Фантастика 1981 - Коллектив авторов

— Наверное, можно было бы ввести это самое второе «Я» в оболочку совершенного робота. Оно бы и передвигаться могло как человек, а с помощью искусственных рецепторов и ощущать все почти как живое существо. Разве не так? — спросил Михаил, внутренне удивившись, как до этого не дошли раньше.

— Может быть, и так, — улыбнулся Гарбузов, — но вы, Михаил, совершенно забыли: передавать второе «Я» начали тогда, когда еще не существовало столь совершенных роботов, о которых вы говорите. Ну а переносить это второе «Я» из одного электронного мозга в другой, заключенный в оболочку робота… Кто мог гарантировать, что при этом не возникнут какие-то ошибки? Да и не в каждого робота можно вместить необходимый для этого компьютер. Эти-то причины и свели на нет передачу компьютеру человеческого второго «Я». Исключение было сделано только для космонавтов. И вот почему: за время их полета на Земле меняются поколения, появляются новые обычаи, привычки, правила. Далеко вперед уходит наука. Конечно, на Земле космонавта — пришельца из далекого прошлого встречают как героя. Но легко ли привыкнуть ко всему окружающему? Чтобы возвращение не стало для него трагедией, и сочли необходимым разрешить космонавтам оставлять свое второе «Я» на Земле. Оно живет в недрах компьютера полнокровной интеллектуальной жизнью, постоянно получай извне всю необходимую информацию и прекрасно зная, что рано или поздно обязательно встретится со своим настоящим «Я». Такой компьютер не накапливает всю информацию без разбора, а выбирает только ту, которая интересовала бы самого космонавта. Когда же космонавт возвращается, ему с помощью того же психошлема вводят все отобранное для него вторым интеллектом. Это помогает человеку быстрее разобраться в новой для него жизни… А сейчас давайте пойдем к вашему прадеду, — сказал Гарбузов.

Они вошли в просторный зал. У стен рядами стояли небольшие металлические шкафы компьютеров. В зале царила тишина.

Гарбузов взглянул на список, висевший у двери, и направился в дальний угол. Остановившись у одного ничем не отличавшегося от других металлического ящика, вице-президент сказал:

— Вот это и есть ваш пращур, Гарбузов нажал кнопку, на пульте компьютера загорелась лампочка, и спокойный голос произнес:

— Здравствуйте, я вас слушаю.

— Только не подумайте, что это голос вашего деда. Они все тут примерно одинаково говорят, — шепнул Гарбузов.

— Здравствуй, дедушка, — сказал Михаил и запнулся.

— Если ты в этом уверен, то здравствуй, внук! Точнее, ярапраправнук. Как тебя зовут, чем ты занимаешься?

— Зовут меня Михаил. Я биолог.

— Миша, — как-то нараспев произнес компьютер. — Биолог — это тоже хорошо. Я когда-то занимался биологией. Но потом космос увлек меня. Позже я вспомнил о своем былом увлечении. Ведь времени у меня стало больше. Если бы не космос, я бы обязательно стал биологом, а точнее, генетиком. Недавно познакомился с одной статьей. И понял, что отстал. В некоторых вопросах мне трудно было разобраться… Да, Миша, как твоя фамилия?

— Как и твоя — Петрухин.

— «Наследственные структуры после тройного межвидового скрещивания с применением генетической инженерии». Твоя статья?

— Моя.

— Молодец, башковитый парень. Рад за тебя. А чего ты пришел-то ко мне?

Михаил вспомнил, как утром примчался по срочному вызову к вице-президенту. То, о чем напомнил ему Гарбузов, Петрухин хорошо знал. В начале XXI века астрономы зарегистрировали ясные сигналы, исходящие из района звезды Проксима Центавра. Искусственная природа сигналов ни у кого не вызывала сомнений, но расшифровать их не удавалось.

Тогда и было решено отправить к Проксиме Центавра экспедицию. Для полета построили мощный по тем временам корабль «Мир-1». Команду после длительного отбора составили двое — командир корабля Иван Петрухин и ученый Гарри Холдер.

Вскоре после старта космонавты перешли в состояние анабиоза. За полетом следили роботы и автоматы. Они же должны были «разбудить» команду при подлете к цели или в случае крайней необходимости. Но через два с лишним года пришло сообщение, что корабль попал в облако мельчайших метеоритов. С того момента связь с экспедицией была потеряна.

Фотография знаменитого родственника висела у Михаила в кабинете.

Но вот недавно автоматические телескопы обнаружили объект, летящий к Земле со стороны Проксимы Центавра. Высланные навстречу ему патрульные корабли увидели довольно древнюю ракету.

Вначале это никого не удивило. Поврежденных и брошенных ракет блуждает в космосе немало. Но ракета ответила на радиозапрос, тогда-то и узнала, что это «Мир-1» и что на борту находится только один космонавт — Иван Петрухин. О другом члене экспедиции пока ничего не было известно…

Так за один день Михаил узнал сразу две новости: его дед, Иван Петрухин, возвращается, и у него есть второе «Я»…

— Иван Алексеевич, — вдруг сказал Гарбузов, обращаясь к металлическому ящику. — Вы еще встретитесь. А сейчас, извините, нам пора идти…

— Жаль, жаль… Очень жаль…

Михаилу показалось, а может быть, это было и на самом деле, что голос железного ящика слегка вздрогнул.

— Нет, действительно очень жаль, — опять повторил пращур, — ты знаешь, иногда тоскливо без нового человека… Тут все, что стоят в этом зале, ребята хорошие. Вон с Гарри Холдером, это тот, что стоит рядом, мы были дружны еще тогда, когда я был совсем другим. Знаешь, в самом начале, ну когда я попал сюда, мне было очень тяжело. Ведь у меня была семья. Они, конечно, ко мне приходили, но это было довольно редко. Людмила приходила, бабушка твоя, моя жена то есть, Саша, сын мой. Потом сын один приходил, а еще через какое-то время и с Володей, внуком моим. Жену-то Саши я так и не видел. Не хотела она, наверное…

Неожиданно Михаил вздрогнул. Из недр металлического ящика явственно прозвучал вздох, тяжелый, мучительный человеческий вздох. «Нет, этого все-таки не может быть, — подумал Михаил. — Ведь он все же не человек. Да и что ему люди, родственники. Для него-то это пустое место». Ему опять стало не по себе.

— Гарри тогда было легче, — продолжил компьютер, — у него никого не было. Только девочки знакомые. Любил он о них рассказывать. Но потом все забылось… И- у него и у меня. Понимаешь ли, постепенно я стал приходить к мысли, что одному лучше. Я должен мыслить, думать, поглощать информацию и опять думать. Всякие там переживания отвлекают… А когда ко мне перестали приходить, то поначалу стало очень тоскливо… — Он опять вздохнул. — Да, что это я все о себе и о себе. Расскажи, как там наши, Петрухины? Ах да, вы торопитесь. Ну да расскажи коротенько и пойдешь. Ладно?