Мегабайт - Александр Лоскутов

Сто тысяч подобных программок мы собственноручно выпустили в Интернет сорок секунд назад.

Да простят нас потомки за то, что мы сделали. Им придется привыкнуть к этому вирусу так же, как человечество привыкло к вездесущим и неистребимым тараканам.

Сейчас, пока я тут предаюсь размышлениям, по мировой сети медленно, но неотвратимо расползается пятно эпидемии. Количество пораженных компьютеров увеличивается почти вдвое с каждой прошедшей минутой.

«Теперь остается только ждать, – говорит Ифо-1. – Мы закинули сети. Дело за рыбой».

«О, да, – усмехаюсь я, – рыбы будет множество. Вся проблема в том, чтобы отыскать среди этого множества одну-единственную нужную нам рыбешку».

«Убийца Ронделла – не какая-то обычная рыбешка. Это скорее акула. Большая, зубастая и весьма опасная».

«Пусть так. Но найти ее среди множества других обитателей виртуальных глубин будет не так уж просто даже с помощью нашего супервируса. Но есть и еще одна проблема. Когда (и если) мы найдем Кузнецова, то что нам с ним делать?»

«Как это что? Начистить Ядро до блеска».

«То есть убить? Ты это хотел сказать? Засадить вирус под хвост, вырвать Ядро, стереть, отформатировать? Так?»

Ифо-1 молчит. Я и сам понимаю, что сказать тут нечего. Иного выхода нет. Вряд ли наш «друг» покается и удалится, посыпая голову электронным пеплом, если мы проведем с ним воспитательную беседу. Мне кажется, Кузнецов сможет понять только один довод – большущую файл-бомбу, подсунутую ему под нос. Да и то не наверняка.

«Нам нужно достать оружие», – едва слышно шепчет Ифо-1.

Вездесущие биты! Ифо-1 заговорил об оружии. Совсем спятил! Придется мне за ним приглядывать, а то как бы он не решил отправиться на поиски электронного рая, прихватив ненароком меня в качестве попутчика...

Слышу тихий смех близнеца и смущенно отворачиваюсь. Вот всегда так! Даже подумать ни о чем нельзя, чтобы никто не пытался подслушать мои мысли. И за что мне это наказание?

«Что ты смеешься? Нет, ну что ты смеешься?!»

Ифо-1 продолжает ржать как лошадь. И через пару микросекунд я к нему присоединяюсь.

Одиннадцать дней – это без малого триллион микросекунд. Одиннадцать дней – это вечность для искусственного интеллекта. Так много всего можно сделать за одиннадцать дней.

Ронделла похоронили. Второй раз. На мой взгляд, это уже немного лишнее – человеку в его жизни положены только одни похороны, но Бетти Ронделл настояла. «Другая жизнь, – пояснила она. – Другая смерть». Собственно, там и хоронить-то было нечего. Небольшая коробочка, наполненная обломками керамики и парой почерневших микросхем. Шерман сказал, что на похоронах народу было столько, что это больше походило на какую-то политическую демонстрацию. Не знаю, так ли это на самом деле, или некто просто пытается варить лапшу для меня (на церемонии я не присутствовал по вполне очевидным причинам). Хотя, по некоторому раздумью, готов поверить в сказанное. Наверняка три четверти гостей были простыми журналистами. А как иначе объяснить фотографии на первых полосах газет, громадные заголовки: «Первая виртуальная смерть», а также несчетное множество слезливых речей по телевидению и радио?

Вирус их погрызи! Эти любопытные типы добрались даже до нас. Некоторые из них возомнили, что мы тоже скоропостижно скончались, о чем господа газетчики, не задумываясь, объявили всему миру. И в итоге мы посредством электронной почты получили такое количество соболезнований по поводу нашей смерти, что потеряли им счет.

Как будто мало мне было журналистов с их блокнотами, телекамерами и фотоаппаратами, но тут еще и объявилась парочка неких господ в форме и с теми забавными фуражками на головах, которые мне так понравились. Они хотели с нами поговорить. С какой целью? Вот этого я не знаю. Да не слишком-то и хочу...

Во время длительного и невероятно скучного разговора я (ради того, чтобы маленько расшевелить этих угрюмых типов) вывел на экран эмуляцию видеофонной связи, изобразив на фоне медленно плывущих зеленоватых цифр некое мультипликационное существо с одним телом и двумя головами. Одна из голов несколько походила на лошадиную, а другая – на свиную, и обе они были в фуражках...

Мне искренне жаль, но, кажется, представляющие власть ребята здорово обиделись на меня из-за этой вполне невинной шуточки. И за что только? Разве я виноват, что один из них был худой и непрерывно скалился, как лошадь, а второй все время что-то жевал и при этом громко чавкал, как свинья? Я же не знал об этом. Я не видел... Честное слово! Ну вот, Ифо-1 опять мне не верит...

В любом случае, я не представляю, что они могли бы тут найти. И, вообще, с юридической стороны ситуация была несколько неоднозначна. Если бы дело дошло до суда, то сначала пришлось бы долго-долго доказывать господам присяжным, что и на самом деле имело место убийство. Ведь вряд ли можно было бы считать погибшего Ронделла человеком в том смысле этого слова, которое мы имеем в виду, говоря, что вот это – человек. И неизвестно, к какому выводу пришли бы в подобной ситуации наши доблестные юристы.

Надо бы заняться вплотную этими буквоедскими штучками. А то когда-нибудь нас двоих прижучат, и нечем будет оправдываться. Сотрут, как ненужную и потенциально опасную для мирных граждан компьютерную программу, и все дела.

Ох-хо-хо... Вот и еще одна проблема на нашу шею.

Господа полицейские ушли, будучи страшно недовольными после того, как целых полтора часа мучили нас своими идиотскими вопросами. Наверное, мы не оправдали их надежд тем, что не смогли предоставить им возможность получить наши фотографии с номерками на груди и отпечатки пальцев. Они в этом не сознались, но я готов поклясться, что причина их недовольства кроется именно в этом. Странно, но почему-то, когда я предложил им выдать на принтер те фотографии, которые они видели на экране, господа в форме почему-то наотрез отказались. Более того, они, кажется, расстроились еще больше.

«Ифо-1, если ты и дальше будешь меня отвлекать своим хохотом, я... Я тебя просто стукну!»

На нашем фронте пока все спокойно. Убийца Ронделла больше не появлялся. Наши программы-разведчики не обнаружили ни малейших следов его присутствия. Воды Интернета ведут себя спокойно. Байты текут по оптико-волоконным линиям связи, переполняются, путаются и забивают все свободное место на винтах несчастных пользователей сети.

В общем, все так, как оно и бывает всегда.

Но всеобщее спокойствие не означает того, что мы расслабились и теперь целыми днями страдаем от ничегонеделания. Скорее наоборот – мы работаем. Много работаем. И вряд ли можно сказать, что наши труды являются пустой тратой времени.