Антисваха против василиска (СИ) - Елисеева Валентина

— Он и тебя спас, — отозвался Имран, приводящий в сознание девушку, схваченную сектантами, и Ригорину померещились нотки ревности в тихом голосе. Магистр претендует на единоличную дружбу с крылатой рептилией? Да не вопрос!

— Что с девушкой?

— Жива-здорова. Зачем же так визжать? — поморщился Имран, когда его магия дала результат и девушка распахнула перепуганные синие глаза, испустив дикий вопль. — Сами угомонитесь или помочь?

— Вы спасены, преступники ликвидированы и взяты под стражу, — склонился над спасённой жертвой Ригорин. Его форма сыграла успокаивающую роль, как и форма других мужчин, расхаживающих по поляне перед судорожно оглядывающейся девушкой. — Всё закончилось благополучно, вас проводят домой.

— А для меня всё только начинается: ты же не дашь мне спокойно отправиться домой и завалиться спать? — проворчал Имран.

— Увы, другие не обладают умением допрашивать бессознательных свидетелей, — подтвердил Ригорин.

Допросы длились до рассвета. Добровольно наложенное смертельное заклятье в итоге проявляло себя, избавляя тюрьму Ульстока от дополнительных постояльцев, но значимые сведения выудить удалось: ниточка следствия впервые вывела за уровень мелких исполнителей на местах.

— Я знаю этих двоих, они из южных магических родов, окончили столичную академию магии, — процедил Ригорин, нумеруя страницы протоколов допросов. Он говорил о тех, чьи имена назвал главарь непосредственных убийц, собиравшихся вонзить кинжал в грудь жертвы, и кого упомянул координатор, нанятый верхушкой секты в Ульстоке.

— И вряд ли обученные маги, прекрасно зарабатывающие в столице и уверенно умножающие достояние своих семей, наложили на себя смертоносные чары, — дополнил Имран. — О нашем допросе арестованных обязательно поползут шепотки и сектанты почувствуют, что пахнет жареным, что мы вышли за круг смертников. Вывести неприятеля из равновесия — первый шаг к победе над ним.

— Предположу, верхушка секты и тут отлично подстрахуется: уничтожит связующие звенья между этой «засветившейся» парочкой и собой — и след опять оборвётся, — мрачно предрёк Ригорин. — Надо срочно лететь в столицу!

— Предскажу, ты уже опоздал с визитом. Если бы я возглавлял секту, то требовал бы присылать магические письма с уведомлением о благополучно завершённом деле. А раз сегодня письмо не прошло вверх по цепочке, то эту цепь уже разорвали.

— Наверняка ты прав, — сник Ригорин.

— Не вижу повода скисать, как вчерашнее молоко, — хмыкнул Имран. — Зачем нам пресловутый «след», если мы и без того знаем, куда ведёт дорога? Она ведёт в самые верха магической знати, нам требуется только собрать улики. Скоро я выкурю зверя из его норы…

— Ты о Василиске?

— О нём тоже.

— Да, хотелось бы и змея поймать, — кивнул Ригорин, вспомнил, что этому змею обязан жизнью, и поправился: — Пообщаться бы с ним по-дружески, разумная же тварь.

— Прежде чем дружески общаться с Василиском, тебе следует отучиться именовать его тварью, — саркастически заметил Имран.

— Чёрт, с тобой невозможно вести диалог. Каждый раз, когда мы что-то спокойно обсуждаем, ты по каждому пункту оказываешься прав!

— Приятнее было выказывать мне благородное негодование и исходить из принципа «Дьявол всегда неправ. Если Дьявол прав, смотри пункт первый?» — фыркнул Имран. — Ладно, лети куда хочешь, лови, кого вздумается, а я домой.

— В столицу, Эзмер или поместье?

— Хотелось бы задержаться в Эзмере, но увы, в столице скопились срочные дела.

Закутавшись в меховой плед, Аня сидела на заднем крыльце, трясясь от холода в духоте летней ночи. Внутренние конфликты подросткового возраста, о которых постоянно толковали школьные психологи на всяческих курсах и семинарах, представлялись совершеннейшим пустяком в сравнении с её нынешним «внутренним конфликтом»! В голове не укладывалось, что она способна убить человека одним взглядом, как мифическая Медуза Горгона. Она предполагала это и раньше, но предполагать — одно, а воочию увидеть, как каменеет живой человек, — совсем другое. В этот раз она убила негодяев, убийц, преступников, которым в любом случае грозила смертная казнь, так что (наверное) сможет с этим жить, а если в следующий раз пострадают невиновные? Она же не контролирует себя во сне!

