Три флакона авантюры - Александра Черчень

Я попыталась дотянуться до подоконника, но не смогла из-за крепких объятий дорвавшегося до предмета своей страсти Грэгори.

— Куда же ты, моя мечта?! — осведомился парень, жарко дыша мне на ухо.

— Любоваться рассветом! — злобно рыкнула я, но тут же улыбнулась и проворковала: — Хочу вместе с тобой встретить солнце!

Попутно я попыталась отцепить руки предприимчивого «возлюбленного» от своего многострадального тела. Руки эти почему-то обладали повышенной липучестью — если в одном месте отлипали, то почти сразу же прилипали в другом! А самое странное было в том, что сейчас я ничего не боялась… Почему — не знаю. Может, я не боялась самого Грэга? Или дело было в присутствующей здесь же дриаде, которая весьма многозначительно взвешивала в руках свою любимую вазу? А возможно, причина куда более банальна, и мое спокойствие объясняется выпитым вчера зельем. Затормаживает же… Да и пакостник, при всей неоднозначности его личности, в самом деле не пугал меня так, как Алинро Нар-Харз. Грэгу я могла хоть что-то противопоставить! А лис… Он не в моей весовой категории. Или я — не в его? В общем, все, что я могу делать, когда нахожусь рядом с ним, — это только бояться.

До окна мы добрались… И даже выглянули!

Как раз успев застать тот момент, когда светловолосый мужчина в спортивной одежде и с пушистым хвостом выбежал из-за деревьев и в недоумении остановился посреди площадки. Из ближайших кустов в этот момент с матами вывалился пострадавший минутой раньше от контузии пакостник в обнимку со сломанной гитарой. Споткнулся и упал к ногам учителя.

Немая сцена…

— Студенты, и что тут происходит? — не повышая голос, но весьма звучно поинтересовался Алинро Нар-Харз.

— Ик… — очень информативно ответил приятель Грэга и пояснил: — Утренняя разминка!

— Ага! Бегали? — участливо осведомился кицунэ, скрещивая руки на груди и расставляя ноги. Лис был в свободных штанах и в майке, которая до предела обрисовывала жилистый торс мужчины.

— Бегал… — Пакостник нервно кивнул, затравленно оглядываясь по сторонам. Из ближайших кустов нервно заржали и писклявым голосом поинтересовались:

— Тогда почему футболка сухая и совсем не пахнет?

Судя по взгляду, который студент бросил в сторону скрывающегося шутника, быть тому битым.

— Как у вас тут интересно!.. — восхитился препод, переводя неторопливый взгляд сначала на застывшего креативной статуей тролля, а потом наверх, на наше окно, где в обнимку застыли мы с Грэгом. Я — в сорочке, а парень руками спустился на рубеж между талией и попой, но этого из-за высокого подоконника не видно, а потому полное ощущение, что пакостнические лапы уже пристроились непосредственно на пятой точке.

С такого расстояния я не видела глаза лиса, но то, что его поза перестала быть вальяжной и расслабленной, уловила прекрасно. Воздух стал густым, тягучим и наэлектризованным… Смеяться мне расхотелось окончательно!

Мать моя мавка…

Если честно, то я искренне считала, что хуже быть не может. И, как обычно, поторопилась с выводами! Грэг обнял меня еще крепче и, опрокинув на ближайшую кровать, провозгласил феноменальное:

— Милая, я не могу больше ждать! Я обязан прямо сейчас доказать тебе свою любовь!

Раздался горестный стон Айлири:

— Ну, все, прощай, белое лисье манто!

С улицы прилетел гневный рык:

— А ну, прекратить разврат!

В соседней комнате что-то громыхнуло, потом последовало смущенное девичье «Ой!» и недовольный бас какого-то парня: «А через две минуты можно? А то щас ну никак, чес-слово!»

Тяжкий вздох Айлири, и дриада сначала огрела лучшего студента курса принесенным им вчера букетом, а потом обрушила на многострадальную голову несчастного пакостника ту самую вазу, в которой этот букет до недавнего времени и находился.

Грэгори закатил глаза и рухнул. Сначала — на меня, а когда я попыталась из-под него вывернуться, то сполз на пол, растянувшись у наших ног. Собственно, как и обещал! Сверху Айли бросила на него букет. Получилось символичненько…

После рассерженная дриада высунулась в окно:

— Господин Нар-Харз, разврат по вашему приказанию прекращен!

Я ползком добралась до окна и высунула нос наружу, но тут же нырнула обратно, так как Алинро, разумеется, не соизволил никуда испариться.

— Итак… Мавке Подкоряжной, дриаде Темный Дуб и человеку Грэгори Лирихону выносится выговор за развратное поведение в общественном месте!

Что?! Какой такой выговор?! Он вообще очумел?! Да у меня если к таким оценкам еще и выговор добавится, то я вообще из Академии вылечу, и никакие протекции не помогут! Или, судя понастрою «покровителя», как альтернативу вылету, меня сначала изнасилуют, а потом прикопают под каким-нибудь кустом…

Я решительно встала, одернула ночнушку и заявила:

— Разврат проходил в закрытом помещении, которое под определение «общественное место» не подходит, потому я протестую против выговора!

— А концерт?! — едко спросил кицунэ, рассерженно поводя пушистым хвостом.

Как ни странно, за нас вступился тролль и все остальные присутствующие. Здоровяк перестал из себя изображать статую и шагнул вперед.

— Господин Нар-Харз! Это было костюмированное представление «Дама и трубадур», которое мы все готовили не один месяц!.. И потому мы тоже настаиваем, что сие действие — не разврат! А если и оный, то согласованный с общественностью. А мы не против! Так, ребята?

Многоголосое «Да!» раздалось изо всех окон, а также из-под окрестных кустов, деревьев, лавочек… И даже навь вякнула что-то одобрительное. После откуда-то справа донеслось экзальтированное:

— Не дадим надругаться над искусством!

Мной овладела законная гордость за родной факультет. Как бы мы ни цапались между собой, но против внешнего агрессора выходили единым фронтом! Предпочитая уже после отбоя тревоги по-свойски набить морду провинившемуся.

— Я сейчас этому искусству… — прошипел Нар-Харз.

— Премию и благодарность? — уточнила внезапно крайне осмелевшая я. Еще и потому, что нельзя было дать кицунэ огласить задуманную гадость!

— Именно! — сквозь зубы пообещал нам всякие «блага» в ближайшем будущем преподаватель по «Интригам и махинациям».

— Спасибо! — сердечно поблагодарила его Айлири.

— Пока не за что… — мрачно сообщил ей в ответ препод и, резко развернувшись, двинулся обратно, бросив на прощание: — Хорошего утра, студенты! И до встречи на занятиях.

Не знаю, как остальным, а мне стало жутко!.. Но на этом все закончилось, и спустя какое-то время общага хоть и не уснула, но затихла.