цех по переработке золотосодержащего лома, и были добыты первые 800 граммов этого металла. А в порту уже снаряжалось судно для броска в Швецию — только оттуда можно было получать электронные компоненты для компьютеров и приборов, и только в обмен на золото и серебро. Конечно, шведы приняли бы и лом цветных металлов — меди, олова, цинка — но их и самим крайне не хватало.

Сухоцкий остро чувствовал свою ответственность за судьбу этого островка более или менее налаженной жизни — одного из немногих после Последней войны. Весь мир куда-то сдвинулся за прошедшие годы, и радио время от времени доносило тревожные вести с других уголков планеты. Почти всюду — кризисы, конфликты, распад государств, бандитизм, эпидемии, голод… То же самое, что творится у соседей, в Литве и Польше. То же самое, что творится за пределами зоны ответственности Северо- Западной дивизии и здесь, на этом клочке российской земли.

Поэтому разговор Юрия Сухоцкого с Виктором Калашниковым касался не только беженцев и бандитов.

"Ты думай, как хочешь", — убеждал Виктор своего друга, — "а я убежден, что другим путем этих проблем нам не решить. Да, сил мало, да, людей не хватает катастрофически, да, еще один военный конфликт нам совсем ни к чему. Но нет другого решения — или область будет объединена под единой властью, и все ее жители будут действовать заодно, и все наши ресурсы — и военные, и экономические, — будут объединены в один кулак, — или все, что достигнуто, истает в бесплодных междоусобицах".

"Тебе хорошо планы строить!" — горячился от сознания собственного бессилия Юрий. — "Тут не знаешь, как от Боковлевских наскоков отбиться, а тебе область подавай! Что мне, объявить всеобщую мобилизацию, поднять все четыре тысячи боеспособного населения и двинуть в завоевательный поход? Ты представляешь, с чем мы после такого похода останемся?!" — он едва не схватил Виктора за грудки.

"Остынь, подполковник!" — полушутя бросил Калашников. — "Никаких походов! Конечно, сначала надо с Центральными разобраться. А вот потом по всей территории области надо провести выборы, избрать законные органы власти и уж тогда эту власть осуществлять последовательно и настойчиво".

"Кто же нам даст эти всеобщие выборы провести? Хотя бы в том же Ясногорске? Тамошняя братва, что ли?" — Сухоцкий дернул плечом. — "А если Восточная дивизия откажется?"

"Начнем с получения санкции Федерального правительства. Или их представители тут только для декорации сидят? Пора бы их на что-нибудь путное приспособить", — ответил Виктор.

"Говоришь ты красиво". - не уступал Юрий, — "но сначала надо, действительно, Боковлева укоротить. Тогда можно и опять на эту тему побеседовать. Только, боюсь, и тогда будет не ко времени, и не по силам". — Сухоцкий помолчал немного. Молчал и Виктор Калашников.

"Ладно", — вновь заговорил Юрий — "мне сейчас надо кем-то охрану Залесских нефтепромыслов усилить. Эх, людей не хватает!" — Он ударил ладонью себя по колену. — "Вот, наскреб полтора десятка человек, два прибора ночного видения. Пришлось с аэродрома в Днепровке отделение взять. А что делать?"

Калашников немного помедлил, потом подал совет:

"Попробуй перехватить пути отхода налетчиков".

Сухоцкий вспылил в ответ:

"Думаешь, я сам не догадался? Говорят же тебе русским языком: нет у меня людей, чтобы и промыслы охранять, и засады на путях отхода ставить!" — Досадливо махнув рукой, он надолго замолчал…

Восемнадцать километров, оставшихся пятерке до цели, преодолевали почти полные сутки. Сержант вел их странными зигзагами, ежечасно, а то и чаще, останавливался и шнырял вокруг, только после этого разрешая возобновить движение. Ночевали в лесу, не разводя костра и регулярно сменяя часовых. То ли удвоенная осторожность Мильченко, то ли везение сыграли в этом свою роль, но вся пятерка уже на следующий день видела с опушки леса в ярких золотистых лучах послеполуденного солнца ту же группу кирпичных сараев за колючей проволокой, которую рассматривал Сергей почти три месяца назад.