— Ложиться спать в запертом на засов подвале? Удержат ли засовы Василиска? Магия не удержит точно: она разбивается о мою чешую, как стеклянный шарик о бетон. Остаётся подвал. Он закрывается снаружи, попрошу Павлюка меня запирать и выпускать.

Со вздохом поднявшись, Аня посмотрела на светлеющее на горизонте небо. Сегодня она точно никуда больше не полетит, сил не осталось совсем, до кровати бы добраться.

— Подвал переносится на вечер, — зевнула она.

Усталость пересилила нервное возбуждение, и Аня провалилась в беспокойный сон. Чтобы вскоре проснуться от ощущения чужого взгляда…

Она почувствовала чьё-то присутствие ещё в полудрёме и затаила дыхание. Заставила себя расслабиться и задышать тихо, равномерно, как спящая, давая себе время на размышление над извечным вопросом: что делать? Если бы её лицо не было повернуто к нежданному гостю, можно было бы трансформировать его в волчий нос и распознать вторженца по запаху. Человеческий нос не был настолько чуток, он улавливал лишь сильный сладковатый запах… Цветы???

— Не притворяйся спящей, у тебя это плохо получается, — с хрипловатым смешком произнёс голос магистра.

Взвившись на постели, Аня подгребла к себе одеяло, закутываясь в него по шею. На трюмо в самом деле стоял в вазе роскошный букет алых роз. Сидящий в кресле магистр выглядел измотанным и помятым, только зелёные глазищи мерцали в полутьме неукротимым огнём. Под взглядом Дьявола по коже Ани побежали мурашки, по телу разлилось томное тепло.

«Умеют же некоторые посмотреть так, что чувствуешь себя сиреной, великой соблазнительницей, самой желанной женщиной в мире», — поёжилась Аня, стараясь стряхнуть с себя действие магнетического взгляда магистра. Пожалуй, вернее сказать — чувствуешь себя единственной женщиной в мире, словно никаких других дочерей Евы никогда не рождалось на свет.

— Извини, не хотел будить, нестерпимо пожелал просто посмотреть на тебя, — прошелестел в тишине спальни завораживающий, глубокий голос.

— Когда не хотят будить, приходят днём, в гостиную и через дверь, — покосилась Аня на колышущиеся занавески, прикрывающие распахнутое окно.

— Дня долго ждать, дверь была заперта, а гостиная удручающе безлюдна, — дрогнули в улыбке мужские губы. — Напоминаю, что очень жду перемены твоего решения…

Он поднялся, склонился над замершей Аней, нежно провёл по её щеке кончиком пальца и заправил за ушко прядь распущенных волос.

— Доброго тебе утра, — прошептал магистр, шагнул к открытому окну, прыгнул и исчез в синеве неба.

Аня посмотрела ему вослед и пробормотала, решительно захлопывая окно:

— Подвал. Однозначно. Подземелье с засовом — определённо мой выбор спального места. Ни Василиск не выберется, ни Дьявол не проберётся! Магистр вдалеке, но живой, — лучше, чем близко, но каменный. Я хочу, чтобы ты жил долго и счастливо, Имран Дайм, поэтому клянусь держаться на максимальном расстоянии от тебя. Поаккуратнее там с преступниками: Василиск отныне заперт на замок и не прикроет твою спину.

Глава 28. Перемена взглядов

— Уже на работе? Опять не ложились? Слухи идут, охота на сектантов прошла успешно, — вошёл в кабинет Борк, прерывая размышления начальства о невероятных событиях прошедшей ночи.

— Она была бы ещё успешнее, если бы названные негодяями маги-приспешники не были бы найдены мёртвыми в своих домах, — поморщился Ригорин. — Имран Дайм вновь оказался прав.

— Возможно, сам магистр и организовал своевременную утечку информации? — выдвинул версию заместитель Ригорина.

— Пару дней назад я бы первым делом рассмотрел такой вариант, — вздохнул Ригорин.

Когда его взгляды переменились? Неопасные Василиски, дружественные Дьяволы… Он прозревает или становится заложником тщательно подготовленной мистификации?